Самый мрачный рассвет (СИ) - Мартинес Али (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
Взглянув наверх на него, я тихо спросила:
— Итак, что теперь? — тем не менее, я не хотела его ответа.
Он пожал плечами, но не безразлично. А разочарованно. Душераздирающе. Это было так правдоподобно, и не имеет значения, что я хотела обратного.
Я вздохнула.
— Даже если мои слова прозвучат как от влюблённой девочки-подростки, ты мне всё равно нравишься.
Его лицо просветлело.
— Мне нравятся девочки-подростки, — брови Портера нахмурились, когда он быстро поправился: — Неважно. Забудь об этом. В голове это прозвучало лучше.
Хихикая, я стиснула его.
Застонав, он ответил:
— Есть ли шанс вернуться в субботний вечер?
— Он что-нибудь бы изменил?
Портер наклонил голову, чтобы лучше видеть меня, его голубые глаза потемнели и посерьёзнели.
— Нет. Но это не значит, что я не повторю своего предложения.
В желудке что-то перевернулось. Боже, он был таким хорошим.
Это может сломать меня ещё больше, чем то, что я позволила ему уйти, но мне нужно покончить с этим прежде, чем у меня появится возможность умолять его остаться.
— Портер, я бы хотела. Я просто… — Я закрыла глаза и выскользнула из его объятий, признавшись самой себе, что одно слово, которого я боялась, начало диктовать, как мне жить. — Не могу.
— Знаю, — ответил он, позволив своим пальцам остаться на моём плече, пока я ещё была в пределах его досягаемости.
Обхватив талию рукой, я пыталась вытолкнуть холод, завладевший мной от потери его тепла, и выдохнула:
— Извини.
Его губы — красивые, пухлые, созданные для поцелуев — скривились.
— Не извиняйся. Всё в порядке. Серьёзно, не так уж я и хорош. Поверь мне. Ты заслуживаешь лучшего.
Я закашлялась одновременно и от смеха, и от слёз. Указав на глаза, я ответила:
— Это нелепо. Мы едва знаем друг друга. Ты, должно быть, думаешь, что я сумасшедшая.
Он усмехнулся, этот глубокий, мужественный звук, который я так сильно любила, лишь усилил боль внутри моей груди.
— Если ты сумасшедшая, Шарлотта, я — безумный. И это действительно хреново.
Боже! Тот факт, что он чувствовал то же самое, лишь делал ситуацию ещё хуже.
Портер убрал с плеча мои волосы, легко касаясь своими пальцами моей кожи.
— Как насчёт этого? Если ты когда-нибудь решишься, обещай мне, что я буду первым, кто об этом узнает. Думаю, я задолжал тебе поцелуй.
Я выдохнула в ответ и спросила:
— Сколько лет твоей дочери?
— Почти четыре.
Я проглотила смешок.
— Ты везунчик. Женщины Миллс в таком возрасте и правда хороши. Имею в виду, что из-за своего трудолюбия, я умру от сердечного приступа прямо на рабочем месте, когда мне исполнится сорок, но если я продержусь так долго, тебе действительно угрожает опасность.
Он улыбнулся, а мне снова захотелось заплакать. Боже. Что, чёрт возьми, со мной творится?
Ах, да. Первый мужчина, к которому я что-то почувствовала за такое долгое время, уходил из моей жизни. А я почти поспособствовала в этом, узнав о его детях.
Когда он поцеловал меня в лоб, я резко вдохнула и позволила миллиону воспоминаний пронестись перед своими закрытыми глазами.
Воспоминания, как я смеялась, как горели глаза Портера, когда он смотрел на меня, о широкой улыбке на его лице.
Воспоминания, как он целовал меня, дав обещание, сделать это.
Воспоминания о нас, свернувшихся на диване, вместе смотревших телевизор, в то время как позади, потрескивал огонь в камине, но это тепло, исходившего от его груди, мог дать мне только он.
Воспоминания о том, как он любил меня, медленно и отчаянно.
Воспоминания о том, как я возвращаюсь домой к нему после долгого рабочего дня и утопаю в его объятиях несколько секунд, перед тем как засну.
Воспоминания о том, как мы смотрим за ярким рассветом вместе.
Воспоминания, которые никогда не существовали.
