Воздух, которым мы дышим (ЛП) - Маккензи Елена (книги TXT) 📗

— Марк… — Я успокаивающе поднимаю руки, но он наносит новый удар. Позади себя слышу, как Миа лепечет мое имя.

— Не смей даже заикаться: «Типа, она любит меня, а я люблю ее». У нас с тобой было соглашение.

— Ты сам никогда не собирался держаться подальше. Ты всегда флиртовал с ней, — обвиняю его. — Мы оба любим ее, но она выбрала меня.

От следующего удара у меня начинает раскалываться голова. Марк попал в висок, и я чувствую, как по моему лицу течет теплая кровь. Я вытираю ее, а Миа громко вскрикивает позади меня. Я должен дать отпор, иначе Марк меня изобьет. Он не прекратит, пока кто-нибудь не остановит его. Этим «кем-то» был всегда я. На этот раз я не могу его оттащить, на этот раз я должен дать отпор.

Я сжимаю руки в кулаки и вмазываю правой в подбородок Марка, а левой в живот. Это злит его еще больше, он наносит удары, заставляя меня отступить. Позади нас сигналит машина, едущая по дороге. Мы игнорируем. На данный момент я могу сознательно воспринимать лишь Мию, которая плачет позади меня и умоляет нас остановиться. Я оглядываюсь на нее через плечо, она стоит менее чем в футе от меня, закрыв лицо руками.

Марк использует момент, когда я отвлекаюсь, и бьет меня ногой в грудь. Я шатаюсь, врезаюсь в Мию и, тяжело дыша, пытаюсь устоять на ногах. Моя рука упирается в одну из коробок с безделушками, стоящих на обочине дороги, и мне удается удержаться от падения.

А затем следует этот звук, который я никогда в жизни не забуду. Приглушенный удар, смешанный с душераздирающим визгом тормозящих об асфальт автомобильных шин и звоном разлетающегося вдребезги стекла. Я, словно парализованный, цепляюсь за коробку и наблюдаю происходящее как в замедленной съемке: расплывающееся лицо Марка с широко раскрытыми глазами, Молли, выходящая из супермаркета и прижимающая руку ко рту, птица, вспорхнувшая с земли. И все это заглушается звуками за моей спиной. Я медленно оборачиваюсь и панически задыхаюсь. На дороге перед машиной лежит Миа и безжизненно смотрит на меня широко открытыми глазами.

Сегодня

— Да, был, — говорит Марк с противной усмешкой. Он опускает глаза на веревку в руках, затем перебрасывает ее через плечо, пожимая плечами. — Веревка сделала бы это тоже, но все должно иметь свой порядок.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Тесса, хмурясь в замешательстве.

Я чувствую желание взять ее руку, чтобы успокоить, но заставляю себя этого не делать. Не перед Марком. Он не должен получить неправильное представление о нас, ревность из него так и прет. Марк не может представить, что мы живем под одной крышей и между нами ничего не происходит. Я, наверное, тоже не смог бы. Не после обмана с Мией.

Марк усмехается еще шире и вытаскивает из нагрудного кармана сложенный лист бумаги.

— Сохраняйте спокойствие, — бормочет он, медленно разворачивая бумагу, чтобы тыкнуть ее мне в лицо. Ордер на арест.

— Что это значит? — спрашиваю я его. Мое сердце почти разрывается от паники, когда я вижу свое имя на судейском постановлении.

— Ты арестован за бродяжничество. Я предупреждал, что так случиться.

Марк снимает наручники с пояса, хватает меня за руку и разворачивает, чтобы сковать руки за спиной.

Меня начинает подташнивать, пульс учащается, в глазах пляшут блики. Я не могу дышать из-за возникающей паники только от одной мысли, что Марк собирается меня запереть. Это не должно произойти, потому что это убьет меня.

— Ты не можешь этого сделать, — вскрикивает Тесса, пытаясь втиснуться между нами.

— Напротив, могу. У меня есть ордер, — рычит Марк, отталкивая ее в сторону. Тесса спотыкается, и мой первый рефлекс — обнять ее, но я не могу сделать это со скованными руками. Тесса удерживается за дверную раму и сердито смотрит на Марка.

— Ты не имеешь права, — настаивает она, широко раскрыв глаза.

— У меня есть все права.

— Ты не можешь делать это с ним. Не после того, через что он прошел.

Она плачет, и это рушит красную стену в моей голове.

Я отстраняюсь от Марка, который положил руку мне на плечо, чтобы забрать меня.

— В чем именно ты обвиняешь меня? Что я помогаю ей на ранчо? Живу здесь? Это был мой отчий дом, — тихо говорю я, мрачно уставившись на Марка.

