Черная бабочка (СИ) - Немиро Людмила Ивановна (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗

— Я достала два VIP-пропуска в «Фелисити»*. Приват-вечеринка. Понятно, что мы будем там не одни, но все равно круто.

— Вау, ты серьезно? — пришлось изо всех сил изображать радость, но, признаться, я искренне удивилась. — Где ты их взяла?

Хейли замялась.

— Ну… э… Сэмми помог.

— Ладно, не рассказывай, неважно. Важно то, что ты сделала это для нас, и я безмерно тебе благодарна.

Я обняла подругу, отмечая ее откровенный наряд — черное короткое платье, выглядывающее из-под тонкого бежевого пальто — и, отодвинувшись, отвернулась, чтобы она не видела, как мне жаль ее расстраивать. Мне следовало быть более благодарной, но меня не хватало на это, когда маме было плохо. Это единственный любимый человек, который есть у меня, и если с ней что-то случится, вряд ли я справлюсь.

Поспешно собрав вещи, я суетливо оглядела квартиру, проверяя, выключила ли свет на кухне, после выскочила из квартиры, пронеслась вниз, игнорируя старый лифт, и выбежала на улицу. Едва не споткнулась на каблуках. К счастью, я не додумалась обуть те неудобные сапожки, в которых трижды падала в университете, и отдала предпочтение ботильонам с более устойчивым каблуком.

До Общеклинической больницы штата, что находилась в Бостоне на Фрут-стрит, мы добрались в молчании, лишь тихая мелодия, льющаяся из динамиков, наполняла салон. Я думала вовсе не о празднике, мне хотелось, чтобы с мамой все было в порядке. Ведь, насколько я знала, анализы, которые она сделала на прошлой неделе, были не слишком обнадеживающими. Мама храбрилась, как всегда. Но я замечала ее бледность и ослабевшее состояние. Потому, уже подъезжая к больнице, я настроилась на то, что допрошу лечащего врача матери с пристрастием. Пусть все мне расскажет. Я имею право знать.

— Хейли, — обернулась я, когда уже выбралась из машины, и подруга пригнулась, чтобы посмотреть на меня. Ее голубые глаза весело сияли, хотя всего пятнадцать минут назад она дулась на меня. — Не натвори глупостей и держи при себе телефон. Я позвоню, выйдешь ко мне.

— Конечно, — кивнула Стоун, откидывая назад свои рыжие кудри, — только поскорее. Думаю, твоя мама в надежных руках и… — девушка умолкла на несколько секунд, а после добавила совершенно искренне: — Мне жаль, Дженни, что так вышло. Если вдруг что-то пойдет не слишком хорошо, просто отпишись мне. Ладно?

— Я позвоню, — повторила я, захлопнула дверцу машины и торопливо направилась ко входу в здание. Вернее, в обход, туда, где была дверь в приемное отделение.

Дежурная медсестра, склонившая голову над бумагами, выглянула из-за стойки ресепшн, отреагировав на звук шагов, и внимательно уставилась на меня.

— Добрый вечер, мэм, я бы хотела навестить свою мать, ее имя Тереза Дэвис.

— Ах да, верно, доктор Мартинез предупреждал, что вы приедете. — Женщина встала. — Идемте со мной, только пальто снимите и оставьте вон там, — медсестра указала мне, куда положить свои вещи.

Я быстро скинула верхнюю одежду, прошла к небольшому кожаному диванчику, что располагался у стены — перед ним стоял журнальный столик — и, бросив пальто на подлокотник, я помчалась вслед за уходящей медсестрой.

— Простите, когда можно увидеть доктора? — спросила я и покосилась на электронные часы, что висели на стене напротив того места, где до этого сидела медсестра. Было почти девять вечера.

— Я позову его, — кивнула не слишком разговорчивая женщина, открыла передо мной дверь палаты и ушла, напоследок бросив: — Недолго. Скоро я приду ставить капельницу.

Мама лежала на койке, склонив голову в сторону зияющего ночной тьмой окна, и, кажется, дремала. Я тихо прошла внутрь, прикрыла дверь, но та громко скрипнула, и мама посмотрела на меня. Я широко улыбнулась, пряча свой страх. Она была бледной.

— Ну как же так, ма-а-ам, — как бы шутя произнесла я, поставила сумку с вещами на стул у койки, а сама присела рядом с матерью, осторожно подвинув ее ноги. — Что стряслось? — спросила я уже серьезнее. Все-таки пневмония, да?

Мама подозрительно отвела глаза, при этом сжав мое запястье, и сказала:

— А как же вечеринка?

— Боже, серьезно? — закатила я глаза. — Ты в больнице, а я поеду на тусовку? Вот, значит, какого ты мнения обо мне, — но тут же я добавила, улыбаясь маме: — Твоя заслуга, ма, ты меня такой воспитала.

