Осознанный риск - Карр Робин (книги хорошего качества .txt) 📗
— А как насчет этого? — спросила Крис, взяв его за руку. — Желать, чтобы тебя не было на службе в ту ночь, когда сгорел мой дом?
— О нет! Нет. Это мне действительно было нужно. Я все расставил по местам. Мне тридцать шесть. Мне не повезло, и сейчас я восстанавливаю силы. Я давно не был с женщиной. А до этого был с некоторыми, но это так… понимаешь?
— Ужасная потеря.
— Если тебе интересно, я чувствую себя полным дураком, вспоминая это. Я боялся того, чего хотел от жизни. Я хочу многого, Крис. Я опять хочу семью.
— Ну и ну! — дрожа, произнесла она.
— Тебе становится не по себе, когда люди творят, чего они хотят, верно?
— Если я понимаю, что они хотят этого от меня, то да.
— Нет, уверен, что не поэтому. Ты тоже этого хочешь, но до смерти испугана. То же самое было и со мной в течение десяти лет. Я хотел семью, но боялся, что вновь ее потеряю. После почти десяти лет ты решаешь либо играть в открытую, либо выйти из игры.
— Значит, ты возвращаешься в игру?
— Я? Мне не следовало так долго оставаться одному. А сейчас я не собираюсь сдаваться. Ты мой первый выбор, — сказал Майк, улыбнувшись, но не попросил ее дать каких-либо обещаний. — Ты со мной, и это уже хорошо для меня. Это похоже на пробуждение.
— Но будет ли это всегда хорошо?
— Крис, из тебя получился бы великолепный католик. Я не шучу. Ты волнуешься попусту еще больше, чем моя мать. Никогда не думал, что встречу женщину, которая может сравниться с ней по чувству вины и беспокойства.
Домик, точнее, одна комната с большим камином и небольшим чердаком, был обставлен только самым необходимым. Но пока снаружи дул ветер, здесь ярко горел огонь. Им пришлось всем вместе устроиться на ночлег в спальных мешках в центральной комнате. Чердак был неподходящим местом, чтобы оставлять детей одних: что, если они проснутся ночью и решат пройтись? А внизу, у горящего камина, оставлять их одних было бы еще опаснее.
— Почему ты мне сразу все не рассказала? — спросил он ее поздно ночью, когда дети уже спали.
— Потому что это шокирует, — ответила она. — Люди не могут понять всего этого. Я рассказала некоторым друзьям, которых встретила после ухода Стива, всю историю. Первое, что они не поняли, — это почему я не подала на него в суд, не засадила его за решетку. Все думают, что можно без труда это сделать. Нельзя. Он потерял нашу общую собственность — доказать, что он специально это сделал или украл, было невозможно. Далее, они удивились: почему я сразу не позвонила богатой тетушке и не сказала: «Вышли мне денег, ты можешь себе это позволить». Очень скоро они начинали как-то странно на меня смотреть, словно я все придумала. Я чувствовала себя некомфортно, словно была мошенницей, и перестала рассказывать людям правду, став настоящей обманщицей. У меня было несколько знакомых, но все меньше и меньше настоящих друзей. С настоящими друзьями делишься самым сокровенным. А в историю моей жизни верилось все труднее и труднее.
— Но ты решила позвонить тете Фло. После публикации в газетах, — напомнил Майк.
— Я хотела позвонить ей из-за твоей семьи. И у меня когда-то была семья — совсем не такая, как твоя, но крепкая, дружная, любящая семья. Когда-то Фло и я были очень дороги друг другу, и какой-то степени мы были как сестры. В моей жизни было много друзей из школы и колледжа, но с некоторыми я потеряла связь, выйдя замуж за Стива и переехав, а с остальными — после развода, потому что мне было стыдно от того, какой глупой я была. Когда все уладится, я, может быть, снова свяжусь с некоторыми из них.
Но сначала мне нужно решить все с Фло. До смерти родителей мы не ссорились, а потом она взяла на себя роль родителей. Она стала говорить мне, что делать, что чувствовать, считая, будто несет за меня ответственность. Может быть, наполовину причиной того, что я вышла за Стива, было как раз то, что Фло велела мне не делать этого.
