Внеклассные занятия (СИ) - "KOSHKAWEN" (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Завершив этот праздничный вечер, я поднялась в триста шестой, чтобы поменять обувь и забрать куртку. В кабинете совсем темно, лишь уличный свет из окон очерчивает силуэты парт, кидая тени на пол. Ни одной живой души на всем этаже, и нелепые воспоминания снова лезут в голову. Стараюсь быстро забрать свои вещи, но тут мой взгляд приковывает к себе собственная парта. На темной ровной поверхности лежит какой-то предмет, издалека напомнивший мне кусок материи. И лишь подойдя ближе, я увидела перед собой алую розу на длинном стебле. Моргнув несколько раз, сомневаясь в своем зрении, я снова внимательно посмотрела на поверхность парты.
Словно боясь цветка, как-будто тот мог оказаться живым, я осторожно беру его в руки, чувствуя влагу от нежных лепестков на своих пальцах. Должно быть, роза совсем недавно была на улице, если падавший весь вечер снег на ней еще не высох. Кто это мог сделать? Кто угодно… Кто угодно мог оставить этот презент для меня, но почему-то я думала только на одну кандидатуру. Может быть, мне просто хотелось в это верить… Нервно сглотнув вновь подступивший к горлу ком, я ломаю тонкий стебель цветка пополам. Скомкав нежные лепестки, будто это было что-то противное и злое, я швырнула цветок в корзину для бумаги, выходя из класса. Лучше так… Лучше не думать об этом…
На улице порхает снег, легкими хлопьями покрывая и без того запорошенный школьный двор. Такси задерживается, но это дает мне время немного прийти в себя. Прикурив сигарету, я задумчиво вглядываюсь в темное небо, совсем не ощущая холодного ночного воздуха.
Впереди передо мной сверкнули фары, затем рядом тормознула машина, в которой я надеялась узнать такси, но вместо этого отшатнулась назад, пряча взгляд на снежном ковре под своими ногами.
- Подвезти? – Даня опустил стекло со своей стороны, откуда на меня повеяло теплом и тонким ароматом до боли знакомого парфюма.
- Я такси жду.
- И что, будешь час тут стоять?
- Неважно, я только недавно вызвала машину.
- Слушай, Ярославцева, я не первый враг тебе, если ты так считаешь! Хватит уже строить из себя обиженного ребенка! Я сам не в восторге, что так все получилось. – Даня прикурил, стряхнув пепел в окошко. – По-другому нельзя было, ты же знаешь…
- Не знаю. – отрезаю я, повернувшись боком к открытому окну Ауди. – Вам лучше ехать своей дорогой, а то еще увидят нас… Что-нибудь подумают…
- Да похер кто и что подумает… - выдохнул Даня, как-то устало посмотрев прямо перед собой. – Если бы только про одного меня думали… Тебя же затаскают сначала по кабинетам этой гимназии, потом по психологам. Будут изучать причины тесной дружбы отличницы и медалистки с учителем…
- Так говоришь, будто наверняка знаешь, какие бы экзекуции со мной проводились! – фыркаю я, не веря ни слову этого недочеловека.
- О, Ярославцева… Я ведь как-никак посещаю учительскую и знаю каждую жеманную старую перечницу, собирающую слухи про всех и вся, норовившую поднять скандал даже на пустом месте. – Даня глубоко затянулся и выпустил плотную струйку дыма. - Ты для них – лакомство на блюде… Будут тебя спасать от безжалостного общества… Читать нотации, выспрашивать, может даже лечить попытаются, так как у тебя еще не сформировавшаяся детская психика…
- У меня уже далеко не детская психика, понятно?!
- Да мне-то понятно, а вот им, - Даня указал пальцем на темные окна гимназии. – Нет.
- Да не верю я тебе, - морщусь я, переминаясь с ноги на ногу. – Ты свою шкуру бережешь! Больно надо тебе из-за малолетки на приключения нарываться…
- Ох, Ярославцева, - усмехнулся Даня, выбросив окурок мне под ноги. – Если бы не ты, я бы уже послал всю эту гремучую змеями гимназию ко всем чертям… Но что-то мне кажется, твоя медаль еще кому-то приглянулась. Малейший шаг в сторону – и плакали мечты твоей мамы горючими слезами. Хочешь меня козлом отпущения сделать – делай, я от своих слов не отказываюсь. Погуляли, поиграли – хватит. Сейчас на кону твое будущее, которое совсем не хотелось бы омрачать.
Поиграли?! Да я ему сейчас в глотку вцепиться готова! Нет, ну как?.. Как можно быть такой редкостной сволочью?!
- Садись, замерзла совсем, хватит бычиться!
- Да пошел ты знаешь куда?!
Развернувшись, я побрела вдоль покрытых снегом клумб у забора гимназии. Услышь я от него еще лишь слово – и я действительно сорвусь, расцарапав всю его улыбающуюся физиономию. Мне кажется, что он сейчас снова начнет допекать меня, настаивать на своей правде, но Ауди резко срывается с места, оставляя за собой шлейф взметнувшего вверх снега.
Едва не плача, прижимаюсь к обледенелому забору, на этот раз действительно жалея себя и окончательно потерявшись во всей этой лжи.
- Кристина? – слышу голос откуда-то со стороны.
- Катя? – рассматриваю через пелену усилившегося снега девушку Геры. – Ты здесь откуда?
