Роман с призраком - Вуд Барбара (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT, .FB2) 📗
Куда подевалась моя душа?
— Андреа! — пронзительно крикнула бабушка.
Ее пальцы впились в мое плечо. Отлетев назад, я врезалась в сервант и ошеломленно уставилась на бабушку.
— Андреа, ты чуть не сгорела! — жалобно сказала она, тяжело дыша от усилий, которые ей потребовались, чтобы оттолкнуть меня от обогревателя.
Я тупо уставилась на свои джинсы, штанины немного подрумянились, в воздухе стоял запах гари. С трудом передвигаясь, бабушка подошла ко мне, с большим усилием наклонилась и подняла штанину.
Кожа на моей ноге стала ярко-красной.
— Ты обгорела, — прохрипела она. — Еще немного, и эти штаны вспыхнули бы. Андреа, дорогая, в чем дело? — Дрожащей рукой она коснулась моей щеки. — Снова болит голова?
— Бабуля…
Теперь почувствовалась боль в обожженных ногах, и я испугалась.
— Я виновата. Это я включила газ на всю мощность, и ты не знала об этом. Пока ты здесь, он всегда чуть горел, а я не сказала тебе, что включу его на всю мощность. Черт побери…
Наконец мне удалось сосредоточиться на лице бабушки. Оно было старым, высохшим, и мне хотелось заплакать.
Почему мы не можем остаться такими, какими были в детстве, ведь Джон, Виктор, Гарриет и Дженнифер все еще были молодыми и красивыми? Как им удалось найти вечную жизнь? Как им удалось найти способ остановить время? Почему с нами обходятся так несправедливо?
— Бедняжка, — ворковала бабушка, стирая слезы с моего лица. — Тебе еще не совсем хорошо. Давай смажем твои ноги маслом.
Она хотела было подвести меня к обогревателю, но я уперлась.
— Не бойся, дорогая. Я убавила огонь.
— Нет… Мне тепло, я посижу здесь, на диване.
Я села на край, как можно дальше от тепла, и рассеянно смотрела, как бабушка оказывает первую помощь своими старомодными средствами. Мне хотелось плакать. После того мгновения, когда я заговорила с Виктором, я просидела всю ночь, ожидая их возвращения. Но они не вернулись.
— Ты уверена, что сможешь поехать? — спросила тетя Элси, озабоченно гладя мне в лицо. — Знаешь, мама права. У тебя совсем больной вид. Андреа, ты такая бледненькая… Может, тебе остаться дома?
— Мне хорошо, правда. — Но страшно болели ноги, от тепла в комнате мне было не по себе, в том месте, где должно биться мое сердце, чувствовалась холодная пустота, стали сказываться последствия предыдущих бессонных ночей. Так что же еще я могла сказать своей тете, кроме: «Мне хорошо, я серьезно говорю».
— В больницу ведь можно съездить и завтра, сегодня не надо, — сказала бабушка.
Ее слова заставили задуматься. Чего же хочет от меня этот дом? Однако ответа не было, и я решила испытать судьбу. Если дом захочет остановить меня, то он так и сделает.
— Бабушка, пожалуй, я поеду сегодня. Дедушка может подумать, что я уехала домой, не попрощавшись с ним.
— Хорошо, мама, — сказала Элси. — Впереди лишь короткая поездка на машине и один час в больнице. Думаю, от этого ей хуже не станет. Только сегодня не спеши и тепло оденься.
Я безмолвно выдержала ритуал одевания и застегивания пуговиц, затем, дойдя до порога дома, немного задержалась. Перешагнув через порог, я поняла, что сегодня мне суждено увидеть дедушку. Во время поездки моя тетя все время говорила. Она рассказала мне о достопримечательностях Уоррингтона: вот сталелитейный завод, городская ратуша, автострада, ведущая в Манчестер, новый магазин «Маркс и Спенсер», старый завод «Вулворт», где «мы с твоей мамой работали во время войны».
Я старалась улыбаться и вежливо кивать, но в действительности ее болтовня раздражала меня. К живым родственникам я могла проявить лишь благосклонную терпимость. Мне больше нравилось общество давно ушедших.
