Апгрейд от Купидона (СИ) - Горышина Ольга (читать книги регистрация txt) 📗
Откуда у Ленки мой мобильник? Мама дала, вот оно что… Да, свободна. Да, прилично одета.
— Это вообще к чему вопрос был? — нервно хихикнула я, пытаясь не смотреть в следящие за выражением моего лица глаза Сёмы.
Тревожные? Ещё бы, он же о своем будущем печется. Не о моем! А я губу раскатала… Он, правда, тоже — раз ему вдруг приспичило завести ребенка, а со Светкой никак… А потом, боится, что никак будет ему. Все ведь элементарно, Ватсон! Только почему так ноет под ложечкой? Не от невыпитого кофе ведь…
— Работенка для тебя имеется, — ответила Ленка таинственно тихо.
О, вот как… Все же небеса не дремлют и заботятся о моем будущем. Пусть и не слишком светлом.
— На сегодняшний вечер, ночь, утро, день и вечер, а дальше, как клиент решит…
Во мне остановилось сердце: кто-то мои фотки увидел, да?
— Клиент очень важный и от него зависит карьера моей сестренки, которая, дура, наглоталась лекарств, чтобы сбить простуду, а теперь вообще с кровати подняться не может.
С кровати, да?
—Ты там, смотрю…
Ну фотки, вот ведь засада!
— … на Ютубе видео делаешь. У тебя английский неплохой. Нам нужен эскорт с английским.
Я сглотнула, болезненно.
— Эскорт в хорошем смысле, ты не подумай, — добавила Ленка, когда я уже все подумала. — Это по бизнесу чувак прилетает. Его надо встретить в аэропорту, машину с водителем дадут, помочь с гостиницей, ну и на все встречи сопровождать весь следующий день. Вечером великосветская тусовка, а потом — мы планов чувака ещё не знаем. Но, может, сестра к тому времени оклемается, и мы тебя освободим от его общества.
— Почему я?
— Да потому что ты не подведёшь. И работу у неё не слямзишь. Она так на ней пашет. Вот и иммунитет ни к черту… Ну, ты же не станешь строить глазки ее начальнику, чтобы занять ее место?
Хотелось ответить — больше начальникам я глазки не строю: ни своим, ни чужим. Бывший… (многоточие и пауза поставились даже у внутреннего голоса) начальник сидит напротив и, вслушиваясь в каждую мою реплику, ждёт окончания телефонного разговора и ответа на заданный им вопрос. И поэтому я готова была разговаривать с Ленкой вечность: ответ не формулировался ни в какую. В горле стоял ком и не давал мне разговаривать по-деловому ни по телефону, ни через стол.
— Хорошо, — прохрипела я. — Я согласна. Во сколько и куда?
— А про деньги спросить не хочешь?
— Лен, если твоей сестре сейчас нужны деньги, то я подменю ее бесплатно. Мне деньги на данный момент не критичны. Я серьезно. Чем сидеть дома, лучше с людьми пообщаюсь.
После «спасибо», которое пришло на пару секунд позже обычного, я получила все инструкции и сунула телефон в сумочку.
— Мне пора, — сказала я Сёме вместо ответа.
И вместо того, чтобы принять мое прощание за данность, он расцепил пальцы и сжал их на моем запястье, заставив сесть обратно к нетронутому кофе.
— Зачем ты это делаешь?
Глаза сужены, пальцы стиснуты до боли. Моей боли.
— От скуки, — ответила я правду. Правда не добавила, что просто хочется уйти. Из кафе и от ответа. От него, короче.
— Я не про звонок.
А… От его пальцев с золотым кольцом стало ещё больнее и совсем не интересно. От взгляда: хмурого, но совсем не страшного сделалось до дрожи противно. Сыграть ревнивого монстра у Сёмочки не получилось.
— Зачем ты юлишь? Ты хотела, чтобы я сделал первый шаг. Я его сделал. Остальное за тобой, слышишь? Тебе нужно пару дней на поломаться? Я дам их тебе, в чем проблема?
Я вырвала руку. Хотя ее можно было просто вынуть из пальцев, которые не впивались больше в кожу. Теперь под кожу он вставлял иголки слов.
— Время не ждёт…
— Выпей кофе, — перебил меня Семён.
Но я встала.
— Тебя работа ждёт, жена ждёт… — мямлила я, вместо того, чтобы просто уйти. — Меня никто не ждёт. Я, в отличие от тебя, свободна.
Речь не текла свободно: каждое слово приходилось выдавливать языком через зубы. Возможно, неправильное, но другие слова, увы, не поднимались из груди в мой бедный пересохший рот. В нем было горько без всякого кофе.
