Залечишь мои раны? (СИ) - Акулова Мария (первая книга .TXT) 📗
— Прости. Наверное, нам все?таки не стоило это начинать.
— Даже так? — голос Самойлова звучал сухо, и от этого делалась еще обидней. — Что случилось, Снежана? Просто объясни, ответь мне на один вопрос, и я отстану.
— Что объяснять? — отвернувшись от окна, Снежа закрыла лицо руками, собираясь с силами, чтобы окончательно отшить мужчину, который впервые за долгие годы одиночества заставил сердце дрогнуть. — Я не уверена, что мне нужны сейчас отношения. Тем более такие, которые постоянно требуют от меня времени.
— А бывают другие?
С языка рвался положительный ответ, но Снежана сдержалась.
Бывают. Бывают отношения, в которых сам ловишь каждую минуту, в перерывах между множеством других дел человека, которого любишь. И каждый раз, перекраивая свою жизнь в угоду его планам, невольно задаешься вопросом: смог бы он сделать так же по твоей просьбе? И как же горько осознавать — нет, не смог и никогда не сможет.
— Прости, Марк. Но сейчас я не могу…
— Я понял, — если он и сожалел о таком исходе толком не начавшихся отношений, то виду не подал — голос не дрогнул, тон не изменился. Значит, не так?то много потерял…
Лишая Снежану необходимости говорить что?то еще, коротко попрощался, а потом сбросил вызов.
Желание биться головой о стену возросло в разы. Только беспросветная тупица могла поступить так, как она. Тупица или трусиха.
— Ну что, поговорили? — увидев, что Снежана отбросила телефон на стол, к ней подошла Аня, протянула фотоаппарат.
— Поговорили, — посвящать в суть разговора кого бы то ни было, не хотелось, а потому, отмахнувшись от вопросительного взгляда помощницы, Снежана вернулась на исходные, собираясь упиваться успехами на фронте работы, если уж в других сферах жизни наступила одна сплошная беспросветная задн… Тьма.
Глава 9
Они договорились встретиться с Глафирой чертовски давно, еще на празднике у Самарского, но все как?то не получалось решить со временем и местом. А теперь, наконец?то получилось.
Снежана сидела за столиком уютного кафе, разглядывая карандаши, торчащие из подставки для приборов. Эти карандаши должны были служить развлечением гостям во время ожидания блюд или людей, с которыми у них были назначены встречи. Салфетками в заведении служили эскизы, которые можно было разукрашивать с помощью цветных грифелей — в общем?то, хорошее развлечение, вот только Снежане было совсем не до этого.
Разговор с Марком оставил неприятное горькое послевкусие, и невероятный коктейль облегчения и раскаянья на душе. Облегчения из?за того, что свой страх перед отношениями победить у Снежаны так и не получилось, а раскаянья, потому, что она до сих пор мечтала с ним справить.
Ей почему?то вспомнился последний их разговор вживую у двери ее квартиры. И тогда, стоило ему заикнуться о новой встрече, сердце ведь начало биться быстрее, а в голове пронеслись мысли о том, какой эта встреча должна стать. Волнующей, приятной, слишком быстро подошедшей к концу… С ним и два дня подошли к концу слишком быстро.
— Снежка, — из горьких мыслей девушку вырвал оклик вошедшей в кафе Глаши. Освободившись от верхней одежды, она подошла к их столику, раскрыла объятья.
— Глашенька, — оказавшись в этих объятьях, Снежане вдруг нестерпимо захотелось расплакаться, а потом поделиться с ней всеми своими горестями и проблемами. Но душить свои желания она умела отлично, а потому мягко отстранилась, разглядывая лицо в мелких морщинках и давая Глаше возможность рассмотреть себя.
— Какая же ты красивая стала, Снежка, словами не передать, — не выпуская руку девушки из своей ладони, Глафира опустилась на стул, продолжая изучать лицо напротив.
