Цена молчания - Тернер Дебора (бесплатные версии книг .txt) 📗
— Питер уже поделился своими восторгами со мной. — Сара достала тушь для ресниц и почти уткнулась носом в зеркало. — Не волнуйся, он напишет такую статью, что все толстосумы опрометью кинутся покупать твои творения. Можешь не волноваться, он не опустится до лжи, его действительно восхищают твои работы.
Но Джентиану волновало мнение только одного человека, поэтому она равнодушно кивнула и оправила черный топ.
Придет ли Дерек? Рик, хозяин галереи, послал ему приглашение, видя в миллионере потенциального покупателя, и молодую художницу всю неделю трясло от волнения. Если его не будет — значит, придется строить свою жизнь без него, значит, отношениям действительно пришел конец. За эти полгода она поняла, что, как и отец, способна полюбить лишь однажды. Но если любовь останется безответной, отсюда не следует, что нужно опускать руки и предаваться отчаянию.
Как бы там ни было, разбитое сердце всегда можно попытаться склеить…
Джентиана не видела Дерека с момента последнего разговора. Она ясно дала понять, что не желает ничего знать о нем и о его семье, и Дерек в отличие от Эдди отнесся к ее словам серьезно.
Проходили недели и месяцы. Гнев и чувство унижения постепенно угасали, и молодая женщина начинала понимать, что любимому пришлось пожертвовать своими интересами ради глубоко любимой матери. Она ведь поступила точно так же…
Одиночество отравляло ее жизнь, словно медленный яд. Образ Дерека то и дело вставал перед глазами: вот они впервые видят друг друга, поддаются вспышке страсти, встречаются на ее земле…
Поначалу она каждый день покупала газеты и искала имя Фионы Калгривз среди некрологов. Но о смерти пожилой дамы не было ни слова. Значит, мать Эдди либо нашла в себе силы принять правду о гибели сына, либо смирилась с неведением, если Дерек ничего ей так и не сообщил. Джентиана читала и экономические статьи, привыкнув встречать в них имя мистера Рогана, директора банка «Бэрингз». Похоже, тот не особенно переживал из-за разлуки с любовницей.
Придя к столь неутешительному для себя выводу, художница решила тоже не тратить времени зря и поехала в Эдинбург — взять у известного скульптора несколько уроков резьбы по мрамору. Она решила освоить новую технику и полностью ушла в работу. Именно творчество спасало ее на протяжении долгих месяцев, не давая впасть в отчаяние.
Но Дерек не покидал ее ни на минуту — она просыпалась и засыпала с его именем на устах, а все работы в той или иной мере посвящала ему. Джентиана постоянно видела перед собой его мужественное, выразительное лицо, сияющие золотые глаза. Тело ее помнило объятия нежных и сильных рук, а в ушах раздавался звук его голоса. Она грезила о его любви, хотя понимала всю тщету своих надежд, и свои чувства претворяла в изделия из мрамора и дерева. Словом, Джентиана существовала где-то на грани между мечтой и реальностью…
Вернувшись из Эдинбурга, она нашла письмо, которое пришло от Фионы Калгривз.
Мне очень жаль, и я прошу у Вас прощения. Дерек мне все рассказал, ч единственное, о чем я могу Вас просить, — это простить меня за мои безжалостные слова. Я понимаю, что Эдди причинил Вам много боли. Но, пожалуйста, верьте мне, что до аварии в его поведении не было никаких признаков безумия. Теперь, зная правду, я примирилась с его гибелью. Я понимаю, что теперь Вы не желаете слышать ни его, ни наших имен. Но Дерек говорит, что у Вас доброе сердце, и я надеюсь, что когда-нибудь Вы сможете простить нас — в том числе и Эдди — за то, что причинили Вам столько страданий.
Далее Фиона Калгривз желала Джентиане всего наилучшего и обещала помощь в любой ситуации.
Значит, Дерек считает ее доброй — то есть больше она его не интересует. Да, страсть проходит очень быстро, если по близости не оказывается предмета самой страсти.
Но любовь — это совсем другая штука.