— У тебя нет постоянного места жительства, это называется бродяжничество. К этому добавляется сопротивление государственной власти.

Марк снова хватает меня за руку и тянет за собой. Я чувствую себя парализованным. Если сейчас начну сопротивляться, то только сделаю хуже. Но он хочет запереть меня. Одна только мысль об этом убивает. Я вырываюсь и пытаюсь убежать. Но не ухожу далеко, разрывающая боль и громкий хлопок заставляют меня упасть на колени. Тесса кричит, когда я падаю.

— Марк! — кричит она и бежит ко мне, обвивает руками мое лицо и панически смотрит на меня.

Я хриплю, но натягиваю улыбку.

— Не волнуйся, у меня бывало и похуже, чем ранение в бедро, — выдавливаю я. Тесса плачет, ее лицо залито слезами, и это пугает меня сильнее, чем мысль быть запертым. Я хотел бы ее утешить, но не могу пошевелить руками.

— Он не может держать меня вечно, — говорю я.

— Ты прямо сейчас уберешь свой пистолет, прежде чем я прострелю твою грязную задницу, — рычит кто-то справа от меня. Я поднимаю взгляд, перед конюшней стоит Джордж с ружьем, нацеленным на Марка.

— Если я должен забрать с собой и тебя, то так и скажи, — смеется Марк, подходит ко мне, тянет меня за руку и толкает в сторону своей машины.

— Нет, не делай этого, — просит Тесса, повисая на его руке.

— Убирайся, прежде чем я разозлюсь, — рявкает он ей.

— Заткнись, черт возьми, — рычит Джордж. — Ты немедленно отпустишь его.

Марк толкает меня в машину, и я стараюсь не потерять сознание от боли, затем он выпрямляется и делает два шага в сторону Джорджа.

— Нет, — кричу я в панике. — Все в порядке. У тебя есть я, оставь Джорджа в покое.

Мысль о том, что Тесса останется одна, если он заберет и Джорджа, заставляет меня вздрогнуть. Этого не должно было случиться. Я знал Марка так долго, но этот, похоже, совершенно другой Марк. Гораздо более непредсказуемый. В этот момент я четко осознаю, что он способен на все. Джордж должен остаться здесь.

Тесса стоит перед машиной, заламывая руки. Она все еще плачет, и это причиняет мне больше боли, чем страх быть запертым. Марк захлопывает дверь машины, и я подавляю тошноту, которая накатывается на меня со всей мощью. Это полицейская машина, я здесь заперт. Мне нельзя думать об этом, иначе я сойду с ума. «Дышать спокойно, закрыть глаза», — я стараюсь себя успокоить. Смотрю на Тессу после того, как наконец возвращаю кислород в легкие, и пытаюсь выглядеть спокойным. Но когда Марк встает перед ней, сгребает в охапку ее волосы, что-то говорит ей, прежде чем жестоко прижаться губами к ее губам, я взрываюсь от ярости и громко рычу, прежде чем сообразить, что это было ошибкой. Я ревную то, на что не имею права. Но показывать это — еще хуже, потому что именно так я еще сильнее разжигаю гнев Марка. Тем не менее, я бросаюсь всем телом на двери, когда Тесса пытается освободиться. Она этого не хочет. И я этого тоже не хочу. Видеть, как он целует ее и просто берет то, чего не заслуживает, заставляет меня забыть о моем страхе перед закрытыми помещениями.

Затем звучит выстрел, и я резко съеживаюсь. Джордж! Мгновение я болтаюсь между паникой и надеждой. Паникой — из-за того, что Тесса получила травму. Надеждой — из-за того, что Марк может быть мертв. А потом мне становится стыдно, потому что он — мой друг, когда-то был. Я обидел его, поэтому не должен желать ему смерти.

Глава десятая

Тесса

Словно парализованная, я смотрю вслед машине шерифа, которая медленно удаляется по длинной дороге между пастбищами. Марк делает это снова. Очередной мужчина должен опять страдать от его ревности, его собственничества по отношению ко мне. Марк никогда не позволит другому мужчине ко мне приблизиться. Он держит меня в своих путах и наказывает за то, что наш брак потерпел неудачу. И я бессильна. Возможно, было ошибкой остаться здесь, а не найти новый дом где-то вдали от него. Если бы не любила это ранчо так сильно, я бы не осталась. Я смирилась с Марком и его собственничеством. Последние несколько месяцев все было спокойно. Он иногда появлялся, присматривался, пытался убедить меня вернуться к нему и снова исчезал. Я почти забыла, насколько опасным он может быть.