Моё Золотое руно (СИ) - Гордиенко Екатерина Сергеевна (книга жизни txt) 📗
— Да она же горбатая!
— Ну… — тетя Песя задумчиво почесала подбородок. — Может же у девушки бить хоть какой-то недостаток.
— Ыыыы.
Нет, в Ламосе невозможно было чувствовать себя несчастной. Не дадут. Не позволят.
Тем более, что дела не ждали. Со склада, как я выяснила, исчезло две коробки винных наклеек. А вчерашняя инспекция выявила пропажу еще одной коробки. Все это происходило прямо у меня под носом, а я даже не догадывалась, кто причастен к афере с подделкой «Золотого руна».
Но были и хорошие новости. Мсье Жерар оказался человеком незлопамятным и порекомендовал мое вино для участия в Салоне Сомелье Бессарабии, Фанагории и Тавриды. Съезжу на пару дней в Дессу, заодно проветрю голову.
ЯСОН
Рыбу я ловил только для себя, так что в море выходил позже остальных рыбаков — часов в пять утра. Кофе еще с вечера был заварен в термосе, бутерброды можно будет нарезать уже в море, там же и умоюсь.
Жмурясь от неяркого пока света, вылез на палубу, потянулся и пошел на нос, чтобы отвязать баркас. И замер. Рядом со швартовной тумбой, поджав под себя ноги, сидел загорелый мальчишка в тельняшке и длинных шортах из обрезанных джинсов. Такой же, как все листригонские пацаны — дочерна загорелый, лохматый, в сандалиях на липучках. С синими как вода под скалой глазами и каштановыми волосами. Тесей. Мой сын.
В горле вмиг пересохло, и я стоял, глотая воздух, как выброшенный на берег окунь.
— Все говорят, что ты мой папка. — Тесей разглядывал меня несколько критически, но с долей уважения.
— Кто говорит? — Я сипел, как треснутый фагот.
— Все. И Яшка с Гришкой. И дед. И бабушка.
Анастас Ангелис говорил с Тесеем обо мне? Эта новость сразу заставила приободриться.
— А мама?
— Ну… она тоже…
— Сказала?
— Вроде того.
То есть сказала и не сказала? Интересно, это как? Тесей объяснил:
— Сказала, что если ты мне не понравишься, никто меня заставлять не будет.
Я сглотнул кислый комок. Терпи, Ясон. Заслужил.
— То есть она тебя ко мне отпустила?
— Да. — Сын встал и начал разматывать швартов. — Возьмешь меня с собой на рыбалку?
Возьму ли? Да я и мечтать об этом не мог! Но спросить все же было нужно:
— А мама разрешила?
— Конечно.
Спасибо, Медея. Мелочной ты никогда не была.
— А что она сказала?
— Ну, это само собой, — согласился я, принимая конец, и протянул руки. — Прыгай.
Тесей задержался, глядя все так же оценивающе:
— А мы возьмем Леньку?
На пару шагов в стороне мялся еще один малек, на полголовы ниже Тесея и младше на год-полтора. Типичный рыбацкий парнишка — с глазами-маслинами и шапкой густых черных волос.
— А он почему не с отцом?
— А у него отец утонул.
— Ладно. — Довольный Ленька кузнечиком прыгнул ко мне в руки, за ним последовал Тесей. — Сверните канат.
Я оттолкнулся от причальной стенки, подождал, пока баркас отойдет назад метра на два, включил малый ход и кормой вперед двинулся в бухту. Развернулся, прибавил ходу и на скорости в тридцать узлов вышел в море.
— Где ловить будем? — Спросил пацанов.
Ответили в один голос:
— У Белых камней.
Неплохое место. Наверное, Тесей уже ходил туда с дядьями. Пока я шлялся где ни попадя. Отвлекаясь от неприятных мыслей, решил уточнить:
— Снасти есть?
— А то!
Мальчишки начали доставать из карманов припасы: свернутую кольцом толстую леску с крючком, спичечный коробок, с мотылем, вероятно, несколько свежих креветок в тонком пакете. Я представил, как Медея каждый день стирает провонявшую этими сокровищами одежду сына, и сочувственно ухмыльнулся.
— Стирать в буруне умеете? — Зачем я спрашивал? Листригонские мальчишки умели все. — Возьмите в рубке на полу мои джинсы и куртку. Посмотрим, как вы умеете.
Пацаны действовали слаженно и сноровисто. В рукава куртки продели капроновый шнур, предусмотрительно отмерили длину, чтобы не затянуло под винт, бросили за корму и начали считать.