Но я совсем не такая, как ты. Я не боюсь желаний, мне страшно захотеть не тех вещей. Мне не хватает решимости, я еще неопытна.
— Тебе не хватает уверенности. Это появится со временем.
— Майк, речь идет не о каких-то пустяках. Речь идет о жизни, о будущем. Моем. Детей.
— Нашем.
— Перестань, — сказала Крис.
— Можно по-разному причинить себе боль, Крис. Можно причинить себе боль, сделав неправильный выбор и полюбив негодяя, который хочет лишь использовать тебя. Или же не любить того, кто был бы для тебя хорош.
Любить или не любить — вот, кажется, над чем у нее не было контроля, подумалось Крис. Она должна попытаться контролировать свою жизнь.
— Я не слишком беспокоюсь о том, что со мной будет, — сказала она Майку, — потому что не собираюсь торопиться. Но я возненавижу себя, если каким-то образом причиню боль тебе… и им.
Она взглянула на детей.
— Первое, что я заметил, Крис, — это то, что ты хорошо заботишься о них. Ты хорошая мать. Для меня этого достаточно. Я думаю, — произнес он, поцеловав ее в нос, — что тебе можно доверить человеческую жизнь. Я не беспокоюсь о том, что ты со мной сделаешь.
— Майк, когда приедет тетя Фло, ты хочешь, чтобы я осталась с ней в гостинице или жила у тебя?
— Я хочу, чтобы ты осталась там, где хочешь. Но помни, Крис, что твоя тетя через многое прошла и ты должна быть с ней корректна. Будь вежлива и мила с ней. Но также можешь сказать ей, что ты взрослая женщина, мать и должна быть там, где считаешь нужным.
— Она почти то же самое сказала и о тебе.
— Вот как?
— Она сказала: «Крис, скажи этому замечательному мужчине, что ты очень благодарна за все, и пообещай звонить ему и даже навещать».
Майк угрожающе нахмурил брови.
— Ну, — проговорил он, пожав плечами, — если тетя Флоренс окажется действительно неприятной особой, я думаю, мы справимся с этим.
Да, Майк, наверное, мог справиться почти со всем, решила Крис и попыталась уснуть.
Ее всегда привлекали независимость и власть. Ее отца, ее мерзкого бывшего мужа, даже тети Фло. Майк был во многом похож на них всех.
На следующее утро Майк встал пораньше, чтобы нарубить дров. Проснувшись, Крис услышала на улице шум и увидела, как он ремонтирует насос. Он тихо возился с ним, но, когда нужно было о чем-то поговорить, распрямлялся. Даже когда они не разговаривали, все тоже было хорошо. Оказывается, можно молчать, находясь рядом друг с другом. Крис впервые открыла для себя это. В браке у нее никогда такого не было.
Майк пошел с детьми на прогулку, а Крис осталась помыть посуду после завтрака и свернуть спальные мешки. Дети взяли его за руки и не спеша пошли, задавая на ходу тысячи вопросов.
Потому-то она и не пошла с ними. У нее не было иллюзий насчет долгой и счастливой жизни, и она на мгновение поддалась своим желаниям, тому, чего боялась.
Она позволила себе помечтать о том, что у нее и у детей будет мужчина, защитник. Мужчина, который станет любить и заботиться. Она думала, что увидела все это еще в Стиве, но на самом же деле это оказалось жизнелюбие, а не любовь. Она была слишком молода и полна горем, чтобы понять это.
Крис посвятила детям всю свою любовь и внимание, хотя сама была этого лишена, но им не хватало некоторых вещей. Например, счастья их матери. Ее это сильно беспокоило. Что они получили от ее одиночества? Скрытые эмоциональные шрамы, которые дадут о себе знать позднее, препятствуя им создать нормальные отношения? Или они не будут знать, как построить собственную семью, потому что в годы взросления видели только уставшую в отчаянной борьбе мать? Отсутствие отца? Отсутствие возможности видеть, как общаются взрослые, выказывая естественную привязанность, произошедшую от любви? А как насчет улыбки на лице их матери, потому что хороший мужчина занялся с ней любовью?
Кроме шуток, после ночи с Майком она чувствовала себя по-другому: успокоенной, расслабленной, удовлетворенной. И, чувствуя себя хорошо, она была лучшей матерью. Они заметили все эти перемены?