Когда?то она следила за тем, как маленькая девочка, Снежка Ермолова, идет в первый класс школы, в которую Ярослав ходил уже семь лет, потом следила за тем, как девочка превращается в девушку, причем практически на ее глазах, потом — не просто в девушку, а в любимую девушку ее воспитанника, как она взрослеет, умнеет, совершает ошибки и пытается их исправить самостоятельно, а когда не получалось — бежит к ней. Глаша помнила, как она примчала к ним, чтобы сообщить Яру важнейшие новости в жизни — что закончила с отличием школу, поступила в университет, впервые получила заказ на съемку. Еще Глаша помнила, как с изменениями в жизни Ярослава изменилась и Снежана, как она взрослела не по годам, пытаясь не отставать от него, как старалась не ревновать, как скрывала обиду за то, что он снова предпочел работу ей, как пыталась скрыть досаду каждый раз, открывая бархатный футляр с драгоценным подарком и видя там очередные сережки.
Никогда Глаша не кривила душой, говоря, что рада за них. Она была рада. Любила Ярослава, любила Снежану, а вместе их любила еще больше, но было между ними что?то, не дающее увериться — так будет всегда. Он всегда будет заставлять ее улыбаться, а она — уравновешивать его вспыльчивость. Это «что?то» появилось в их жизни неожиданно, изменив эту жизнь слишком кардинально, чтобы оставить хоть один шанс вернуть все обратно.
— Чай, — неслышно подошедший официант откланялся, получив заказ, а Глафира моргнула, возвращаясь в реальность.
— Как твои дела?
А еще Глафира знала — жаловаться Снежана не умеет. А значит, ответом ей станет дежурное «хорошо», под которым кроется множество проблем.
— Неплохо.
— Неплохо настолько, что… — осознавая, что скорей всего, из девушки придется вытягивать по слову, Глафира решила взять инициативу в свои руки.
— Съемки каждый день, ничего не успеваю, сроки горят, ночами редактирую, днями фотографирую, но это, наверное, хорошо, — Снежана немного смущено улыбнулась женщине напротив. — Только страшно, что после такого ажиотажа наступит затишье…
— Не наступит, а даже если да — отдохнешь, ты заслужила.
Хмыкнув, Снежана бросила взгляд в окно. Да уж. Меньше всего ей сейчас светил отдых. Находясь днями и ночами будто на иголках, ожидая, что жизнь со дня на день явит новый виток проблем, даже думать об отдыхе смешно.
— Ну а не в работе? — вновь привлекая к себе внимание девушки, Глафира накрыла ее руку своей.
— А меня нет «не в работе», Глашенька, — Снежана попыталась отшутиться, скрывая горечь под маской напускной самоиронии. — «Не в работе», я сплю, даже ем я в работе.
— Снежка, ты ведь еще такая молоденькая, — в голосе няни Самарского прозвучало самое настоящее сожаление. — Ты должна нянчить малыша, а не есть на работе, девочка моя.
Слышать это сожаление, а еще чувствовать участливый взгляд и жалость, было безумно горько.
— Другие нянчат малышей, Глафира. Другие, — настолько, что сдержать в себе обиду Снежане не удалось.
Наверное, это была дурацкая идея — из встречи не получится ничего хорошего, но встать и уйти Снеже не позволило бы элементарное чувство благодарности по отношению к Глафире за все, что она когда?то для нее сделала. Их спасителем стал принесший заказ официант.
— Спасибо, — Глафира подарила свою фирменную улыбку молодому человеку, а потом снова сосредоточила все свое внимание на Снежане. — Прости, я не хотела тебя задеть.
— Ты не задела. Просто я слушаю о малышах слишком часто, Глаша. И эти разговоры не из приятных, прости.
Каждый звонок мамы заканчивался закономерным вопросом о том, как у нее дела в личной жизни. Возможно, этим вопросом разговоры бы не заканчивались, но избегая на них отвечать, Снежана находила сотню предлогов, лишь бы сбросить звонок, прямо как с Марком…
Брать трубку, когда звонили подруги в какой?то момент Снежана тоже начала бояться. Она любила этих людей, холила воспоминания о их прошлых совместных взлетах и падениях, но в какой?то миг их встречи и разговоры превратились в консультации молодых мам и не менее молодых жен, а она… А она могла только сидеть и улыбаться, делая вид, что подобное ее не задевает. Причем делать вид, как перед ними, так и перед собой. А в действительности — ее уже все это достало. Достало, гнаться за чем?то в работе, убегать от заинтересованных в ней мужчин, жить воспоминаниями прошлого и лелеять в сердце ничтожную никому не нужную привязанность к давно забывшем о ней мужчине.