Лето подходило к концу. На каменистых утесах уже отцвел вереск, и мох покрылся разноцветными пятнами ягод черники и брусники. В заливе иногда появлялись парусники и вставали на рейд на два-три дня, но ни на одной из яхт не было видно знакомой высокой мужской фигуры. Даже если смотреть в большой армейский бинокль.
Наступила осень, и Джентиана вновь оказалась в квартире у Сары, ожидая открытия очередной выставки. Придет ли Дерек?
Если судить здраво, то вряд ли. Сейчас он скорее всего занят где-нибудь на другом конце света — кладет на свой банковский счет еще один миллион фунтов.
В день вернисажа молодая художница не стала прибегать к косметике, хотя накануне купила все необходимое. Она недостаточно умело обращалась со всеми кисточками и тенями и вообще предпочитала выглядеть естественно.
— Ты потрясающе смотришься! — Прищурившись, Сара оглядела подругу со всех сторон. — Отлично! Пошли!
Галерея уже наполнилась мужчинами и женщинами, которые весело болтали, смеялись, обменивались впечатлениями. На большей части экспонатов уже виднелись таблички «Продано».
— Все уже здесь, — сообщила Сара, быстро оглядев зал.
Джентиана взяла бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта и опустила глаза, чтобы не выискивать в толпе знакомую темноволосую голову.
— Ни одна важная шишка не пропустила твою выставку, Джен. — Рик поцеловал приятельницу в щеку и слегка обнял. Глаза владельца галереи сияли, похоже, не только благодаря хорошему настроению. — Должен сказать, что сначала критически воспринял твою идею резать по мрамору. Но знаешь, твои работы выше всяких похвал! Их оторвут с руками!
Художница принимала со всех сторон комплименты, и помимо своей воли то и дело поглядывала на вход в зал. Однако Дерек явно не собирался почтить своим присутствием ее выставку.
Так она и предполагала, но все равно стало больно и в сердце прокрался холод отчаяния.
— Джен… — раздался несколько неуверенный голос Сары.
— Да?
Сумев изобразить на лице улыбку, она обернулась… И тут же замерла на месте, встретив пронзительный взгляд золотых глаз. Сердце подскочило в груди, кровь быстрее заструилась по жилам, дыхание участилось.
— Вы ведь уже знакомы с мистером Роганом, — быстро произнесла Сара, переводя взгляд с одного на другую. — Я принесу вам чего-нибудь выпить. — И она мгновенно исчезла в толпе.
Джентиана даже не заметила, как подруга ушла. Она не отрываясь смотрела на Дерека, и постепенно радость от встречи уступала место странной тревоге.
— Что ты здесь делаешь? — почти беззвучным шепотом спросила она, но он услышал.
— Я узнал шрам, — ответил Дерек, вытаскивая из кармана пиджака каталог выставки.
На одной из фотографий был изображен мужской торс — художница назвала эту скульптуру «Любовь». На мраморной спине виднелся шрам, которого Джентиана никогда не видела и только однажды касалась пальцами.
Художница снова подняла взгляд и посмотрела ему в лицо, но оно могло по выразительности сравниться с мраморными изваяниями.
— Мне всегда было интересно, откуда он у тебя, — произнесла Джентиана, не зная, как он отреагирует на ее откровенное признание: то ли разозлится, то ли решит не обращать внимания.
— Ты никогда не спрашивала. — Голос его звучал ровно, без эмоций, под стать выражению лица. — Это Эдди. Ему было лет десять, когда я застал его играющим с моим армейским ножом. А ему строго-настрого запрещалось брать оружие в руки. Он уже порезался раза два, и я велел ему положить нож на место. Но Эдди страшно разозлился и бросил им в меня, стоило мне повернуться спиной.
У Джентианы перехватило дыхание.
— Он сам очень испугался, когда лезвие вошло мне в спину, и убежал…
— Дерек! — раздался глубокий женский голос. Он кивнул подошедшей роскошной блондинке, которая смутно кого-то напомнила художнице, потом взял свою собеседницу под руку и сказал:
— Извини, Кимберли, но мы уже уходим. Джентиана послушно пошла с ним, но уже у самой двери остановилась.
— Нет, подожди…
— Пошли, — резко перебил он. — Давай выберемся отсюда.
