Сборник (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Сеть наброшена — остатки прекрасного морского существа еще могли порвать ее и вырваться на свободу — но со второй, заговоренной, не справилось ни оно, ни слабое после превращения человеческое тело. Отступившие солдаты наблюдали, как Кидж-Кайя, наклонившись, рассматривает пленника. Ловец выпрямилась. В голосе ее не было триумфа, когда она сказала:
— Какой сюрприз! Господин аптекарь!
Алькад глазел на гайтан, выбившийся из-за глухого воротника куртки Ловца: прочные серебряные звенья с впаянными через равные промежутки черными камнями. Спросил с почтением:
— Амулет от оборотней, да?
Рука Ловца взметнулась — прикрыть гайтан — и опустилась. Кидж-Кайя сказала равнодушно:
— От оборотня, это уж точно, — обвела взглядом стражников. — Камни Матвея Медвежьего, не слыхали?
Взгляд ее задержался на Джере — ему показалось, с каким-то даже вызовом. Он вслед за всеми мотнул головой. Неспешно заправляя гайтан в ворот, Ловец скомандовала:
— Упакуйте-ка господина аптекаря как следует!
Кидж-Кайя стояла, заложив руки за спину, слегка склонив стриженую голову. Новобранцы переминались за ее спиной, поглядывая на темные высокие своды, потрескавшиеся камни стен.
В старом монастыре шел суд над оборотнем.
орый раз оттянул и без того широкий ворот рубахи. Алькаду тоже было не по себе — он то и дело утирал лицо рукавом. Перехватил взгляд друга, пворчал: «Ох, и жарища тут у них!» Бено пожирал взглядом мужчину в серебряной клетке. Был тот грузен, немолод и перепуган до того, что жалость брала. Босые в неуверенно переступали под подолом длинной грубой рубахи, бледно-голубые глаза перебегали от стражников до высоких судей и обратно.
Очередной допрошенный свидетель вышел вон, далеко обходя клетку с господином аптекарем — было ему и жутко и любопытно до той же самой жути. Старшина суда, состоявшего из трех человек (его самого, мрачного священника в сутане и богато одетого горожанина), кивнул стражникам.
— Слушаем уважаемого Ловца. Мастер-скрад, прошу.
Кидж-Кайя вышла вперед, положив руку на Биб-лию, без запинки оттарабанила слова присяги. Джер вновь повел шеей, словно было ему душно: видно, частенько произносит она эту присягу…
Священник, не вставая, подался вперед.
— Разумеете ли вы, мастер, что своими показаниями обрекаете этого… это существо на смерть?
— Разумею, — сказала Кидж-Кайя, и Алькад то ли с восторгом, то ли с тревогой ткнул Джера локтем в бок — так явственно прозвучала издевка в ее хрипловатом голосе. Услышал издевку и священник, потому что, хмурясь, откинулся на спинку высокого стула. — Еще как разумею, святой отец. Только я всегда считала, что казнь этого… человека — лишь очищение его бессмертной души от грешной телесной оболочки. Если есть у оборотня душа. Что об этом говорит святая церковь?
Священник открыл было рот, закрыл и жестом приказал что-то старшине.
— Итак, вы подтверждаете все ранее данные вами показания, мастер? — вступил тот.
— Подтверждаю и клянусь, — сказала женщина. По знаку старшины отступила назад.
— Что с ним будет? — спросил Алькад.
— Сожгут на рассвете, — пробормотал Бено. — Если он раскается в сговоре с врагом рода человеческого, палач подарит ему легкую смерть — даст яд, когда огонь разгорится.
— Легкую… — ворчал Алькад. — Они что, сами яд когда-нибудь пробовали?
После оглашения приговора речитативом стар-шины, (горожанин так и промолчал все время, втянув голову в плечи), священник пообещал бывшему господину аптекарю последнее причастие на рассвете. Оборотень, продолжавший рыскать взглядом по лицам — казалось, он не понимал до конца, что происходит — вдруг завопил, кидаясь на решетку, покрытую серебром.
— Сука! — кричал он. — Сука! Проклятая, подлая сука!
Кидж-Кайя окинула его косым взглядом, словно прикидывая, как будет с ним справляться, если он таки вырвется из клетки. Мотнула стражникам головой.
— На выход!