У дедушки снова наступило помрачение сознания, и он не проявлял ни малейшего желания общаться. Но мне было все равно, я довольствовалась тем, что сижу рядом с ним и смотрю на лицо сына Виктора. Пока тетя Элси и дядя Эдуард бессмысленно суетились, делая вид, будто разговаривают с лежащим стариком, я взяла его безжизненную, бесплотную руку и держала ее в течение часа. Таким образом я отдавала дань Таунсендам, и, как ни странно, это принесло мне умиротворение.
Мы вернулись и плотно поужинали говядиной, йоркширским пудингом, жареной картошкой, морковью и хлебом с маслом. Я ела умеренно и слушала, как тетя Элси рассказывает бабушке о последних событиях в Уоррингтоне: кто женится, кто забеременел, кто собирается разводиться. Как это водилось в небольших городках, в Уорринтоне никто не мог скрыться от чужих глаз.
«И тем не менее, — подумала я и насмешливо улыбнулась, — я храню самый большой секрет».
За обедом я какое-то время изучала свою разговорчивую тетю, и мне на мгновение пришла в голову мысль рассказать ей обо всем, что со мной приключилось в этом доме. Но только на мгновение, ибо я тут же сообразила, сколь гибельным станет подобный шаг. Элси подвергнет все сомнению и, как это бывает с приземленными и практичными людьми, начнет утверждать, что из-за этой погоды у меня начался бред. А что если бы я и в самом деле рассказала ей? Развеяло бы это чары? Если я раскрою кому-то свою тайну, не рухнет ли хрупкий мостик, который связывает меня с прошлым?
— Я получила хорошую новость! — вдруг объявила она, стукнув пухлой рукой по столу. — И я забыла сообщить ее вам. Сегодня утром мне из Амстердама звонила Энн и сказала, что в это воскресенье приедет к нашему Альберту в гости.
— Ах, как чудесно! — Бабушка лучезарно улыбнулась мне. — Разве не здорово, что наша Андреа познакомится со своими кузенами?
— Думаю, ей будет приятно, — согласилась Элси, — разнообразия ради встретиться со своими сверстниками.
Я тут же отвела взгляд. Сколько лет было Виктору вчера вечером? Двадцать пять? Двадцать шесть? А Джону? Немного меньше?
— Тебе понравится у Альберта. У него прелестный коттедж у залива Моркам. Может быть, мы увидим иллюминацию…
Пока она говорила, я печально подумала: «Пожалуй, неплохо будет съездить туда. А что если этот дом не отпустит меня?»
Мои дядя и тетя еще немного посидели с нами и стали собираться домой. Я продолжала сидеть, щадя свои ноги, которые побаливали, будто сильно обгорели на солнце, а бабушка проводила обоих к выходу. Они прошли по коридору, стали переговариваться на том конце, потом дверь захлопнулась, и бабушка заперла ее на ключ. Когда она вернулась в гостиную, я снова смотрела в окно.
— Думаешь о дедушке, да? — ласково спросила она, встав рядом со мной.
Хотя я ответила бабушке утвердительно, на самом же деле я думала о другом.
Вечер тянулся мучительно долго. Сейчас мои ноги нестерпимо болели, и до них невозможно было дотронуться. Я закатала штанины до колен и села подальше от огня. Масло, которым бабушка смазала обожженные места, отражало свет.
Заметив Гарриет, которая устроилась в моем кресле и напряженно рассматривала что-то на коленях, я увидела, что бабушка мирно спит в своем кресле. Перед бабушкой в камине ревел огонь, стены были обклеены яркими обоями, рядом стояли вазы времен короля Эдуарда, столы из папье-маше, ее окружала викторианская, обстановка и тем не менее она блаженно спала и ничего не видела. Как странно, что бабушка здесь, будто она в самом деле была и не была частью этой сцены. А если бы она вдруг проснулась, неужели все это исчезло бы?
Я подалась вперед, чтобы выяснить, чем так занята Гарриет, и увидела на ее коленях книгу, несколько листов бумаги, конверт, а в руке она держала ручку. Видно, она писала письмо.
На ней была другая одежда, и я заметила, что ее груди тесно в этой блузке, а это говорило о том, что она становится женщиной. Ее наряд заинтриговал меня. В отличие от прежних платьев с оборками и турнюрами, сегодняшний наряд Гарриет состоял из гольфов, шерстяных чулок, туфель без каблуков и пиджака мужского покроя. На голову она надела что-то вроде соломенной шляпы. Наверно, она оделась, чтобы пойти куда-то.
