М+Ж. А черт с ним, с этим платьем! - Пастернак Евгения Борисовна (мир бесплатных книг txt) 📗
Все ясно. Неясно только, почему так ясно. Не то чтобы мы не говорили – говорили, и много, можно сказать, болтали! Но только тогда, когда трепаться хотелось обоим. И случались моменты, когда болтовня прерывалась на полуслове, потому что нас резко и одновременно кидало друг к другу…
Много другого удивительного было в ту ночь. Никаких любовных подвигов и мысленного подсчета «разов». И вопросов вслух: «Тебе понравилось?» Я и так знал, когда нравилось, а когда… не то чтобы не нравилось, а… как бы это сказать… Иногда Кате хотелось, иногда она была не против.
А потом мы, умотанные, разом, как по команде уснули. Я проснулся первым. Не знаю, сколько прошло времени (на часы не посмотрел ни разу). Но вдруг понял, что лежим мы не просто лицом к лицу, а носом к носу. «Странно, – попытался удивиться я, – я же ни с кем никогда не мог спать лицом к лицу». Но тут я заметил, что нос у Кати ужас какой симпатичный, с маленькой нахальной горбинкой. Он был достоин поцелуя и получил его. А под носом оказалась пара приоткрытых мягких губ…
…На кухне что-то звякнуло. Я очнулся от приятных воспоминаний и переключился на приятные предвкушения.
Катя, естественно, сидела на моем месте и пила из моей чашки. А еще она сделала бутерброды. Я съел один. А потом…
Может, она в эти бутерброды подмешала чего-нибудь?
Я сидела, обняв руками любимую желтую чашку. У меня было странное ощущение. Что-то вроде дежа вю. Я чувствовала себя совершенно как дома, за окном светило солнышко… и тут на кухню зашел заспанный Сергей.
«Сейчас рычать начнет!» – пронеслось у меня в голове. Но я даже не успела как следует испугаться, потому что рычать никто не начал, а совершенно наоборот. Начал мурчать.
– Куда ты ушла, я проснулся, а тебя нет, идем обратно, чего ты вскочила в такую рань, какая ты вкусная…
– Я голодная.
– Я это сейчас исправлю, пойдем…
– А поесть?
– Вот какие вы, женщины! Кстати, я тоже есть хочу.
Сергей начал добросовестно поглощать мой второй бутерброд. Поразительно, что это не только не вызвало раздражения, а, скорее, умилило. Я поймала себя на том, что мне в нем все нравится. То есть абсолютно все. Нравится, какой он сонный и непричесанный. Нравится, что он тоже не пытается ничего изображать, даже не пытается за мной ухаживать. Зато, с другой стороны, и не пытается делать вид, что эта ночь для него ничего не значит…
– Ты красивая.
– Спасибо.
Что-то со мной происходит, я краснею, как школьница. Почему-то простые слова пробирают покруче навороченных комплиментов. Или дело в том, кто их говорит? Ужас какой-то. Бабе тридцать лет, а она замирает от счастья, потому что кто-то назвал ее красивой… А может, виновата бессонная ночь? Из-за нее руки трясутся и сердце где-то в горле стучит?
Сергей протянул руку и начал добросовестно стряхивать с меня крошки. Через минуту я пытки не выдержала и закрыла глаза, через две мы были уже в постели…
Как меня не уволили на той неделе, непонятно.
Редакцией я руководить перестал. Не имеет права ведущий редактор соглашаться со всем, что ему предлагают подчиненные. Наглая Рита дошла до того, что звонила мне и сообщала, что она «убрала второй указатель в книге, потому что он, во-первых, не нужен, во-вторых, это сильно затянет сроки, в-третьих, вы все равно согласитесь». Надо было ее отругать. Обязательно надо было отругать, а не угодливо хихикать.
«На выставку» я уходил раз сорок. Главный технолог Алексей Павлович (в миру Лешка) настойчиво расспрашивал меня, чем на выставке поят и ублажают посетителей, что я хожу такой счастливый.
Да не счастливый я ходил – просто усталый и вымотанный! Хотя нет, и счастливый тоже. По-счастливому усталый. Такая усталость, что ее хотелось еще и еще. Катьку я к себе забрал с вещами. Не выдержал после третьего сообщения, что она что-то там забыла в синей сумке.
