На улице Мира (СИ) - Лавринович Ася (бесплатные серии книг .TXT) 📗
– Черепушка твоя в окне торчит, – раздался над ухом низкий голос Никиты. – Ты ведь не хочешь, чтобы малышня тебя нашла.
Я только осторожно кивнула. Поверить не могу, что решила, будто Никите не все равно.
– Ты слушал меня вообще?
– Да, кажется, ты говорила что-то о маме.
– Мм, – разочарованно промычала я.
Тогда Никита внезапно погладил меня по голове. Я слышала, как часто застучало его сердце. Яровой проговорил мне в волосы:
– Не бойся, все будет хорошо.
Я подняла голову и посмотрела в его глаза. Такие серые, как небо перед грозой.
– Они тебя не найдут, – Никита широко улыбнулся.
Да, Яровой никогда не умел нормально успокаивать, но мне все равно почему-то становилось от его сарказма легче. Тогда мне захотелось снова прижаться к нему крепко-крепко… Как раньше.
Скорее всего, в эту минуту Никита думал о том же самом, потому как не торопился убрать руку с моих волос.
Не отлипая от Никиты, я снова взглянула в окно. В ту минуту показалось, что за ним – заброшенный дремучий лес, в котором полно зелени. И мы совершенно одни на тысячи километров. Сидим в деревянной избушке, в которой пахнет дровами и утренним туманом.
– Ты не видел Степана Ивановича? – спросила я.
– Почему ты о нем вспомнила? – удивился Никита.
Степан Иванович – наш пожилой сосед с первого этажа. Одинокий и неразговорчивый. Мы ничего не знали о мужчине, кроме того, что он здорово играл на аккордеоне. Раньше, когда к нему на лето в гости приезжали внуки, Степан Иванович распахивал окна и играл ту самую музыку из старых фильмов, которая включается в моей голове, когда я счастлива.
– Обычно Степан Иванович начинал играть первого июня. Год за годом. Открывал окна на кухне и играл. Мы с Иркой даже на улицу выползали в первый день каникул пораньше и танцевали под его окнами. Неужели ты не помнишь? Вам, мальчикам, все равно, а нам эта музыка так нравилась… Дурачились, а он улыбался и играл для нас. Его музыка ассоциировалась у меня со светлым будущим. Впереди каникулы, целых три месяца лета и свободы. Но внуки его выросли и больше, кажется, так часто не приезжают. Да и я теперь стесняюсь танцевать во дворе… – Я немного помолчала. – Где же Степан Иванович? С ним все в порядке? Он жив вообще? Надо к нему зайти в гости. А если он не откроет окна и не будет играть?
Никита снова прижал меня к себе чуть крепче.
– Да все в порядке с твоим Степаном Ивановичем, – успокоил меня Яровой. – Недавно его в магазине встретил.
– Надеюсь, что все хорошо.
Почему-то я так расстроилась. Не меньше, чем из-за мамы и Катерины. Будто внезапно осознала, что в этот год без музыки пожилого соседа вдруг не начнется лето. И свобода, и все светлое впереди…
– Я отмазала тебя от лагеря, – вспомнила я утренний разговор с директрисой.
– Спасибо, – кивнул Никита.
– Но Лидия Андреевна расстроилась.
Никита только снова кивнул.
– Я сказала, что ты не сможешь поехать по семейным обстоятельствам. Дома проблемы.
– Что ж, возможно, ты недалека от истины, – опять улыбнулся Никита. Но на сей раз улыбка у него получилась какой-то вымученной.
Хотелось, чтобы он рассказал мне все, что творится у него на душе. Не зря же он проводил время в этом заброшенном домике. Но Никита молчал и ничего не говорил.
– Счастье все равно придет, – зачем-то припомнила я фразу, брошенную Катериной.
Тут до нас донеслись голоса:
– Ве-ра!
– Вер!
– Тебя ищут, – произнес хриплым голосом Никита.
Тогда я отпрянула от Ярового и быстро поднялась на ноги. Нужно выбираться. Почему-то мне не хотелось, чтобы ребятня рассекретила это место.
– Желаю хорошо отдохнуть в лагере, Верона, – сказал мне напоследок Никита.
– И тебе не скучать, – вздохнула я, выбираясь на первый этаж.
