Моё Золотое руно (СИ) - Гордиенко Екатерина Сергеевна (книга жизни txt) 📗

— Да. Пойдем, — и добавила язвительным тоном: — дорогой.

— Извините, господа.

Я, конечно, мысленно, но от всей души пожелал господам поноса, чтобы не зарились на чужое, и повел Медею сначала к дверям конференц-зала, затем через холл и на улицу.

Когда она прошла мимо группы мужчин, все они в едином порыве выпрямились и втянули животы. Расслабьтесь, парни, подумал я, девушка со мной. Я ее гуляю, я ее и танцую.

Девушка не возражала. По крайней мере, я надеялся, что ее молчание означает согласие. Пребывать в заблуждении мне довелось недолго.

— Моя гостиница в другой стороне, — сказала Медея.

Я положил ладонь на ее руку, удерживая ее на своем локте.

— Знаю, но ты ведь хочешь есть?

— Ну… да. Хочу.

Наверное, усталость и голод сделали ее более миролюбивой.

— Тогда зайдем в «Дессу-маму». Я заказал столик.

Медея пожала плечами, но руку не забрала.

— Кстати, спасибо за свитер. Не ожидал, что ты про него помнишь.

Она снова пожала плечами:

— Я давно его связала. Еще когда не перестала ждать тебя.

Мы, не спеша, шли под зелеными ветвями каштанов, сплошным куполом укрывающими брусчатку мостовой. В пред закатных лучах воздух казался сиреневым, совсем как та вода, что когда-то несла нас в подводную пещеру. Только откуда-то издалека доносились голоса людей и шум машин с параллельных, проезжих улиц. И приближался немного гнусавый голос, сквозь шипение старого винила манящий и зовущий нас за собой:

… Есть город, который я вижу во сне,

О, если б вы знали, как дорог

У синего моря явившийся мне

В цветущих акациях город…

Официантка подошла сразу и уставилась на меня, слегка приоткрыв рот. Черт, вот это было совсем некстати. Медея взглянула на нее искоса и отложила меню.

— Закажи сам.

Мне тоже меню не требовалось:

— Капрезе по-десски, икра из синих, жареная барабулька и… — мы все-таки в Дессе — … куриные котлетки.

— На десерт чего-нибудь желаете? — Официантка вся сочилась одобрением.

— Мне вертуту с яблоками, даме мороженое. Ванильное. — Медея улыбнулась уголками рта, одобряя мой выбор. Можно подумать, я не помнил, какое мороженое она любит. — А пить… — Пришпоренный согласным молчанием моей дамы, я решил блеснуть: — «Золотое руно» есть?

— Н-н-нет, — с сомнением протянула официантка.

— Марина, — я прочел имя на бейджике и добавил бархата в голос, — Мариночка, а можно его где-нибудь достать?

Медея, опустив глаза, поглаживала ножку своего бокала. Официантка заметно порозовела и кивнула уже увереннее:

— Что-нибудь, придумаем, мужчина. Только для вас, мужчина.

Упс. Кажется, я перебрал с харизмой. С опасением взглянул на Мею, но она уже смеялась в открытую.

— Что не так?

— Ты слишком стараешься. Смотри, не переиграй сам себя.

Смысл ее слов я понял лишь когда официантка с тихим хлопком выдернула из запотевшей бутылки пробку. Пластиковую. Сделав первый глоток, я поморщился и честно признался:

— Что-то не очень.

— Вот именно, — легко согласилась Медея и попросила официантку: — Шато Тамань, пожалуйста. — И тихо добавила уже мне: — И нечего тут умничать.

Бутылка с «Золотым руном» стояла на краю стола, но прикасаться к ней уже не хотелось. Кислая дрянь с неприятным гнилостным привкусом. Странно, но лица мужчин, пробовавших вино на мастер-классе у Медеи, говорили об обратном.

Я постучал по бутылке ножом:

— Ничего не понимаю. На дегустации твое вино было представлено как элитное.

Мея пожала плечами. Она старалась, чтобы ее голос звучал безразлично, но сквозь спокойствие пробивалась обида, почти детская:

— А что тут непонятного? Ты пробку видел?

— Да. Пластик.

— А вот это?

Она провела кончиком пальца вдоль края этикетки. Мой палец последовал за ней. Точно, этикетку окружала тонкая рамка застывшего клея.

— Подделка? Но странно, что подделывают еще толком не вышедший на рынок продукт. На мой взгляд это говорит о том, что….