– Вот что, Катерина! – сказал я строго. – Знаю хороший способ сократить твои пробежки между соседними домами. Давай-ка я притащу сюда твою синюю сумку. А заодно красную, желтую, черную и все остальные. А то сплошная беготня и расход времени.
Катерина не возражала. Тем более что перемещаться по улицам стало опасно – похоже, все дураки Москвы выехали в эти дни на дороги.
Зато я за короткий срок постиг массу искусств. Я умел набирать SMS-сообщения одной рукой на ходу, умел испаряться с важных совещаний в самый разгар дележки денег, умел изображать глубокую задумчивость, а не идиотски улыбаться, как того требовала природа. К среде я научился спать в метро. В пятницу заснул за рабочим столом. Честно говоря, я даже обрадовался, что в субботу нас пригласили к Наташке, Катиной подружке, на день рождения. Организму срочно требовалась передышка от непрерывной эйфории.
Знал бы, чем все кончится,– ни за что не пошел бы.
•
Идти не хотелось. Хотелось отключить все телефоны, зарыться в постель и никогда оттуда не выползать. Но Наташка категорически отказывалась проявлять гуманность, женскую солидарность и человеческое сочувствие. Она звонила каждые полчаса.
– Ты где?
– Выходим из метро.
– Хорошо, идите сразу ко мне.
– Ой, нет. Дай хоть зайти домой переодеться. Как-то уж больно естественно у меня получается называть квартиру Сергея домом.
– Так. Даю вам пятнадцать минут. Через двадцать вы должны быть у меня.
Надо отдать должное Наташке, что-то человеческое в ней еще оставалось, потому что в следующий раз она позвонила только минут через сорок.
– Ну?
– Я могу сходить в душ?! – попыталась наехать я.
– Так. Я даю вам последние полчаса. Через тридцать пять минут приду за тобой лично.
Сомнений не было. Придет. Пришлось со стоном вставать и идти веселиться. Хотя я, конечно, преувеличиваю трагедию. Ее не было. И настроение нам обоим испортить совершенно невозможно. Трехдневный глобальный недосып плюс постоянная эйфория сделали из нас симпатичных и безобидных зомби. Не знаю, как работал Сергей, я лично изображала на стенде статую – украшение интерьера. Из меня во все стороны перло что-то такое… Короче, никто не мог пройти мимо. Я любила всех, была сама доброжелательность и приветливость, вокруг меня постоянно стояла небольшая толпа. Жаль только, практически ни на один вопрос я внятно и связно ответить не могла.
Весь день, пока мы не виделись, мы переписывались. Я давно подозревала, что SMS изобрел влюбленный человек, сейчас лишний раз в этом убедилась. SMSKa – это возможность постоянно ощущать человека рядом с собой, практически не разлучаться.
Так вот. Любое пришедшее сообщение сбивало меня с мысли напрочь и навсегда. Я его читала… После чего поднимала глаза на собеседника и, как У-Янус, пыталась выяснить: «А кто вы?» и «О чем мы с вами разговаривали?»
Ну, вообще ничего. Люди относились с пониманием. Женщины жалели, мужчины… Я давно знала: чтобы добиться внимания мужчин, нужно влюбиться. Тогда они липнут просто как мухи на мед, только как им объяснить, что поздно! Не нужен мне сейчас никто. Хотя самые сообразительные пытались взять телефончик «на потом», на «когда он вам надоест».
Вообще-то выставка открыта до шести. Но уже примерно с шестнадцати тридцати взгляд у меня стекленел окончательно, я переставала замечать вокруг себя абсолютно все, кроме минутной стрелки, которая совершенно переставала двигаться. Коллеги терпели меня минут десять, потом отпускали с шутками и прибаутками. Но я даже на это не реагировала, просто неслась к выходу.
В первый вечер Сергей заехал за мной на машине. Нам не понравилось. То есть сначала мы утешали себя, что два часа общения – это прекрасно. Быстро выяснилось, что общаться нужно либо после, либо во время. До – общения не получается. Совершенно невозможно ни о чем говорить, когда в двадцати сантиметрах от тебя сидит человек, до которого смертельно хочется хотя бы дотронуться… Остальные мысли из мозга вытесняются начисто. Мне-то что, а вот Сергею машину вести. А еще эти пробки! Я полностью разделяла его стремление попасть домой поскорее, но мы и так всю дорогу ехали по встречке, а вот его последний разворот на Садовом – это был явный перебор…