— Прекрасно воспитала. Ты умница, Джен. И спасибо за вещи.

— Ты не ответишь на мой вопрос? — нахмурилась я, следя за мамой глазами. — Доктор все равно расскажет. Почему бы тебе самой не поделиться? Если ты думаешь, что я брошу свою подработку или сделаю что-то еще более глупое, то, нет, мама, не сделаю. Работу не брошу, стипендии на все не хватит, а мне за квартиру нужно платить. И учебу не оставлю, обещаю тебе. Остался всего-то год. — Мы помолчали немного, и из этого молчания я поняла, что мать не хочет меня пугать, потому я произнесла сама: — Они нашли у тебя опухоль?

Да. Я попала в точку. Лицо мамы сразу осунулось и потемнело. Отвернувшись, я уставилась в окно, видя лишь свое отражение в темном холодном стекле.

Что за черт? Почему все именно так? Мы жили размеренно, спокойно. Боли к матери не возвращались. Да, я знала, что рак груди легко поддается хирургическому вмешательству, но в прошлый раз мама справилась без этого — опухоль не развилась дальше. Но, похоже, это было ремиссией.

— Мам, если ты не подпишешь согласие на операцию…

— Мисс Дэвис, — за спиной распахнулась дверь, и в помещение вошел высокий мужчина латино-американской внешности. Именно доктор Мартинез в прошлый раз помог маме восстановиться после того, как она попала в больницу. Это было, кажется лет пять назад. — Хорошо, что вы приехали. Вам следует подписать согласие на хирургическое вмешательство…

— Как раз об этом спрашивала, — резко поднялась я, обрадовавшись услышанному.

Мужчина оторвал взгляд от планшетки с бумагами, кивнул мне, а после сдержанно улыбнулся, говоря:

— Давно вас не видел, мисс Дэвис. Это хорошо, не нужно болеть, верно? — Своеобразная ирония доктора отразилась на моих губах робкой улыбкой. — Ну что ж, миссис Дэвис дала согласие на операцию, потому осталась лишь ваша подпись, как единственного родственника. — Ну, это преувеличенно. Родственники у нас были. В Англии. Однако все правильно, не срывать же их с насиженного места, чтобы те прикатили сюда. Все просто — они не приедут, даже если одна из нас умрет. Мама давно не общается со своей старшей сестрой. Глупо и смешно, но тетя Мэйди увела мужа у моей матери, то есть моего отца. Ситуация идиотская. А ведь я обожала тетю со своего самого глубокого детства. Она всегда была рядом. Как оказалось, слишком близко.

Подписав документы, предварительно их прочитав раза три, чтобы ничего не пропустить, не допустить ошибки, путаницы и тому подобное, я отдала бумаги доктору Мартинезу, зайдя в ординаторскую, где он разговаривал с медсестрой.

— Отлично, порядок, — проверил доктор наличие моих подписей и посмотрел на меня, — можете, отправляться на вечеринку. С днем рождения, мисс Дэвис.

— Оу… спасибо. Мама рассказала? — хохотнула я.

— Именно так. Не волнуйтесь, с ней все будет хорошо. Подлечим, приведем в форму, а после назначим день операции.

— Когда предположительно на выписку? — Доктор Мартинез вывел меня в коридор, сказав попутно медсестре, что моей матери уже можно поставить капельницу, и проговорил: — Недели через две, не раньше. Думаю, вам рано о чем-либо беспокоиться, мисс Дэвис. Анализы вашей матери пока плохи, в большей степени, из-за пневмонии. Я понимаю, что вы не глупы и догадываетесь о сложности ситуации, ведь не простудись миссис Дэвис, мы уже смогли бы избавить ее от сильных болей. Но, увы, пока что придется применять обезболивающие препараты.

Я согласно закивала, но без особого энтузиазма, слишком уж меня пугало положение, в котором оказалась мама. Заболеть, когда стала прогрессировать куда более серьезная болезнь — что может быть хуже?

В общем, я решила еще раз зайти к матери, пожелать ей доброй ночи и сказать, когда снова приеду. Однако, когда сунулась в палату, то сразу поняла, что мама уснула. В глаза бросилась темно-синяя бархатная коробочка, лежащая на прикроватной тумбочке, и что-то поблескивало в приглушенном свете лампы. Я тихо подошла поближе и, закусив губу, чтобы не расплакаться, осторожно взяла в руки золотистые часы с тоненьким браслетом, на внутренней стороне которого было выбито каллиграфическим шрифтом: «С любовью. Мама». Рядом лежала короткая записка: «Я знала, что ты заглянешь ко мне перед уходом, милая. Вот мой подарок, ты ведь так хотела эти часики. С днем рождения, Дженни. Я горжусь тобой».