— О чем? — Медея отвлеклась от толстых ломтей «бычьего сердца» (26), переложенных не менее толстыми ломтями брынзы, и смотрела на меня с интересом.

— Это не профессионалы. Подделкой занимаются люди, близкие к «Дому Ангелисов». Вероятно, просто воспользовались случаем и взяли то, что плохо, по их мнению, лежало.

Судя по печально опущенным уголкам ее губ — угадал. Значит, ворует кто-то из своих? Неприятно. Словно откликаясь на мои мысли, Медея сказала:

— Мсье Жерар считает, что это может обесценить рекламу «Золотого руна». Серьезные дилеры просто не захотят иметь со мной дело.

Я сжал ее пальцы вокруг чаши бокала:

— Не спеши унывать. Я тут потолкался среди народа на салоне. Им нравится, даже очень. И еще все очень удивлены, что такое вино создала женщина.

Медея кивнула с пониманием:

— Так вот почему на меня пялились весь день. На представлении вина и на мастер-классе я чуть заикаться не начала.

Ну, допустим, пялятся мужики на нее совсем по другой причине, но об этом я предусмотрительно умолчал.

— Ты отлично справилась. Держалась очень уверенно.

— Есть старый проверенный способ. — Она хитренько улыбнулась. — Меня ему научила бабушка Ангелисса.

Эту бабушку Медеи я почти не помнил, но по рассказам старых листригонов, она в свое время была еще той зажигалкой.

— Какой?

— Когда собеседник тебя смущает, просто представь его голым. Скорее всего, станет смешно.

— Ну, что тебе сказать, — я отправил в рот листик базилика, — думаю, глядя на тебя, они именно это и представляли.

Уж я-то точно, во всяком случае.

— Что «это»? — Слегка смутилась Медея.

— Ну, тебя… эээ… в неглиже.

— А ты? — Она смотрела на меня прищуренными, как у кошки глазами.

— И я тоже, само собой.

Мне, в отличие от этих неудачников, даже не пришлось прибегать к воображению. Всего лишь задействовал память. Вероятно, подумали мы об этом одновременно, потому что Медея швырнула смятую салфетку рядом с тарелкой:

— Да чтоб тебе… приснился Гитлер в этом самом неглиже! Мало того, что все самки в этом ресторане пялятся только на тебя, так надо еще и меня…

Надо, Мея, надо. Только тебя мне и надо, вот в чем беда. Я перегнулся через стол и схватил ее за плечи, заставляя посмотреть мне в лицо — посмотреть в лицо моему горю:

— Медея, мне кроме тебя с Тесеем никто не нужен. Без вас меня нет. Понимаешь?

Она отвела взгляд.

Ужин мы закончили в молчании. Я старательно отводил взгляд от ложечки, с которой она слизывала мороженое. Она не смотрела на мою вилку. Наверное, представляла, как хорошо она будет смотреться у меня в глазу.

Вторую попытку отвязаться от меня Медея сделала у дверей ресторана.

— Я сама дойду. Провожать не надо.

— Я тоже остановился в «Александровском». Нам в одну сторону.

Она приподняла бровь, совсем как утром:

— Ты что, следил за мной?

— Конечно.

Медея пару раз вздохнула, но затем передумала ругаться и лишь махнула рукой, словно говоря «ну и хрен с тобой». Она молчала всю дорогу до отеля. Не злилась, просто думала о чем-то своем. Молчала в холле. Молчала в лифте. Молчала в коридоре и перед своим номером, когда открывала дверь. Заговорила только на пороге:

— Думаешь, приглашу тебя войти?

Я уже минут пять сжимал в карманах вспотевшие кулаки, но ухмылка получилась самая что ни на есть самоуверенная.

— Тебе решать, Медея. Ты знаешь, чем это может кончиться. Я ведь тот самый Серый Волк, о котором тебе рассказывала бабушка.

Угадал. Наверняка, рассказывала. Потому что моя Красная Шапочка смерила меня хмурым взглядом и пробормотала:

— Да пошел ты, Ясон.

Развернулась на каблуках и скрылась в номере. Перед моим носом громко хлопнула дверь ее номера.

МЕДЕЯ

Второй день Салона превзошел самые смелые мои ожидания. Семь из девяти сомелье готовы были включить «Золотое руно» в винную карту своих ресторанов. Пачка визиток разошлась за полчаса, а многократно расцелованную правую руку хотелось вымыть не то, что с мылом — с карболкой. Взамен я положила в сумочку три контракта, за один день реализовав половину моего погреба.