Суженый-ряженый - Крылова Елена Эльмаровна (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Дело в том, что в субботу Таня уезжала в Петергоф в жуткой спешке, что, естественно, не могло не отразиться на домашнем интерьере. Вернувшись в город в понедельник утром, она поехала прямо на работу, а вечером к ней нагрянула Ирочка. Когда призывный звонок ревнивого мужа вернул соседку в лоно семьи, у бедной хозяйки оставались силы только на то, чтобы смотреть телевизор. Прямо как у мамы дяди Федора.
Не состоялась уборка и во вторник. Сначала Таня ездила в аэропорт, чтобы проводить родителей. Они отбыли в Париж, куда отца пригласили на симпозиум по современной архитектуре, ну а мама просто поехала с ним. Заодно нужно было отогнать их машину в город. Оставлять ее в аэропорту не имело никакого смысла, поскольку возвращаться родители собирались через Москву. У отца там были какие-то дела, так что в Питер они, естественно, приедут поездом. А вечерком Таня заскочила на минуточку к Ксюше и засиделась у нее допоздна. Надо же было и ей кому-то в жилетку поплакаться. В смысле посмеяться. Но все-таки сквозь слезы.
В семь часов восемь минут Тане удалось справиться с задачей-минимум. Захаров, слава Богу, пока не появился, так что можно было перевести дух, бросить на себя еще один критический взгляд в зеркало и даже подумать. Например, о том, как ее угораздило во все это ввязаться. И зачем ей понадобилось ввязываться? Чего она, собственно, хочет?..
Этот нескончаемый поток риторических вопросов оборвала приглушенная трель мобильного телефона, доносившаяся откуда-то из сумки. В смысле телефон звонил в сумке, а вот сумка была неизвестно где. В конце концов то и другое отыскалось почему-то на кухне.
"Неужели Глеб не может позвонить и сказать, что он задерживается?" -- услышала Таня в трубке. Она возвела глаза к потолку, затем ее взгляд сместился на циферблат часов: 19.11. С этого самого момента она и начала сожалеть о том, что согласилась.
Ирочку раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, ее беспокоило отсутствие бывшего любовника, с другой стороны, она не могла не радоваться тому, что мужа тоже пока нет. А значит, вероятность их встречи лицом к лицу повышается. Слушая телефонные стенания соседки, Таня бесцельно бродила по квартире и по мере сил старалась успокоить Ирочку. Она приводила ей всякие разумные доводы, объясняющие опоздание Захарова, а сама потихоньку закипала.
Мало того что вся эта затея ей не нравилась с самого начала, роль, которая ей предназначена, просто абсурдна, отказаться не позволяет извечная женская солидарность... Нет, зачем себя обманывать, разве дело только в извечной женской солидарности? А как же извечное женское любопытство? Из женской солидарности она, конечно же, не бросит Ирочку на произвол судьбы. Даже несмотря на жуткое раздражение, которое она сейчас испытывает по отношению к соседке. Но исключительно женское любопытство толкает ее на то, чтобы довести задуманное до конца. Разумеется, если Захаров соизволит приехать. Кстати, действительно, мог бы и позвонить. Хотя... своего телефона она ему не давала, Ирочка тоже вряд ли удосужилась. Звонить бывшей любовнице по городскому он мог посчитать рискованным из-за мужа, ради успокоения которого и затевался весь этот спектакль, а ее мобильный...
Бесцельные блуждания по квартире привели Таню на порог лоджии. Узрев торчащую из-за перегородки Ирочкину голову с прижатой к уху трубкой, она поспешила поделиться с соседкой своими соображениями. Хотя теперь женщины находились в зоне прямой видимости и слышимости, по инерции они так и продолжали говорить по телефону. Лишь когда Таня обратила Ирочкино внимание на то, что та сама вот уже двадцать минут занимает свой мобильник вместо того, чтобы позволить Захарову до нее дозвониться, соседка воскликнула "ой!" и отключилась.
