Очаровательный Синий Чулок - Климова Юлия (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Валя же к очередному купанию отнеслась так, как утопленник мог отнестись к стакану воды. Брызги, скользкие камни, коряги – любые минусы положения доводили ее до отчаяния. Упав три раза в ручей, она прокляла все на свете и, поймав тощего рачка, твердо заявила, что больше ей не нужно, она вполне наестся одним. С гордо вздернутым носом, с мокрой челкой, прилипшей ко лбу, с рваной дырой на джинсах она царственно прошествовала на берег.
– Обожаю директоров по туризму, – улыбнулся Павел.
Она специально опоздала на завтрак. Не торопилась… И еще несколько минут стояла, держась за ручку двери, – не выходила из комнаты. Она стала собой, и в этом была ее сила. Хотелось перешагнуть порог… но страшно… сердце выпрыгивает из груди, и в то же время теперь уже по-настоящему звучит музыка победы! Она его обманула. Уже обманула.
Соня спускалась по ступенькам неторопливо, преподнося себя, как дар и ценность. Она знала: короткое черное платье именно то, что нужно. Оно не отвлекает, подчеркивает сотворенное природой в яркий солнечный день. Волосы, распущенные по плечам, представляли собой тяжелое облако с кудряшками, но не такими мелкими, как у Ксю, а крупнее. Цвет меда, цвет янтаря, цвет карамели. На лице больше не было островков грима и трех слоев светлой пудры. Молодость, свежесть, красота, профессиональный макияж, почти незаметный, но все же… Точеная фигура, плавные движения, уверенный взгляд!
«Вот мы с вами и встретились, многоуважаемый Кирилл Андреевич, и ста лет не прошло». Соня улыбнулась, смело заглянула в потемневшие глаза Комлева и шагнула на следующую ступень.
Он представлял ее по-всякому, мысленно откидывал в сторону скорлупу и бесконечно рисовал разнообразные картины. Да, общие черты понятны, но они все равно заретушированы, и к ним добавлена профессиональная актерская игра. Каждый привычный жест заменен, каждая черточка подправлена, а что-то вообще скрыто, точно задернуто темной шторой. Правда сражала наповал, обжигала и леденила сердце. По ступенькам спускалась необыкновенная, особенная девушка – горькая, запретная, роскошная и непохожая на модель с обложки журнала. Ее внешность не была штампованной и плоской, от нее шел мягкий и в то же время мощный поток энергии. Она улыбалась, лучилась, сверкала, отказывала в помиловании – казнила.
Комлев поймал взгляд Сони и прочитал в ее больших карих глазах вызов. Что ж… «Вот мы и познакомились поближе, Софья Филипповна, маска вам не к лицу».
Кирилл внимательно смотрел на девушку, перехитрившую его, и не прощал ей красоты. Красоты, смеющейся над ним.
– Доброе утро! – выпалила Ксюша, быстренько складывая в голове пазлики случившегося. «Ух ты! Ух ты! Ух ты! Какая же она…» Вот кто поймет этих взрослых? Кто объяснит их тайны? Из гадкого утенка – в белого лебедя, как в сказке! Да, да, да, они не случайно сидели и ждали Софью Филипповну. Не случайно! Ксюша стрельнула глазами в Комлева. Он же знал… знал… Ничего себе история! Но… Ксюша мгновенно взяла себя в руки, цыкнула на все «ух ты!», скачущие мячиками-попрыгунчиками в душе, изобразила на лице абсолютное спокойствие и торжественно произнесла: – Полагаю, пора приступить к завтраку.
– Доброе утро, – улыбнулась Соня, подошла к столу, села и положила на свою тарелку омлет, кусочек хлеба и завиток масла. Она чувствовала себя легко.
– Вы прекрасно выглядите сегодня утром, – сказал Кирилл, и в его голосе она уловила и намек, и иронию, и ответный вызов.
– Помыла голову, – небрежно бросила Соня.
– Я так и подумал.
Некоторое время они ели молча, изредка обмениваясь взглядами, а потом Соня почувствовала, как Ксюша сжала ее локоть – мимолетная близость, уже случившаяся однажды между ними.
«Я с тобой», – вот что хотела сказать малышка. «Я знаю», – пронеслась в душе непонятно откуда взявшаяся уверенность.
