Залечишь мои раны? (СИ) - Акулова Мария (первая книга .TXT) 📗
— Глася!!! — они не услышали, как хлопнула входная дверь, не услышали топота ножек по паркету, только крик на любимых Лизиных высоких нотах заставил вернуться в реальность. — Папа плиехал! — чтобы оббежать диван, маленькой Самарской хватило считанных секунд, за которые родителям нужно было успеть опомниться, протрезветь и поймать летящего в объятья ребенка.
Именно папе предстояло помочь главному человеку в их семье взобраться на диван, а потом и на него, повиснуть на шее, как это сделала ее мать не так уж давно, а потом слушать возбужденный шепот — жалобы на то, как вели себя его женщины во время его же отсутствия.
— Глася тебя лугала, — покачав головой, Лиза насупилась, не выпуская мужчину из маленьких, но таких крепких объятий.
— Да? — Яр улыбнулся дочери, переводя взгляд с нее на Сашу, на чьем лице бушевал ураган эмоций — радость, умиление, а еще досада.
— Да, — на пороге появилась Глафира, награждая воспитанника совсем уж недружелюбным взглядом. — Мало я тебя била, мальчик мой, слишком мало!
— Бииила? — во взгляде Лизы зажглось неверие, а когда девочка попыталась подобное себе представить, откровенное недоумение.
— Да, девочка моя, била. Причем мало, идем, — поманив ребенка, Глаша кивнула в сторону кухни. — Ты хотела какао, пошли, а папа с мамой пока договорят, — удостоив взрослых многозначительным взглядом, Глафира улыбнулась малышке.
И если маму с папой Лиза еще смогла бы уговорить, с Глашей такое не проходило, осталось лишь тяжело вздохнуть, целуя папу в щеку, а потом, пыхтя, спуститься с дивана, чтобы юлой юркнуть уже к готовой поймать Глафире.
— Пап, толька ты скази маме, сто если будет плакать, целовать больсе не будешь, нас с Гласей она не слусает, — бросив фразу напоследок, Лиза скомандовала Глафире «пойдем», скрываясь на кухне, а в комнате стало снова до неприличия тихо.
— Солнце, — Яр притянул жену к себе, приподнимая подбородок. Целуя раз за разом, он будто пытался извиниться за каждую слезинку, пролитую по его вине и нет. И как бы ни хотела Саша его отпускать, первой отстранилась она.
— Иди к Лизе. Она скучает. И если тебе нужно… Я не настаиваю. Пусть будет так.
— И ты будешь плакать? — Яр провел по щеке Саши, будто собирая невидимые слезы.
— Не буду, — мотнув головой, она резко поднялась. — Я просто приболела, а Лиза как всегда поняла все по — своему, не желая слушать других. Прямо как некоторые… — защищаясь, Саша выпустила иголки. Но ссориться Ярослав не спешил. Встал, обнял напрягшуюся девушку.
— А я почему?то думал, что других слушать не любишь ты. Да и вообще какие?то темные делишки проворачиваешь за моей спиной…
Реакция получилась ожидаемой. Саша встрепенулась, вскинула испуганный взгляд на мужа, а через секунду, опомнившись, попыталась сгладить оплошность, скрывая удивление за напускным непониманием.
— О чем ты? Какие делишки?
— Я почему?то думал, ты сама ответишь на этот вопрос… — Яр взял жену за руку, потянул ее за собой в сторону двери.
По правде, услышать от нее ответы сию же минуту он не надеялся. Просто хотел отвлечь. А это ему удалось.
— Понятия не имею, о чем ты, — отвернувшись, Ярослав улыбнулся. Юлить она так и не научилась, хоть и часто пыталась, но с ним такое не проходило.
— Да? — они вышли из гостиной, миновали коридор, остановились на пороге кухни.
— Да.
— Вот и хорошо, — Яр наконец?то оглянулся, даря жене наивнейшую из своих улыбок, а потом добавил. — Передавай делишкам привет.
Оставив жену в раздрызганых чувствах стоять у входа, он вновь оказался в поле зрения дочери, получая в награду ее ультразвуковое радостное приветствие, предложение подуть на какао и требование взять на ручки.
Ярослав был искренне благодарен Марку. Если эта… интрижка… помогает отвлечься Саше от их проблем, он готов ее не просто терпеть, но и всячески поощрять.
Неслышно притворив дверь в спальню, Ярослав снова направился на кухню.