И как только они обе умудрились просмотреть ярко-красную захаровскую "тойоту"? Таня вздрогнула, услышав длинный и настойчивый звонок в глубине квартиры. Взглянув вниз, она поняла, что наконец-то прибыл долгожданный гость, и ей вдруг ужасно захотелось сделать вид, что ее нет дома. Но во-первых, в этот момент Ирочка тоже увидела машину своего бывшего любовника, а во-вторых... во-вторых, женское любопытство является мощной движущей силой, способной сокрушить даже собственное сопротивление женщины. Этот неутешительный... или, наоборот, утешительный для себя вывод Таня сделала, пока шла открывать.
20
Помедлив секунду и собравшись с духом, Таня распахнула дверь. Она знала, что цветы вовсе не для нее, а для многочисленных свидетелей, призванных подтолкнуть мысли Миши Булыгина в нужном его супруге направлении. И все же ее восхищение было совершенно искренним.
-- О Боже! -- воскликнула она. -- Какие лилии! Они прекрасны!
-- Но не прекраснее, чем женщина, которой они предназначены, дорогая! -- глубоким волнующим голосом отозвался Захаров.
За его спиной Таня заметила маячившего Никиту Клюева. Боксер топтался около булыгинской квартиры с занесенным над звонком пальцем и явно ожидал развития событий. Может, и вправду броситься на шею Захарову? Пока она раздумывала, он сам притянул ее к себе. Ощутив на своей щеке его губы, Таня испытала легкое разочарование. Впрочем, цель была достигнута: со стороны это невинное прикосновение вполне тянуло на нежный поцелуй.
Что ж, первый акт они отыграли, можно было опускать занавес. Однако прежде чем окончательно скрыться за кулисами, Таня заметила краем глаза, как распахнулась соседская дверь. Наверное, Никита нажал-таки кнопку звонка. Вошел он в квартиру или нет, этого она видеть уже не могла, но сразу решила, что если Булыгин взревнует супругу еще и к Клюеву, разыгрывать любовную сцену с соседом-боксером она не станет ни за какие коврижки.
Таня обернулась к Захарову и встретила его совершенно беспардонный оценивающий взгляд. Она вдруг так разозлилась, что буквально чуть не задохнулась от злости. Тем не менее эмоции, захлестнувшие ее, все же оставили незамутненным крошечный уголок сознания. Сейчас она не могла позволить себе выплеснуть свою злость на Захарова.
Таня быстро опустила глаза на великолепные цветы, которые прижимала к груди. Да, этот букет можно назвать и шикарным, и обалденным. И его, безусловно, заметили все. Любая женщина была бы счастлива... А вот она завтра... нет, сразу после ухода Захарова она выбросит эти белоснежные лилии в мусоропровод. От мысли, что способна покуситься на такое совершенство, Тане даже жутко стало. Ей сразу припомнилась сказка Андерсена "Самое невероятное", и она поняла, что все-таки не способна. К тому же, извлеченный дворником из мусоропровода, этот букет уж точно привлечет чье-нибудь внимание.
-- Лилии действительно восхитительны, спасибо, -- проговорила Таня уже спокойно. Ну, почти спокойно, ее голос был чуть хрипловат. -- Думаю, Глеб, папины тапочки вам подойдут. Потом можете помыть руки и помочь мне накрыть стол в гостиной, лоджия там, так что там и устроимся. А я пока цветы поставлю.
Слегка выгнув брови, Захаров смотрел ей вслед. Он успел заметить в Таниных глазах отблески того темного пламени, которое полыхнуло в ее душе.
Тем временем -- об этом, правда, Таня узнала лишь на следующий день -- Ирочка прилагала все усилия, чтобы хоть что-нибудь увидеть или услышать. Рассудив, что больше шансов у нее все-таки услышать, она прижалась ухом к замочной скважине. К сожалению, ощутимых результатов это не принесло. Можно было, конечно, аккуратненько приоткрыть дверь, совсем чуть-чуть... Она уже взялась за замок, но прежде, просто на всякий случай, заглянула в дверной глазок. И тут же пожалела о том, что не сделала этого раньше.
Перед ее дверью стоял Никита. Его рука была поднята к звонку, который, между прочим, ни разу даже не звякнул, а голова его вообще была повернута в сторону Таниной квартиры. Поскольку Ирочка не могла видеть того, что видел Никита, она стала наблюдать за его весьма выразительным лицом. Больше ей все равно ничего не оставалось.