А потом Портер ушёл.
Он ничего не сказал, просто попятился к двери моего кабинета, но слова прощания всё равно висели над нами. Сердце билось так, что, казалось, разорвёт грудную клетку, при каждом его шаге, приближающим к выходу.
Он так и не отвёл от меня взгляда. Это было одновременно и наказанием, и подарком, потому что впервые с нашей встречи, у меня появилась возможность увидеть ошеломляющую пустоту в глазах Портера.
Я ненавидела её почти так же, как и любила. Он живет в том же аду, но один обед, один ужин и почти полчаса в его объятиях привели его ко мне.
Достаточно.
И наблюдая, как дверь становится всё ближе к его спине, я смирилась с тем, что так должно быть.
Или нет.
После этого дня, рассвет станет ещё темнее.
Глава четырнадцатая.
Шарлотта.
— Итак…, — протянул Том.
Я положила палочки для еды на пустую тарелку и посмотрела на него, повторив как попугай, его фразу:
— Итак…
Он не сразу ответил.
Мы ели в тишине. Мы часто так делали. Не было неловкости. Только не с нами. У него всегда хорошо получалось молчать, находиться рядом и поддерживать, не произнося ни слова.
Положив салфетку на тарелку, он прищурил глаза.
— Как дела, Шарлотта?
Я пожала плечами.
— Так же, как и в любой другой день.
Одинокая. Озябшая. Пустая.
Он откинулся на стуле, но не сводил с меня взгляда.
— Ты кажешься… не в себе.
Согласна. Я уже недели как была не в себе.
Покачав головой, я солгала.
— Всё хорошо. Занята на работе.
Он переплёл пальцы, прежде чем положил их на живот.
— Твоя мама говорит, что ты встречаешься с кем-то.
Я проигнорировала острый укол совести в животе при упоминании Портера. За последние две недели я сделала всё, чтобы не думать о Портере Риз. У меня хорошо получалось раскладывать все по полочкам. Я делала это в течение многих лет, но сейчас, как бы я не старалась, этот человек, казалось, всегда будет маячить на горизонте моего подсознания.
Я была поражена количеством вещей, на которые я натыкался в течение дня и которые напоминали мне о нём.
Сначала это были собаки, бургеры и салфетки для коктейлей. Но все выходило из-под контроля. Теперь дошло до мужчин, руки и, чёрт возьми, даже до личности.
Хорошо — в буквальном смысле всё, включая темноту, когда я закрываю глаза, напоминало мне о Портере.
Я могу лишь представить себе надменную улыбку, которая растянула бы его сексуальные губы, если бы он узнал о том, как часто я думала о нём. Он засмеялся бы тем глубоким, идущим из самого горла хриплым смехом, который…
Да. Я не могла не думать о Портере.
Но он даже не был самой большой моей проблемой.
В день, после того как Портер покинул мой кабинет, я направилась в парк, в котором был похищен Лукас. Я не знала почему. Прошло много лет, с тех пор как я мучила себя этим местом. Сидя на этой скамейке, я выплакала все слёзы, накопившиеся в душе, наблюдая, как мамы толкают коляски с малышами.
Десять. Чёртовых. Лет.
И на этом я не остановилась. После того как я покинула парк, я поехала в свой старый дом. В тот, где мой мальчик спал в безопасности, его ворчание и воркования эхом отражались в радио-няни. Я переехала из этого дома меньше чем через месяц, после его исчезновения, но когда я стояла на углу, уставившись на облезшую синею переднюю дверь, я вызвала в себе воспоминания того дня, когда последний раз выходила из него. И это был не день моего переезда. Нет. Шарлотта Миллс никогда не вернётся в этот дом, после того как Лукас был украден.
Я была неказистой, жалкой оболочкой той женщины, что когда-то жила.
Портер говорил мне, что так и не освободился от боязни воды, после той аварии.
Я не могла помочь, но задавалась вопросом, каким же он был раньше. А потом я думала о том, возможно ли вернуть того человека назад.
Потому что мне отчаянно необходимо было снова найти ту Шарлотту Миллс.
К тому моменту как я вернулась домой, то плакала так горько, что упрекала себя за этот поход. Но это не остановило меня, и в следующий вечер я снова была там.
