Прекрасные и порочные (ЛП) - Вульф Сара (книги .TXT) 📗
Вот поэтому я счастлива. Тебе есть с кем бороться, и я знаю, каким счастливым тебя это делает, странным, состязательным, извращенным способом. Ты всегда жаловался, какие все в твоей школе глупые и скучные. У тебя немного друзей. И я каждый день молилась, чтобы ты нашел кого-то, кто составит тебе хорошую конкуренцию, кто заставит тебя снова почувствовать себя живым, кто сможет пробудить твой интерес достаточно, чтобы стать друзьями. Ну! Вот и она! Можешь позже поблагодарить меня. Ты позволишь нам встретиться, не так ли? Я бы этого очень хотела.
В любом случае, лучше закончить письмо сейчас и отправить его. Медсестра Браун засунула голову в мою комнату и поймала меня за написанием этого письма в четыре часа утра. Хи-хи.
Я люблю тебя как брата, Джек. Ты это знаешь. Я скучаю по тебе каждый день. И это ты тоже знаешь.
Твоя, София.
Я закрываю письмо и вздрагиваю. Прочитав его сейчас, я чувствую, что вторглась в какие-то сокровенные границы. Я должна вернуться вниз и уйти. Держа это письмо в руках, я остро ощущаю боль вины в своем животе с каждой проходящей секундой.
Я разворачиваюсь и врезаюсь в чью-то крепкую грудь. Ледяные голубые глаза пылают самым холодным огнем, который я когда-либо видела, лицо, которому они принадлежат, выражает мрак и гнев.
Я взвизгиваю и прикрываюсь рукой.
– Оставь для моей мамы сие прекрасное тело...
-10-
3 года
17 недель
4 дня
Я абсолютно уверенна в двух вещах:
1. Я не выберусь из этого дома живой. У меня есть все основания верить в это. Преимущественно потому, что Джек Хантер уже больше пятнадцати минут держит в руках тесак.
2. От меня пахнет собачьим дерьмом. Возможно потому, что, когда Джек отвел на меня на кухню и усадил стул, Дарт Вейдер на меня нагадил. Но не раньше, чем я привязала ленточку к его хвосту. Так что, теперь невоспитанный лорд ситхов преследует свой хвост в бесконечных кругах по коридору. Я хихикаю.
Джек не произнес ни слова, с тех пор, как поймал меня в своей комнате. Он незамедлительно вырвал письмо из моих рук, схватил за запястья и притащил сюда, приказав не двигаться и не разговаривать. Чувствуя себя адски виноватой, я не двигаюсь, просто наблюдаю, как он ковыряется на кухне холодными, размеренными, аккуратными движениями.
Джек нарезает грибы и спаржу с натренированной легкостью. Он уже нарезал немного говядины и обжарил её на восхитительно пахнущем сладком соевом соусе. Он добавляет к мясу овощи и начинает рубить бобовые ростки и красный болгарский перец. Когда Джек поворачивается спиной, я хватаю кусочек перца и грызу его, затем корчу рожицу и кладу обратно. Джек рассеянно берет тот же кусочек, не зная, что я его уже попробовала, и откусывает с той же стороны, задумчиво жуя, словно оценивая вкус.
– Фу, гадость! – говорю я. – Теперь твои и мои бактерии вступили в половую связь и делают маленьких деток-бактерий!
Он свирепо смотрит на меня. Я взвешиваю все «за» и «против» моей преждевременной кончины и затыкаюсь.
– Джек, ты хочешь жасминовый рис или обычный белый? – голос миссис Хантер прорывается сквозь напряженность на кухне, когда она входит с двумя пакетами риса по одному в каждой руке. Она замечает меня и улыбается. – Ох! Привет, Айсис. Присоединишься к нам за ланчем?
Я бросаю взгляд на Джека, который холодно игнорирует меня и выбирает упаковку жасминового риса.
– Ммм, да? При условии, что после меня не затащат обратно и не пристрелят?
Миссис Хантер смеется и устраивается рядом со мной, а Джек просто закидывает рис в рисоварку на стойке.
– Как София? – спрашивает она сына.
– Хорошо, – говорит он кратко. – Они уже украсили всё к Хэллоуину.
– Ты должен приготовить ей тот тыквенный пудинг, который делал в прошлом году. Он бы ей очень понравился.