- Да я из школы – у нас день влюбленных отмечался, впрочем, наверное, как и у вас, - широко улыбаясь, Катя подошла ко мне ближе, коснувшись моей щеки дружеским поцелуем. – А ты что здесь застряла?
- Такси жду, - вздыхаю я, глуша в себе порывы разрыдаться прямо перед ней. – Задерживается что-то.
- Пробки, видимо… - замялась Катя. – Слышала, про вас с Даном… Жалко так, вроде хорошо смотрелись…
- Ой, ладно тебе, - хмыкаю я, переняв манеру поведения историка. – Погуляли, поиграли… Ничего личного.
- Слушай, а давай к нам в субботу! – глаза Кати загорелись заговорщицким огнем. – Я правда не знаю куда мы попрем, но…
- Ты что, я не буду с ним…
- Да не будет его! – убеждает меня Катя, достав телефон из кармана куртки. – Дан куда-то там уезжает на выходные, да и в последнее время смотрю – нет у него настроения тусить. Диктуй свой номер…
========== 26. Катя. ==========
Хотя и с осторожностью я приняла предложение Кати по поводу выходных, но вместе с тем ждала субботы с каким-то трепетом и предвкушением чего-то нового с острой примесью неизвестности и тонкой ноткой страха.
Катя позвонила еще в субботу утром. Планы на вечер были довольно расплывчатыми. Я вновь перестраховалась, спросив еще раз о Дане. В итоге она все же убедила меня, что его не будет в поле моего зрения в ближайшие сутки.
К вечеру я собралась довольно быстро и просто: подкрасилась, надела удобные джинсы, футболку, яркие кеды, делающие из меня рыжеволосую пацанку. Мой девиз сегодняшнего вечера – наслаждаться отдыхом в максимально удобном виде. Отпроситься у мамы тоже большого труда не составило. В последнее время мама старалась предоставить мне больше свободы, чтобы хоть как-то помочь своей нерадивой дочери забыть о неудавшемся романе с учителем. Кажется, вся эта история ввела мою мать в состояние какого-то ступора: с одной стороны, она понимала, что произошло, с другой – не могла со всем этим свыкнуться, искренне не понимая мое желание остаться именно у этого историка в качестве ученицы. По ее глазам я часто замечала, что она готова сорваться и пойти в гимназию, чтобы посмотреть в глаза тому человеку, кто воспользовался святой наивностью ее дочери. Но в какой-то момент она находила равновесие, не желая понимать, но считая необходимым свыкнуться со всем, что произошло.
Иногда мне казалось, что ей было тяжелее, чем мне – пережив тяжелый разрыв с отцом, очередной удар по ее семье едва не лишил твердой почвы под ногами. А я же привыкла стискивать зубы, когда бьют по самому больному. Так было с пятого класса, когда только мои одноклассники заметили мои успехи в учебе, существенный отрыв на общем фоне. Вряд ли кому-то из них было приятно то, что кто-то выделялся из их ровных рядов оболтусов. Тогда же отсеялись чрезмерно завистливые друзья, увидев в моем лице заучку, не стоящую их внимания. Года два я была отличница и умница для учителей, а для своих сверстников – девочкой для битья и издевок. Каждый считал своим долгом обидно подшутить, зацепить словами, или же толкнуть невзначай плечом. Класс у нас далеко не самый сильный, поэтому тех, кто не понимал меня – было большинство. Часто я приходила домой в перепачканной мелом или песком одежде, чуть не плача с порога, но родители считали, что виной всему переходный возраст. Им казалось, что я накручиваю себя по пустякам и что больше внимания я должна уделять только учебе, вне зависимости, что говорят за спиной. «Когда ты будешь профессиональным юристом – твоим одноклассникам станет стыдно!» - говорила мама, когда я извлекала школьные тетради из сумки, обложки которых щедро украшались надписями мнений моих одноклассников обо мне. В тот же день я поняла, что отчаянно не хочу исполнять родительскую мечту. В классе восьмом мое терпение подошло к концу, и я сцепилась прямо в кабинете с самой задиристой моей одноклассницей – Светой Коршуновой. Итогом выяснения отношений оказался перебитый Светин нос. Нас тогда с месяц таскали по директорам, завучам, выясняя причины неожиданной, как всем казалось, драки. Потом эту историю благополучно забыли. Забыли все учителя, а вот мои одноклассники нашли во мне человека «не такого уж пропащего», принимая меня в свои ряды и мирясь с моей успеваемостью. Видимо, именно в то время складывался мой характер, отодвигая застенчивую девочку во мне на второй план. Во всяком случае, я научилась затыкать рты даже назойливым учителям, которым приходилось мириться с моим не сладким характером, учитывая мои заслуги в учебе. Друзей с тех пор не особо прибавилось, отчасти благодаря тому, что я сама не шла на контакт, тут же видя в человеке все его нутро, понимая, что не очень интересно мне будет с ним общаться. Мое доверие обманула только Вика и то сравнительно недавно. Ах, ну еще Даня… Как можно его здесь упустить?.. Чем старше я становлюсь, тем отчетливее понимаю – мне никто не нужен. Друзья – предадут, любимый – обманет. Никому нельзя доверять. Этому меня жизнь учит с малых лет, но почему-то я все равно ведусь, проявляя свою скрытую наивность именно тогда, когда не стоит этого делать ни в коем случае. Глупая, глупая, Кристина…
