Его нельзя любить. Сводные (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" (читаем книги .txt, .fb2) 📗

Боль проникает в каждый уголок моего тела. А еще я словно чувствую его присутствие. Здесь. В каждой этой гадкой вещи есть частичка его. Он тут повсюду. Словно преследует.

Это было глупо — влюбиться в того, кто просто не способен на чувства. Единственное, что он умеет, притворяться. Идеально. Настолько, что ты сама начинаешь верить, будто все это правда, а потом остаешься с разбитым сердцем.

20.2

— Ника, — мама вздыхает. Я прилетела буквально три часа назад. Меня под конвоем привезли в пустующий летом дом Гирша и приказали ждать маму. Ее самолет на тот момент еще не приземлился. Все эти дни она была с Вячеславом.

Мама разглядывает меня как какую-то зверушку, перебирая пальцами брелок на своих ключах.

— Зачем ты это сделала? Зачем сбежала?

— Зачем? Ты серьезно сейчас, мам? Я изначально не хотела туда возвращаться. Но ты и твой новый муж решили все за меня, но даже это я бы смогла пережить. Еще одно лето — не так много, но ты и бабушка — вы меня опозорили. Испортили мне выпускной! Думали только о себе. Вы всегда думаете только о себе, мама. Ты хоть раз задавалась вопросом, как мне там живется? Хоть раз?!

— Я думала, — мама запинается. Опускает взгляд. — Ты всегда выглядела…

— Какая разница, как я выглядела? Ты даже не спросила, за восемнадцать лет моей жизни, ты ни разу не поинтересовалась, хорошо ли мне там?

— Прошлое не вернуть, — подмечает спокойно. — Ника, вы могли попасть в беду. Понимаешь? Он тебя бросил посреди улицы. Как ты вообще додумалась с ним поехать, а?

— Ты же сама говорила, что нам стоит подружиться. Разве нет? Вот я и подружилась. Во всех смыслах! — прищуриваюсь.

Меня несет. Я хочу причинить ей боль. Повергнуть в ужас. Хочу, чтобы она чувствовала то, что чувствую я. Растерянность, подавленность. Чтобы не знала, как с этим жить! Потому что я не знаю. Ничего больше не знаю.

— Ты о чем сейчас? — мамин взгляд становится еще более взволнованным, а голос — я его едва слышу.

— Не знаю, — улыбаюсь и будто со стороны себя вижу. Общаюсь с ней прямо как Ян. — С ним можно по-разному дружить, — провожу языком по губам.

Мама бледнеет.

— Только не говори, что вы… Ника! Неужели…

— По себе не суди, мам. Ладно? Я не прыгаю в кровать к первому встречному.

Намеренно давлю на больную мозоль. Я так зла. На маму. На бабушку. Но больше всего на Яна. Как он мог?

Хотя что удивительного? Я же с самого начала знала, кто он. Знала — и все равно повелась.

Разве можно было остаться равнодушной ко всем этим долгим разговорам? А взглядам? На меня в жизни никто так не смотрел. Никто…

— Ты всегда думала только о себе. Устраивала свою жизнь, прикрываясь тем, что якобы хочешь для меня чего-то лучшего, — почти слово в слово повторяю Яна. — На что ты рассчитывала-то, а?

— Давай все обсудим.

— Нам нечего обсуждать. Можешь возвращаться к Вячеславу. Никуда сбегать я больше не собираюсь.

Мама что-то говорит мне в спину, но я концентрируюсь на ступеньках лестницы, по которым шагаю, и практически ее не слышу.

Пусть все они катятся в ад. Я буду жить своей жизнью. Только своей!

Уверенность, бушующая во мне, рассеивается к вечеру. Только тогда я и выползаю из комнаты. Долго думаю, с чего начать разговор. Мама, конечно, права, разговаривать нужно, но днем я была не в состоянии это сделать.

Лишь к ночи во мне появляются силы это сделать, и я твердым шагом иду в ее комнату. Их с Вячеславом. Правда, она оказывается пуста.

— Ника? — голос Ольги заставляет вздрогнуть. — Ты чего тут?

— Маму ищу.

— Так она улетела.

— Улетела? — шлепаю губами и чувствую, как последние ниточки, что удерживали меня на ногах, рвутся.

— Еще днем, сразу после вашего, кхм, разговора…

— Понятно, — киваю, — спасибо.

— Ужин подавать?