— Все дело в Северном ветре! — раскрасневшийся Бено размахивал кружкой с пивом. Он уже пару раз плеснул на Алькада, и теперь тот с недовольным видом оттирал рукав своей яркой бархатной куртки — уж очень Бен-Али любил принарядиться.
— В сезон Северного ветра оборотни просто с ума сходят, теряют осторожность, идут на побережье…
— А почему сюда-то? — спросил Алькад.
— Говорят, на севере, за Проливом Туманов, откуда еще никто не возвращался, лежит их земля — Земля Оборотней. Вот их на родину и тянет.
— Если никто не возвращался, откуда кто знает, что там лежит? — резонно возразил Алькад. — А интересно было бы на эту землю взглянуть. Только там, наверное, просто-людей тоже на костре сжигают?
— Ш-ш-ш, — зашипел Бено, оглядываясь. Никто их не слушал. Кабак вовсю обсуждал новость о господине аптекаре. Толковали о трех благородных дамах на сносях, которых он пользовал, и которые скинули от ужаса, узнав о сущности его скрытой. О том, что наверняка он подмешивал отраву лучшим людям города в пилюли от кашля или головной боли — а что от них еще ожидать, нелюдей этих?
Кидж-Кайя взглянула на Алькада с любопытством и щелчком пальцев заказала пива еще. Сказала Бено:
— Много знаешь.
Приняв ее слова как похвалу, Бено довольно блеснул белыми плотными зубами.
— Да уж, насмотрелись мы на оборотней при Карате! Ваши-то рядом с тамошними демонами — просто овечки невинные!
— И ты что, мстить им собираешься? — подал голос молчавший, по обыкновению, Джер.
— Не только, — Бено широко улыбнулся. — Слава и деньги тоже не помешают!
Кидж-Кайя отставила кружку.
— Да, заработать ты сможешь немало! Родные-друзья будут тебе совать выкуп, а враги — взятки, чтобы ты обвинил кого по ложному доносу… Готовь большой кошелек, парень! Ладно, я пошла!
Солдаты смотрели ей вслед. Двигалась Кидж-Кайя хоть и слегка нетвердо, но целеустремленно.
— Куда это наш мастер подалась на ночь глядя? — широко зевнул Алькад. — Ну, кто с утречка пойдет казнь смотреть?
— К оборотню она пошла, — сообщил Бено.
Алькад подавился неоконченным зевком:
— К к-какому еще оборотню?
— Тому самому. По разрешению суда Ловец проводит с оборотнем его последнюю ночь.
— Зачем?
Бено пожал плечами.
— Спроси у нее. Кто пива еще будет?
— Башня Песен?
Задрав голову, Джер рассматривал стены полу-разрушенной башни. Вместо крыши — серые дыры, в которые сочится мелкий нудный холодный дождь. Вдоль закругленной облупившейся внутренней стены идет лестница, напоминающая челюсть с искрошившимися, а кое-где — и выбитыми зубами. Кидж-Кайя с привычной небрежностью начала по ней подниматься.
— Ветры, — говорила она. — Здесь поют ветры. Каждый ветер приходит со своей песней. Хочешь — слушай. Не хочешь — убирайся. Я взяла тебя, потому что ты не болтаешь без умолку, как южанин, и не пристаешь с вопросами об оборотнях, как Бено…
У Джера екнуло сердце — ее нога сорвалась в пустоту. Но Кидж-Кайя выровнялась с почти презрительной небрежностью, пошла дальше, скользя пальцами по обшарпанной стене. Похоже, она совсем не боялась высоты и пустоты, все больше отдалявших ее от такой надежной земли…
Остановилась на последней площадке — дальше идти было просто некуда. Ветер толчком ударил в грудь, заставив попятиться. Кидж-Кайя, раскинув руки, балансировала на самом краю. Джер слышал, как она смеется. Он решил, что не в силах смотреть на крошечную фигуру, точно летящую в изъеденной временем паутине башни… Опустил голову — и немедленно обернулся на звук, раздавшийся за спиной — то ли возглас, то ли оклик. Никого не было. Снова звук — выше, снова. И снова… Звуки налетали с каждым порывом ветра, с ним же и стихали.
Пока не превратились в почти непрерывную музыку — или песню.
Песню Северного ветра.
— Зачем ты ходишь к оборотням перед казнью?
Джер сидел, прислонившись спиной к стене — для надежности. Он все же поднялся следом, бранясь и оскальзываясь. Давя сапогами свой собственный страх.