Комлев покосился на остывший чай, взял ложку, подержал немного и положил рядом с чашкой. Он видел молниеносное движение Ксю и ощутил болезненный укол в сердце. Нет, это не была ревность, он вдруг понял, насколько они похожи – его крошка-малышка и Соня Одинцова, они почти одинаковые. Их внутренние миры, точно две половинки желто-оранжевого яблока, впитавшего все ароматы и вкусы природы. Да, сидят напротив две кудрявые актрисы – большая и маленькая. Одна со знаком минус, другая со знаком плюс.
И все же спокойствие Кириллу давалось тяжело, но в душе не возникало гнева или злости – нечто иное давило и не отпускало. Очень скоро это все закончится. Она уйдет, исчезнет из их жизни. «Так должно быть», – сказал он себе, а вслух произнес:
– Сегодня вечером состоится небольшой ужин. Ксюша, я позвал бабушку и…
Договорить он не успел, малышка поперхнулась кусочком багета, откашлялась и, тяжело дыша, сипя, шмыгая носом выдала:
– Я больна, я тяжело больна, я не могу присутствовать на этом ужине.
– Ксюша! – одернул ее Комлев.
– Она все равно меня не любит.
– Тебе только так кажется. Бабушка немного…
– Эксцентрична, – пришла на выручку Соня и улыбнулась.
Комлев старался оставаться непринужденным и завтракать как обычно, но взгляд тянулся вовсе не в сторону омлета.
– Да, эксцентрична, – согласился он, и в голосе прозвучали металлические ноты.
– Нет, – мотнула головой Ксюша. – Она злая. Она называет меня «дитя порока».
Услышав это, Соня взяла стакан с соком, пальцы напряглись и впитали холод стекла. У нее не было особого опыта общения с детьми, она даже никогда не умилялась, глядя на малюток в колясках, но сейчас с удовольствием достала бы из какого-нибудь пыльного шкафа двустволку и навестила Фаину Григорьевну…
– Наверное, ты неправильно поняла бабушку, – ровно ответил Комлев.
– Она три раза прошипела мне это в ухо, – пожала плечиком Ксюша.
– Ты самая лучшая девочка на свете, а твоя бабушка – дура, – непедагогично и весело сказала Соня.
Теперь чуть не поперхнулся Комлев.
Ксюша повернулась и с огромным интересом уставилась на свою обалденную гувернантку, мысленно она называла ее уже именно так.
– Софья Филипповна, не забывайтесь, речь идет о моей матери, – холодно заметил Кирилл.
– А вы накажите меня, урежьте заработанную плату. – Она пожала плечом, как и Ксюша, подчеркивая незначительность проблемы.
– Я хочу, чтобы вы тоже присутствовали на ужине. Отказ не принимается.
– А я не возражаю. – Соня отодвинула тарелку, сложила перед собой руки и заглянула Комлеву в глаза: – Но есть один маленький нюанс…
– Какой?
– Мне нечего надеть.
– На вас хорошее платье.
– Да, но больше никакой подходящей одежды для жизни у меня нет. Дело в том, – она подалась вперед и продолжила тише, – что женщинам нужны всякие разные штуки. – Многозначительно подняла брови и улыбнулась. – И не могу же я целый день расхаживать по дому в вечернем платье.
– У вас есть юбки и кофты, – выделяя каждое слово, проговорил Комлев. Но он понимал, что натянуть «скорлупу» на Соню уже невозможно. Обратной дороги нет. Как она умудрилась втиснуть весь свой мир в эти ужасные тряпки? Сидит напротив, обжигает улыбкой, развлекается. Играет другую роль или все же перед ним настоящая Софья Одинцова?
Кирилл отпустил бы Соню домой за «разными штуками», но у него не было гарантий, что она вернется. А он уже спланировал вечер, подготовился к разговору с матерью, принял некоторые решения. Да, этот балаган нужно прекращать как можно скорее, но Ксюша… Ксю… «Спасибо, мама». И почему обязательно надо влезать в его жизнь вот таким образом, зачем делить людей на «тот сорт» и «не тот сорт», неужели нельзя по-хорошему? Да, его мать не может иначе, и ничего тут не поделаешь. Жить с ними не захотела, но и покоя не дает. И малышку вечно цепляет.
– Хорошо, – сухо произнес Кирилл, – поезжайте за вещами, надеюсь, вы вернетесь быстро.
– Конечно, – кивнула Соня, – обязательно.
Блефует? Комлев нахмурился и вдохнул. Сколько в ней жизни, азарта и ни капли раскаяния или страха. Она провела его как мальчишку! И все же, как она умудрилась стереть, замазать, стянуть свою красоту?!