— Не нужно. Я не голодна.

— Вот, — Ольга вытаскивает из кармана карту и протягивает мне.

— Что это? — смотрю на пластиковый прямоугольник.

— Ваша мама оставила. Вот пароль, — протягивает еще и листочек. Там всего четыре цифры.

— Спасибо, — сжимаю карту в руках.

Это откуп? В глазах снова встают слезы.

— В вашем распоряжении будет машина с водителем. Если появляются какие-то вопросы, ты всегда сможешь обратиться ко мне.

Ольга тепло улыбается, называя меня то на «вы», то на «ты», кажется, она и сама еще до конца не определилась.

Еще раз благодарю эту милую женщину и снова забираюсь к себе. Усаживаюсь на широкий мягкий подоконник, который тут сделали специально для меня, и даю волю слезам. Плачу. Снова. Долго. В какой-то момент срываюсь. Набираю номер Яна, но он снова оказывается недоступен.

Я же ведь сначала даже не поняла, что это он меня сдал. Когда Артём усадил в машину у ТЦ, я как заведенная набирала номер Гирша. Звонила ему, звонила. Но в ответ были лишь гудки.

Мне казалось, что это ошибка. Поверить первые минуты не могла, что он меня предал. Что он в курсе того, куда меня везут.

А когда пришло осознание, в груди засаднило. Боль была адской. Мне кажется, я никогда до этого момента не испытывала ничего подобного. Меня сотни раз предавали самые близкие люди, но почему именно его удар в спину стал настолько сильным?

Неужели я и правда так опрометчиво и так всепоглощающе в него влюбилась?

Разве это возможно? Всего пара недель. Ничтожно малый срок, чтобы проникнуться человеком, но я это сделала. Глупо. Открыто.

Прыгнула в него с головой, как в мутное озеро, у которого не видно дна. Оно опасное, неизведанное, там на глубине может храниться множество тайн, которые мне очень хотелось разгадать.

Только вот ему этого было не нужно. Ничего не нужно.

Мое тело, а вовсе не душа.

Игра, из которой он снова вышел победителем.

Глава 21

Ника

Октябрь

— Ника!

Оборачиваюсь. Игорь — мой однокурсник — спускается по ступенькам, размахивая тубусом.

— Ты забыла.

— Спасибо, — улыбаюсь.

Игорь кивает. Смотрит на меня как-то странно. Будто хочет сказать что-то еще, но не решается. Я и сама начинаю немного нервничать. Наше молчание затягивается, мы оба до сих пор не сдвинулись с места и не предприняли ни одной попытки хоть что-то друг другу сказать.

— Ты не спешишь? Может, кофе попьем?

Язык прилипает к небу. Отказывать хорошим людям мне все еще сложно. Но пить кофе я не хочу: ни с ним, ни с кем-то другим. Поэтому собираю всю волю для отказа в кулак и произношу твердое нет.

— Спешишь, значит?

— Не хочу пить кофе.

— Тогда можно…

— Игорь, пойми меня правильно, сейчас… Мне не нужны друзья мужского пола.

— А что, если я тоже не очень-то хочу с тобой дружить? Ты очень краси…

— Отношения я не рассматриваю тем более, — обрываю его комплимент. — Извини.

На этих словах поджимаю губы, бормочу тихое «пока» и направляюсь в сторону машины. Водитель приехал уже минут двадцать назад.

Пока иду, прокручиваю в голове свое поведение, анализируя, насколько грубо это вышло. Расставлять границы мне все еще дико сложно. Я думаю, что любым отказом могу обидеть людей. На самом же деле это далеко не так. Ну подумаешь, сказала нет. Это же правильнее, чем давать мнимые надежды, верно?

Немного переведя дыхание, опускаюсь на сиденье и резковато хлопаю дверью.

— Все в порядке? — тут же осведомляется Алексей. Водитель, которого ко мне приставили еще летом.

— Лучше не бывает, — улыбаюсь и снова отворачиваюсь к окну. Игорь уже исчез, но я почему-то продолжаю искать его взглядом и думать, обидела ли…

С начала учебного года прошло почти полтора месяца. У нас прекрасная группа. Преподаватели. Мне безумно нравится здесь учиться. Честно говоря, это, наверное, единственная преследуемая мной цель сейчас — учиться. Получать знания, чтобы хорошо закончить вуз, найти высокооплачиваемую работу и больше никогда в жизни ни от кого не зависеть.