— Ты не свободна, — поднял на меня Сёма все те же прищуренные глаза. — Ты давно не свободна. Это просто формальности. Они тебе настолько катастрофичны? Летом все равно все расписано. Белая шуба зимой тебя сильно пугает?
Я побоялась зажмуриться. Вдруг не получится разлепить глаз — на ресницах выступило на этот раз нечто вязкое, липкое и гадкое, прямо как его слова. В них можно завязнуть, как вязнет муха — совсем не в варенье. Детская неожиданность, вот верная субстанция, в которую меня только что макнули носом — такого поворота я уж никак не ожидала. Давит на жалость или на что-то другое? Но этого другого нет. Я не буду пробуждать его даже простым прощальным рукопожатием. Это все равно больно. Очень.
— Слишком поздно… — буркнула я, не поднимая глаз, и отодвинула чашку. — Для кофе. И мучное я не ем. Я очень изменилась за эти полгода. Очень.
Я встала все с тем же опущенным к столу взглядом. Семён же все равно не встал.
— Я буду ждать звонка, — сказал он.
А я не буду ничего ждать. Ни ответного «пока», ни «до свидания»: пока ничего во мне не шевельнулось и свидания, нового, не хотелось.
Я хлопнула дверью кафе. Намеренно громко. Надеясь, что эта та самая психологическая дверь, которую я не сумела закрыть телефонным звонком. Все, я свободна? Хоть и занята на вечер и на завтрашний день. Это же отлично. Не буду думать о Сёме, о первых чувствах, о закусанных в сожалении губах, когда он уходил домой к жене. Сейчас мои губы целы и цела помада, но под ложечкой действительно сосет. Только от настоящего голода.
И вот я снова иду по городу с кофе на вынос. И зажимаю в салфетке круассан. Очень промасленный, как и слова человека, который купил для меня более вкусный рогалик. Вот же загогулина! Два кофе. Оба нетронутых. Два одноразовых стакана, выброшенных в урну. Как и месяцы моей жизни, проведённые не с теми мужчинами. Не с теми? Вдруг кривятся губы со съеденной помадой. Или не так? Может, дело в том, что я все делала не так?
Если бы не сбежала. Если бы по-человечески потребовала от Семёна объяснений, а не истерила по-женски, ломая дорогущую гитару. Если бы я была рядом, когда Семён впервые обнажил душу, все было бы не так… А так, как нужно. А сейчас? Сейчас я действительно другая. Только до сих пор не разобралась, какая. Точно бариста ошибся и поставил на стаканчике галочку против мокко, налив клиенту капучино. Волосы вставали дыбом, как взбитые сливки: я была сбита с толку признанием Сёмы. Как, как так получилось?
— Ксюша, мы должны нормально поговорить, — заговорил он первым, хотя я просто нажала «принять звонок», ничего не сказав в микрофон. — Хочешь сегодня после работы?
— Не надо.
— Прекрати! Ты меня проверяешь? Ну раз ты безработная беззаботная дамочка, давай я заберу тебя на все выходные? Поедем в Выборг, погуляем на отечественной вражеской территории? Ну же, финка, соглашайся! — настаивал Семён, и его голос звучал необоснованно весело.
— Чего не в Хельсинки? Экономишь? У меня есть Шенген.
— Ну что ж ты за зараза такая?! Купить на Аллегро билеты? Если они ещё остались…
Увиливает, уж, да?
— Не надо. Я никуда с тобой не поеду.
— Ну, поломайся ещё… Нам спешить некуда.
Вместо ответной фразы, я сказала, что мне звонят по работе. Ко мне действительно прорывался звонок с незнакомого номера. И я сбросила звонок Семёна.
Глава 29. “Брульянт в чужой короне”
— Я вижу машину, — перезвонила я через пятнадцать минут водителю, спасшему меня своим звонком от Семёна.
Это был Мерседес. Широкий. Черный. Жаль, без мигалки. Впрочем, и я не очень соответствовала его глянцевости, хотя и постаралась придать своему телу более презентабельный вид. Даже остановилась, чтобы поправить помаду и тушь, которая все же немного заляпала нижнее веко. Ничего, отсутствие делового вида компенсируем американской улыбкой и хорошим английским. А завтра достану из закромов шкафа дорогой деловой костюм. А сейчас у меня прямо-таки вечерний вариант. Зато никакой бижутерии. Уж это деловое правило моим нарядом не нарушено. Я не выгляжу дёшево, это точно. Я шла на встречу, где хотела показать, какой «брульянт» кое-кто потерял.
