Любимая невеста (ЛП) - Джеймс М. Р. (читать полную версию книги txt, fb2) 📗

Он кивает своим людям, и они устремляются вперед, все они обрушиваются на нас одновременно. Лука уже избит до потери сознания, но остальные из нас: Макс, Лиам, Левин и я, мгновенно оказываются в центре их внимания, как будто Алексей щелкнул выключателем. Я слышу ворчание Макса, стон боли Лиама, а затем я еще раз мельком вижу бледное, заплаканное лицо Катерины, прежде чем кулак поворачивает мое лицо вбок, и я теряю ее из виду.

Когда мне удается уклоняться от ударов достаточно долго, чтобы посмотреть снова, ее уже нет, как и Алексея. Дверь открыта, но я не вижу ни ее, ни кого-либо из них.

Они ушли.

Возможно, я никогда их больше не увижу.

Следующий удар сбивает меня с ног, и я знаю, что следующий за ним лишит меня сознания. Но на данный момент мне все равно.

Когда он приходит, я приветствую тьму.

12

КАТЕРИНА

Дорога до места назначения долгая.

Нас запихивают в фургон, всех нас оттесняют к одной его стороне, в то время как солдаты Алексея, все они вооружены, сидят на корточках с другой стороны, наблюдая за нами хищными взглядами.

— Жаль, что у него на них на всех свои планы, — бормочет один мужчина. — Я бы хотел попробовать. Особенно блондинку.

— Мне самому нравится рыжая, — говорит другой, указывая на Сашу, которая отшатывается назад с испуганными глазами.

— У жены Медведя есть когти, — с ухмылкой говорит крайний слева мужчина. — Я бы хотел засунуть в нее свой член. Мне нравятся такие дерзкие. Какого хрена ты полезла к боссу, а? Мы все должны были передавать ее по кругу, если бы Алексей не оторвал нам за это яйца.

— А как насчет итальянской шлюшки?

— Мне не нравятся беременные сучки. У меня аж мурашки по коже.

Я игнорирую их. Они не могут нас тронуть, Алексей мог бы сделать хуже, чем убить их, и они это знают. Это тот момент, когда жестокость Алексея сработает в нашу пользу. Вместо того чтобы удовлетворять их какой-либо реакцией, я сосредотачиваюсь на том, чтобы успокоить остальных. София бледна, но удивительно спокойна или, может быть, просто в шоке, поэтому я поворачиваюсь туда, где Саша свернулась калачиком рядом с Аникой и Еленой, Ана все еще без сознания рядом с ней.

— Мне страшно, — хнычет Елена, ее лицо распухло от слез, а нос покраснел. — Они убили Ольгу, Кэт, они убили ее…

— Я знаю, детка. Я знаю. — Моя грудь сжимается от горя, когда я тянусь к Елене, заключая ее в свои объятия вместе с Аникой. Аника начинает приходить в себя, но она не сопротивляется мне. Вместо этого она сворачивается калачиком в моих объятиях вместе с Еленой. При других обстоятельствах мое сердце наполнилось бы счастьем от того, что Аника была такой милой и доверчивой со мной. Но все, что я чувствую, это едва контролируемый ужас. Алексей хуже, чем я думала, он перешел грань от простого предателя к жаждущему власти безумцу. То, что он запланировал для нас, для каждого из нас ужасно, но то, что он запланировал для Аники и Елены, еще хуже. И я не позволю этому случиться.

Хотя я не знаю, как я собираюсь это остановить. Я могу успокоить его на некоторое время, занять его, чтобы у него не было времени причинять боль кому-то еще. Но если Виктор и другие не найдут нас быстро, у нас может не хватить времени, чтобы что-то изменить. Алексей не собирается долго тянуть время. Он никак не может поверить, что Виктор ускользнет вдаль, поджав хвост, когда Алексей только что похитил его жену и детей вместе с двумя женщинами, находящимися под его защитой, женой и нерожденным ребенком его союзника.

Я серьезно говорила Виктору, что верю, что он придет за нами. Я просто не знаю, сколько у нас времени.