— Раз… два…
Я поглядывал, как сосредоточенно хмурит брови Тесей, пока Ленька отсчитывает время, и ухмылялся сам себе, как дурак. Хороший парнишка. Дельный.
— …десять!
Я чуть вильнул в сторону, куртка на тросике взлетела над бортом и шлепнулась на деревянную палубу.
Я похвалил:
— Чистая работа. Свои штаны стирать будете или на маму все скинете?
Настоящие мужчины ответили:
— Сами постираем, не маленькие.
И постирали. Только сначала аккуратно выложили в миску все остальные свои сокровища: зажигалку, кусок мела, круглую железную коробочку, пластиковую тубу из-под таблеток (в ней удобно хранить соль), складной ножик, катушку ниток и фонарик. И желтоватый шарик размером с крупную фасолину.
— Где воск взяли? — Я покрутил шарик в пальцах и бросил обратно в миску. — Свечку в церкви сперли?
— Ну, да. — Тесей отвечал осторожно, еще не зная, как я отнесусь в подобным «подвигам», но врать явно не собирался. — А где же еще. — и уже более доверчиво пояснил: — Стеарин-то не подходит.
Ну, понятно. Чтобы достать тарантула из норки, нужно опустить в нее восковой шарик на ниточке. Разозленный паук вцепится в шарик, прилипнет, тогда его нужно быстро вытянуть из норки и стряхнуть в большую стеклянную банку. Сбросить туда еще одного-двух тарантулов, а потом с азартом следить за их дракой.
— Тебя тарантул кусал?
Больно, неприятно, но не смертельно.
— Не. Мама дала старые перчатки. В них безопасно.
Я не смог сдержать теплой улыбки. Мея, растрепанная девчонка с вечно разбитыми коленками, превратилась в заботливую и понимающую мать. Какой смысл запрещать мальчишке соблазны, от которых просто нельзя, ну никак невозможно удержаться?
К моменту, когда мы добрались до Белых камней, выстиранная одежда лежала разложенная на палубе. Пусть пока сохнет, но потом все равно придется прополоскать в пресной воде. Поставили и закрепили на борту удочки. Пацаны сосредоточенно смотрели на поплавок, и я решил, что могу довериться им.
— Смотрите пока тут, я помоюсь.
Плеснул из-за борта на себя прохладной воды, выжал из флакона в ладонь жидкого мыла, вспенил его на волосах и теле, а потом плавно, без брызг, ушел в воду.
Отплыл метров на пятьдесят, понырял, профыркался, проснулся окончательно и вернулся обратно. У ребят под ногами уже лежали два окуня вполне себе приличных размеров. Отлично, будем считать, что завтрак у нас есть.
Через час азарт прошел даже у Леньки, оказавшегося самым настырным рыбаком. Мы отложили несколько рыбин для завтрака, остальное ребята поделили честно пополам и в сетках отправили за борт.
На малом ходу я прошел к берегу. Бросать якорь пришлось за несколько метров от берега. Тесей с Ленькой прыгнули за борт и поплыли, как щенки, а я, не спеша, брел за ними по грудь в воде и с кухонным скарбом в высоко поднятых руках.
Спустя еще час мы все трое сидели у догорающих углей, блаженно и сыто жмурясь на яркое уже солнце и сверкающую под его лучами воду. Я, плюнув на термос, сварил свежий кофе на углях, ребята, отплевываясь во все стороны рыбьими косточками, галдели о своих делах. Потом их сморило. Ленька задремал, пригревшись на горячем камне, а Тесей сначала осторожно, а затем уже доверчивее привалился к моему боку.
— А ты… вы…
Он еще не решался называть меня отцом, и я поспешил помочь:
— Зови меня Ясоном.
Ну, конечно. К отцу, неизвестно где пропадавшему восемь лет, а затем в один день свалившемуся на голову, нужно было еще привыкнуть.
— Ты скоро уедешь?
Я всей кожей почувствовал, как мой мальчик затаил дыхание в ожидании ответа.
— Нет, Тесей. Я больше не уеду. Никуда. Никогда. Разве что по делам ненадолго. Но тогда я предупрежу тебя.
Парнишка довольно засопел. Господи, до чего же это было приятно.
— А почему тебя так долго не было?
Вот на этот вопрос я уже и сам затруднялся ответить. У меня были неприятности, я прятался от властей? Я хотел посмотреть мир? Я думал, что твоей маме будет лучше без меня? Все эти доводы сейчас казались легковесными, как луковая шелуха.