Рука Джека застывает, когда он переворачивает жаркое. Это короткая остановка, и он продолжает, когда мясо начинает подгорать.
– Она не может есть.
– Ох, нет, снова проблемы с желудком, – вздыхает миссис Хантер. – Мне так жаль, дорогой.
– Всё в порядке. Она поправится, – убежденно произносит Джек. Миссис Хантер смотрит на меня.
– Джек и София с самого детства дружили. Она очень милая девочка, но прикована к больничной кровати. Какое-то генетическое неврологическое нарушение. Так печально.
– Она в порядке, – холодно настаивает Джек. – И тебе не нужно ничего рассказывать этой девчонке. Она и так уже знает.
Миссис Хантер удивленно смотрит на меня.
– Ты знаешь, Айсис? Джек держал всё в такой секретности, что я сама узнала об этом всего лишь несколько лет назад. Я удивлена, что он рассказал тебе.
– Я не рассказал. Она засунула свой нос в чужие дела.
Меня окатывает волной стыда, горячей и красной, но я отталкиваю её.
– Извини за то, что выискиваю твои слабости, когда ты выставил мои на обозрение всей школы, – шиплю я.
– Быть толстухой – не слабость, – огрызается он. – И мы оба это знаем. Ты опровергла это на следующий же день своим дрянным нарядом. И я никогда не просил Эванса сделать это. Он зашел слишком далеко. Я не ожидал, что он сделает что-то настолько серьезное, и уж точно не ожидал, что ты прокрадешься в мой дом, пытаясь получить рычаги воздействия.
– Ты была толстой? – у Миссис Хантер открывается рот от удивления. – Держу пари, тогда ты была такой же привлекательной, как и сейчас.
Её комплимент избавляет меня от гнева, но ненадолго.
– Прости, что пытаюсь защитить себя, когда ты загоняешь меня в угол, осел!
Миссис Хантер наблюдает, как мы огрызаемся друг на друга, её голова двигается назад и вперед, словно она наблюдает за игрой в пинг-понг. С мечами. А вместо мячика – пылающий метеор. Дарт Вейдер, услышав наш повышенный тон, вбегает и начинает лаять.
– Я никогда тебя никуда не загонял. Это сделал Эванс, – огрызается Джек.
– Это наша война. Возьми хоть немного ответственности за свои гребаные действия!
– То есть, ты решила, что нормально прийти в мой дом, – голос Джека моментально повышается. – Рыться в моих вещах и читать мои личные письма? Ты искала способ причинить мне боль. Но ты навредишь не только мне, не так ли? Ты пойдешь к Софии и тоже сделаешь ей больно, просто чтобы отомстить мне.
Я вздрагиваю.
– Я бы не стала...
– Стала бы. Ты безжалостная, безумная и упрямая. И сделаешь всё, чтобы причинить мне боль, потому что ты меня ненавидишь. Ты так сильно меня ненавидишь, что объявила мне небольшую войну.
– Ты первый объявил!
– Ты возненавидела меня в ту же секунду, как увидела, и я могу лишь предположить, что причина в том, что я напоминаю того, кто причинил боль тебе.
– Джек! – Миссис Хантер выглядит шокированной. – Ты говоришь ужасные вещи!
– Он говорил тебе, что ты толстая? – хладнокровно спрашивает Джек. Я молчу, но он продолжает давить. – Уилл говорил, что ты толстая?
– Заткнись! – рычу я, раздражающая тошнота заползает в мой живот.
– Нет, – говорит тихо Джек, будто сам себе. – Это должно быть чем-то большим. Он называл тебя тупой? Чопорной? Уродливой?
Уродина
– Я сказала, заткнись, черт побери!
– Джек, не думаю, что ты должен... – миссис Хантер замолкает. Джек снимает с плиты жаркое и поворачивается, прислоняясь к духовке и смотря на меня с острым, холодным гневом в глазах. Но что-то за этими осколками льда внезапно смягчается. В них проглядывается печальная теплота, глубоко и надежно захороненная.
– Он ударил тебя?
– Джек, это вряд ли... – начинает миссис Хантер. Я встаю так быстро, что барный стул скрипит и опрокидывается.
– Я убью тебя, – стискиваю я зубы.
– Ты поэтому меня ненавидишь? Потому что думаешь, что я похож на него?
– Заткнись, черт возьми!
Голос Джека становится еще мягче.