Глаша была там — как всегда, будь она дома во Франции или в гостях в Киеве, царила и властвовала на кухне, заставляя все вокруг парить, шипеть, накаляться и морозить в угоду ее мастерству и к удовольствию сторонних наблюдателей, которым иногда выпадала удача следить за творящимся под ее пальцами волшебством.
— Спит? — оно оторвала взгляд от столешницы, на которой как раз нарезала овощи для салата, переводя его на вошедшего Ярослава. Сказать, что этот взгляд не лучился счастьем — значило бы промолчать.
— Спят, — благо, Самарский не относился к робкому десятку, да и ко взглядам таким попривык. Он вошел, сел на стул, напротив няни, готовясь к законно заслуженной головомойке, которую, он был уверен, Глафира готовила для него все то время, которое он провел с Сашей и Лизой в спальне.
— Обе? — она отложила нож, уперев руки рядом с доской.
— Да.
Сдержать улыбку Яр не смог. Почитать сказку он должен был дочери, а вот подействовала она почему?то на жену. Саша уснула первой, рядом, тесно прижавшись, уткнувшись носом в шею, будто боялась, что он уйдет не попрощавшись. Наверное, не зря боялась. А вот с Лизой было куда сложнее. На уговоры дочери ушло времени куда больше, но главное — сейчас обе Самарские мирно спали, не подозревая о шторме, который грозил снести на своем пути как минимум стены кухни — Глафира была зла. Очень зла.
— Чему ты радуешься? — сорваться на него криком женщине хотелось до жути, но разбудить девочек она боялась не меньше. — Понравилось, про слезы? Думаешь неправда?
— Не думаю, — если б отрицал, оправдывался, злость Глафиры сошла бы рано или поздно на нет, а это его покорное согласие заставило ярость клокотать еще сильнее.
— Ну и что тогда ты творишь? Я думала, ты понял, осознал, исправился, в конце концов. Думала, до тебя дошло, что с ней так нельзя. А ты пользуешься! Ярослав, просто пользуешься тем, что Саша ничего не скажет тебе вразрез. Не скажет, и не сделает. Сегодня, тебе стукнуло в голову подумать наедине с собой, а завтра что? Решишь подумать уже не наедине, а в компании с какой?то смазливой идиоткой? И что, опять скажешь, что тебе так нужно и будешь потом являться, пользуясь тем, что она не прогонит? Не она, так я прогоню, Ярослав! — с каждым словом, голос Глаши становился все тише, а глаза будто отмирали.
Слова давались сложно. Но она знала, кто нуждается в ее защите в данный момент, и это был не Яр.
— Не имеешь ты права уходить, когда хочешь и приходить, когда вздумается. Это твоя семья, а не игрушки. Просто скажи мне правду, ты кого?то нашел?
— Я люблю Сашу, Глафира. — Ответ Ярослава звучал так же глухо, как тирада женщины до этого. От ее слов было горько, а еще от их частичной правдивости. Не давая ей ответить, он продолжил. — Она это знает, и вопросов о любовницах у нее не возникает. Ясно?
— И ты думаешь, это придает тебе благородства? Ты все равно ведешь себя, как… — тяжело выдохнув, Глафира вскинула голову, устремляя прямой взгляд на воспитанника. — Как всегда.
И как ни странно, именно эти ее слова заставили обоих успокоиться. Электричество, копившееся вокруг них, вмиг испарилось.
— Я узнал, что Ермолов может объявиться в любую минуту.
Еще один шумный выдох Глаши дал понять, что новость стала для нее неожиданностью, причем не самой приятной.
— Что значит «узнал»? И «объявится»?
— Он сказал об этом Снежане.
— А Снежана…
— Нет, — Яр отвернулся, бросая взгляд на дверь. Ему не хотелось, чтоб даже случайно разговор услышала Саша. — Мне Снежана ничего не говорила, я сам…
— Я поняла, — слушать о том, что он в очередной раз поступил вопреки просьбам близких и, в общем?то, законам, Глафира не хотела. — И что?
— И ничего. Просто есть вероятность его появления.
— И именно поэтому ты оставил свою семью беззащитной?
— Нет, — градус напряжения снова начал повышаться. — Они не беззащитны, я усилил охрану, а то, что меня сейчас здесь нет — так даже лучше.
— Чем же?
— Если он объявится, пусть думает, что у нас проблемы. А решит мстить — пусть ищет меня. А я уж попытаюсь сделать так, что выйти на меня у него получилось.