Как я и предполагала, в первый день лета Степан Иванович со своим аккордеоном так и не появился. Я специально распахнула окна своей комнаты, которые выходили во двор. Но не услышала ничего, кроме кошачьих воплей и детских криков. Позже даже ноутбук притащила на подоконник, чтобы не пропустить звуки аккордеона. Не верилось, что на улице Мира больше не будет играть музыка…
Позже я пристала к Ирке, чтобы та узнала у мамы, все ли в порядке со Степаном Ивановичем. Сама спускалась к нему пару раз, но мне никто не открыл.
Третьякова успокоила меня через пару дней. Сказала, что мужчина жив и здоров, и дела у него идут просто отлично. Младший внук купил недвижимость в Крыму и увез Степана Ивановича к морю почти на целое лето.
– А ты собираешься в лагерь? – спросила я у Иры по телефону.
Ирка промычала что-то невнятное, а за пару дней до поездки огорошила меня сообщением в ВК: «Я никуда не еду». Написала и вышла из сети.
Тогда я, недолго думая, отправилась к Третьяковым. Дверь мне открыл мрачный Даня.
– Слава богу, ты пришла! – Парень тут же втянул меня в квартиру. – Эта придурочная со вчерашнего дня с ума сходит.
– Что случилось? – запаниковала я.
– Вадик долго гасился, а вчера объявился. Для того, чтобы Ирку бросить.
– А-а-а, – протянула я.
Вдвоем мы уставились на закрытую дверь Иркиной комнаты.
– Но почему она мне сразу ничего не рассказала?
– Она уже на меня сорвалась. Сказала, что поддержки от нас не ждет, одно лишь: «Мы же говорили!»
А мы с Даней, действительно, говорили. Этот Вадик сразу на нас не произвел хорошего впечатления. Конечно, внешностью парень обладал сногсшибательной – высокий голубоглазый блондин. От такой приторной смазливости даже зубы сводит. Вот бы ему еще характер мужественный. Вечно обижался на Ирку по пустякам, а она за ним бегала…
Даня внимательно оглядывал мое лицо в темном коридоре.
– Ну? Что? – не выдержала я. – Мой синяк уже прошел.
– А Иркин фонарь еще светится, – хмыкнул Даня. – Она когда ночью попить на кухню идет, дорогу себе освещает.
Вообще, в том, что нас отмутузила сумасшедшая Амелия Циглер, не было ничего смешного.
– Тебе Ира рассказала или Никита? – Я ткнула пальцем в свою некогда разбитую бровь.
– Никитос в курсе? – искренне удивился Даня.
Странно, значит, Никита утаил нашу встречу в деревянном домике.
– Вдруг вся школа уже в курсе, – проворчала я, наклоняясь, чтобы развязать шнурки.
– Нет, мне Ирка рассказала. Говорит, Циглер тоже здорово влетело. Что ж вы двое на одного, девочки?
Я вспомнила, как у меня искры из глаз полетели от боли, когда Амелия врезала своим кольцом.
– Слушай больше Ирку, – поморщилась я. – Циглер нас отлупила, как нашкодивших котят.
– Вот дает! – восхищенно проговорил Даня. Я с подозрением покосилась на друга. Даня смутился и подтолкнул меня в сторону Иркиной двери.
– Иди, может, хотя бы ты ее вразумишь.
В комнате у Иры было непривычно темно; на окнах опущены жалюзи. Ира лежала на кровати, отвернувшись к окну, и обнимала подушку.
– Тебе только песен Ланы Дель Рей не хватает, – сказала я.
– Не самое лучшее время для издевок, – проворчала Ирка, не оборачиваясь. – Знаю, вам Вадик никогда не нравился.
Я не стала возражать. Села на край кровати и осторожно поинтересовалась:
– Что на этот раз?
Вадик и раньше «бросал» Иру. Причины были разными. То она не дождалась его в кино, то забыла поздравить лучшего друга Вадика с днем рождения, то просто дольше положенного посмотрела на проходящего мимо по улице парня…
Ирка все-таки развернулась, продемонстрировав заплаканное лицо.
– Ему плохие ребята в казарме попались.
– По шее надавали? – с надеждой в голосе поинтересовалась я.
– Ах, Вера! – сердито воскликнула Ирка. – Нет же! Наговорили ему обо мне всякой ерунды, я же тебе уже рассказывала. Они просто завидуют, что у него такая девушка, которая готова его ждать.
– А что наговорили-то?
– Что я наверняка здесь уже с кем-то зажигаю и его не дождусь. Он написал, что не хочет целый год сходить с ума и представлять меня с кем-нибудь. Как я его ни убеждала, он не верит! Говорит, лучше нам расстаться.
