Сборник (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Кидж-Кайя подала ему кусок хлеба. Джер подержал в руке, есть не стал. Ловец глотнула из фляжки.
— Даю им возможность исповедаться.
Джер хмыкнул.
— То ли ты священник?
Кидж-Кайя криво усмехнулась.
— Я больше, чем священник — я ведь прихожу до него.
Она выпрямила ноги в воздухе, балансируя на заду на самом краешке башенной площадки. Любовалась сапогами — новенькими, только что на заказ сшитыми.
— Сначала они проклинают или умоляют меня. А я задаю один-единственный вопрос и жду ответа. Все отвечают — рано или поздно…
— И каков же вопрос?
— Что такое — быть оборотнем?
Кидж-Кайя глядела на клубящиеся над городом серые облака — или туман. Видно было, в каком районе идет дождь, секущий косыми линиями воздух. На лице ее остывала улыбка.
— Они захлебываются и сбиваются, они боятся не успеть… впервые в жизни, впервые в жизни, рассказать о себе самом — другом. Другому. Они говорят про цвета, про запахи и звуки. Про ветер или течение, которые принимаешь на крыло или плавник. Про агонию добычи — неважно, человека или животного — умирающего в твоих зубах… И вот это, это — настоящее. А не то, что они будут лепетать перед смертью, проклиная или каясь…
— Вот почему ты так хорошо знаешь оборотней и их привычки. Эти рассказы помогают тебе лучше ловить их?
Кидж-Кайя легко поднялась — по-прежнему на самом краю — и он напрягся, сам не понимая, чего ему хочется больше — столкнуть ее или схватить, чтоб не упала.
— Эти рассказы заставляют меня им завидовать. Пошли. Время.
И беззаботно понеслась вниз по рушащимся под ногами ступеням.
Малыш Мартин стоял, задрав голову. По башне, что высилась неподалеку от казармы, взбирался человек. Повесив на шею связанные шнурками ботинки, цепляясь пальцами за расщелины в кладке, встряхивая взлохмаченной головой и горланя песню.
Алькад разинул рот:
— Да это же наш Ловец!
— В матину пьяная, — подтвердил капитан, не спуская глаз с Кидж-Кайи.
Мастер-скрад карабкалась наверх с целеустремленностью свихнувшегося таракана.
— Что ж ее все в высоту-то тянет? — пробормотал Джер.
— И часто она так?
У мужчин вырвался дружное «ох», когда пальцы Кидж-Кайи сорвались, и она повисла на одной руке. Ловец посмотрела вниз и, засмеявшись, крикнула что-то.
— Когда как, — сказал Малыш Мартин. Его глаза неотрывно следили за ползущей по стене Кидж-Кайей. Вот она добралась до своего окна, подтянулась, вильнув задом, вползла внутрь…
Капитан плюнул, грязно выругался и большими шагами направился в казарму.
— Да она чокнутая! — с восхищением сказал Алькад.
Кидж-Кайя сидела голая на своей разобранной постели. Глядела бездумно в окно, машинально проводя пальцами по широкой запаянной цепи, обычно скрытой глухим воротом одежды. На целом побережье не нашлось бы и двух людей, знающих название камней и их силу, и одним из этих людей была она сама.
Цепь точно срослась с ней, стала незаметной и невесомой, но в сезон Северного ветра она просто душила, и Кидж-Кайе невыносимо хотелось сорвать ее.
Но было это не в ее силах и не в ее власти…
Она слишком труслива.
Кидж-Кайя опрокинулась на кровать. Глядела в потолок сухими упрямыми глазами и бормотала что-то злобное и неразборчивое: молитву ли проклятье ли…
Сегодня в кабаке к ним присоединился сам капитан. Поглядев, как он пьет (видно, стремясь догнать и перегнать своего мастера-скрада), стражники поняли, что препятствий им чинить никто не намерен, и расслабились тоже.
— Это все ветер, — толковал пьяненький секретарь церковного суда отец Пафнутий, которого от щедроты солдатской души они сегодня потчевали. — Дурной, порченый ветер. Дует он с проклятой земли оборотней, смущает тех, у кого в крови имеется хоть малая толика колдовской крови. Даже нас, чистых духом и… — громкий длинный глоток, — телом и… да, духом, повергает сей поганый ветер в тоску и смятение. Что ж уж говорить о тех несчастных…
Алькад смеялся. Бено оглядывался и шипел:
— Отец Пафнути-и-й!