— Мне страшно, — Елена снова плачет, переходя в рыдания, и я прижимаю ее к своей груди, приглушая их, насколько могу, чтобы не злить наших охранников. Даже помимо страха, я киплю от гнева и ненависти, подобных которым я никогда раньше не испытывала к Алексею и всем, кто ему помогал. Одно дело похищать и жестоко обращаться со взрослыми женщинами. Тем не менее, я знаю, что Аника и Елена будут страдать от эмоциональных и ментальных шрамов от этого всю оставшуюся жизнь. Травма, которую они пережили всего за последний час, немыслима. Если они зайдут так далеко. Закрадывается мысль, но я так же быстро отбрасываю ее. Я не позволю себе думать об этом даже на мгновение. Я не позволю себе рассматривать возможность, при которой, по крайней мере, дочери Виктора не будут спасены. Я сделаю все возможное, чтобы сохранить их. Чего бы мне это ни стоило.

Я бросаю взгляд на Сашу, все еще держащую Елену и попеременно успокаивающе поглаживающую ее волосы и волосы Аники.

— Ты в порядке? — Тихо спрашиваю я, и она тяжело сглатывает, ее подбородок дрожит, когда она борется с тем, чтобы не расплакаться. Ее рот распух, лицо в синяках, а руки прижаты к груди, пытаясь удержать рубашку на месте, чтобы охранники не могли видеть ее грудь.

— Нет, — шепчет она. — Но что, черт возьми, я должна с этим делать?

Ее честность поразительна. Мое сердце болит за нее, потому что она уже через многое прошла.

— У нас все будет хорошо, — шепчу я в ответ, и Саша грустно улыбается мне.

— Я не уверенна, миссис Андреева. Но мы будем держаться так долго, как сможем. Они, самое важное. — Она кивает Анике и Елене. — Пока они безопасны, не имеет значения, что еще произойдет.

— Я не знаю, что они собираются со мной сделать, — бормочет София сквозь сжатые бледные губы. — Мой малыш…

— Я собираюсь обеспечить вашу безопасность, — яростно шепчу я. — Я обещаю. Я буду отвлекать Алексея, пока смогу…

— Этого будет недостаточно. — Саша тоже бледна, ее руки, сжимающие рубашку, дрожат. — Вы не знаете таких мужчин, как он, миссис Андреева. Ваш муж один из них, но даже он не такой злой.

Я на мгновение опешила от этого. Ваш муж — один из них. Я это знаю, конечно. Вот почему трещина между Виктором и мной такая глубокая, она все еще не зажила даже после тех последних минут между нами. Я не хотела оставлять его с такой болью, не хотела, чтобы наш последний разговор был таким же неестественным, сердитым, как те, что были у нас за последние недели. Но волшебным образом лучше не стало. И даже если он спасет нас, ничего не изменится, если он этого не сделает. Между нами по-прежнему будет непроходимая, невозможная пропасть. Но в этот момент я бы все отдала, лишь бы вернуться домой, даже если это означает жизнь рядом с моим порой жестоким, отстраненным мужем без любви или удовольствия, на которые я так недолго надеялась.

Последняя ночь, которую мы провели вместе, теперь кажется такой далекой, что я почти могу подумать, что это мне приснилось. Сейчас мне кажется, что это всего лишь фантазия, как будто я даже не могу быть до конца уверена, что это произошло. Здесь, в тесном, холодном фургоне, когда я толкаюсь между Софией и Сашей с моими падчерицами на руках, вооруженные люди наблюдают за нами, как ястребы, эта теплая, освещенная огнем ночь кажется чем-то из фильма. Кое-что, что я придумала.

Он придет за нами. Говорю я себе снова и снова, бросая взгляд в сторону Софии. Виктор не позволит Алексею победить, хотя бы из-за своей гордости, но я знаю, что дело не только в этом. Я точно не знаю, что между нами. Он хотел мне что-то сказать, прежде чем Алексей утащил меня, но я не позволила ему, по нескольким причинам, чем одна.

Если он собирался сказать то, что я думаю, это было не то, что я хотела услышать. Не там, не так, не на глазах у Алексея, когда моих друзей увозили, чтобы продать в секс-рабство, а я направлялась прямо за ними. Не сейчас, когда до того, как мы, возможно, никогда больше не увидимся, остались считанные секунды.

Более того, я хочу, чтобы он был уверен. Я хочу быть уверена. И если кто-то из нас когда-нибудь скажет эти слова друг другу, я хочу, чтобы это было тогда, когда мне не нужно будет говорить ему, что я люблю тебя, но…

Я люблю тебя, но мы не можем быть вместе, когда ты делаешь то, что делаешь. Я люблю тебя, но только если ты изменишься. Я люблю тебя, но не таким. Было бы лучше не говорить этого вообще. Если он спасет нас… когда он спасет нас, говорю я себе, мы сможем поговорить об этом.