— …нечестивцах, — не моргнув глазом, продолжал священник, — кто эдаким уродился!
Джер слушал внимательно. Подливал и подливал еще пива в бездонную кружку Пафнутия.
— А что ты вообще знаешь об оборотнях, святой отец?
— Много, сын мой, много чего, — снисходительно говорил Пафнутий, меряя изрядно косящим глазом глубину благословенного напитка. — Вот знаешь ли ты, как становятся оборотнем?
— А ты нас обучи, старик! — веселился Алькад.
Пафнутий послушно принялся загибать пальцы.
— Есть оборотни ложные и есть оборотни истинные. Ложными становятся по умыслу злому или по глупости своей. В случае первом порча насылается колдуном или ведьмой, и святая церковь может спасти несчастного и наказать измыслившего колдовство. Ежели кто из молодых-ретивых, глупых-нерадивых, прознав колдовское заклинание, желает его испробовать (ну там, в полночь перекинуться через пень с семью ножами) — наше дело вразумить и наставить душу заблудшую…
— Видели мы, как вы их тут… вразумляете! — за-метил Алькад.
— …однако ж страшнее всего оборотень истинный, в котором оборотничество от природы заложено. Не поможет ему ни святая вода, ни молитва, не жизнь благочестивая. Рано или поздно — но возьмет свое поганая кровь. Только костер может стать отпущением…
Малыш Мартин молча, одну за другой опустошал кружки. Вот устроить бы им состязание со святым отцом — еще неизвестно, кто выиграет, прикидывал Алькад лениво. Было ему весело и пьяно.
— Но ежели родители спохватятся вовремя, и хоть побоятся обратиться за помощью к церкви, но повесят на шею дитю-оборотню, пока не вошел тот в полную силу (а еще лучше — в самой колыбели), оберег с серебра да с освященных в семи водах и семи огнях камней со святой горы великомученика Матвея Медвежьего… то сила оборотня будет скована тем ожерельем, точно капканом. И пока не снимется то ожерелье, оборотень и сам может не знать о своем проклятии…
Он бубнил и бубнил и не видел, как начал прислушиваться к его бормотанью Бено, как вспыхнули волчьим огнем глаза подавшегося через стол Джера. Джер начал подыматься, и раньше его вскочил ошеломленный южанин, и Бено растерянно тер лоб широкой ладонью. А в прояснившихся покрасневших глазах капитана мелькнуло понимание — и мука…
— Ну что, Бено, Бено-ловкач, — сказал Джер, и белые зубы его сверкнули не в усмешке — в оскале, — повезло тебе сегодня! Ты поймал великого оборотня! Оборотня из оборотней!
Дверь выбивать не пришлось — Кидж-Кайя вообще никогда не запиралась. Когда в ее комнату ввалилась возбужденные солдаты, она рывком села на постели: сбитые простыни, сонное, чуть опухшее лицо, на котором недоумение сменялось пониманием… Осторожно положила рядом с собой меч, который выхватила привычно из висящей на спинке кровати перевязи.
И улыбнулась — как всегда кривовато.
Солдаты стояли у двери, не зная, что и как сказать или сделать, а Кидж-Кайя, мастер-скрад, Ловец оборотней, Великий Оборотень, сидела на кровати, сложив на голых коленях сильные руки, и молча ждала.
— Свят-свят-свят… — бормотал не протрезвевший Пафнутий, и непонятно было, что он имеет в виду: то ли колдовское ожерелье, то ли неприкрытую наготу женскую.
Кидж-Кайя поймала взгляд капитана и улыбнулась криво:
— Извини.
Малыш Мартин опустил глаза. Буркнул-скомандовал священнику выйти — снаружи дверь молитвой подпирать. Кидж-Кайя медленно и гибко поднялась. Усмехнулась, заметив некоторое шевеление среди стражников. Непринужденно прошла от кровати к окну, вспрыгнула в проем. Встала, поглядывая то на них, то на светлеющее небо.
— Ну что, Бено, — спросила с хрипловатой насмешкой, — станешь теперь первым Ловцом в округе, а? Какая слава, Бено, какая слава! Помнишь, когда следует брать оборотня? Заговоренной сетью — и в клетку, Бено, в клетку, пока он еще слаб и бессилен. А я уже проснулась…
