Профессор по вызову (СИ) - фон Беренготт Лючия (книги бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Что ты имеешь в виду под… «самыми богатыми»? У меня вообще не было «богатых» женщин. Разве что одна, и та давно, в студенческие годы…
Ах вот что я сказала! Чччёрт… всё же придется погрязнуть сегодня в выяснение этого вопроса. Отсев подальше, я оперлась спиной о подушки и морально приготовилась к грубостям в духе «это не твое дело!» и «как ты смеешь читать мне морали, когда сама…»
— Я имею в виду… — начала, резко выдохнув для храбрости, — имею в виду… твою вторую работу. Только пойми правильно, — поспешно затараторила, — я не сужу тебя, Макс… Просто считаю, что не надо избегать этой темы. Потому что если, как ты, говоришь, тебе на меня не плевать… то тебе придется ее оставить. Твою вторую работу, я имею в виду… Уверена, ты справишься и без нее…
Под его изумленным взглядом я окончательно стушевалась.
— Прости… просто… ты сам это начал… про твоих женщин…
Багинский подобрал отвисшую челюсть и несколько раз прочистил горло, прежде чем смог выдавить хоть слово.
— Врач, конечно, сказала, что у вируса могут быть последствия для твоей нервной системы, но вроде про мозг речи не шло… Давай-ка я ее вызову снова — похоже, тут серьезный диагноз.
И он на самом деле взял с прикроватного столика телефон и куда-то принялся звонить. Он не играет — поняла вдруг я. Он на самом деле понятия не имеет, о чем я говорю!
Значит… значит, я ошибаюсь?! Значит, каким-то образом я всё перепутала, и мой профессор не работает в эскорте в свободное от науки время?! Но как же так… зачем тогда он приходил ко мне позавчера?! Почему играл со мной на раздевание, выполняя все мои хотелки? И… почему в агентстве сказали, что это он?
Неужели это всё невероятная, невозможная по сути своей ошибка? Совпадение, не имеющее себе равных? Или он снова играет со мной?!
В голове у меня окончательно всё перепуталось, я подскочила и схватила Багинского за руку, не давая ему закончить набор номера.
— Позавчера вечером… — отчетливо и медленно, словно для ребенка, произнесла, глядя ему в глаза, — возле моего номера в соседней гостинице… появился мужчина. Там должен был появиться мужчина. Работник элитного эскортного агентства… по имени… ну или под псевдонимом Аслан. Это ведь… ты, Максим? Не так ли?
Глаза Максима Георгиевича Багинского расширились так, что я увидела в них свое отражение. Рука с телефоном медленно опустилась вниз, на колени.
— Так это ты… — прохрипел он, с заметным трудом раздвигая губы, — ты вызывала к себе… этого клоуна?!
Глава 26
В первое мгновение, как только он услышал имя пошловатого эскортника из уст не имеющей никакого отношения к нему Птичкиной, у Багинского случился ступор. Полнейшее оцепенение охватило его тело и мозг, заставив все мысли испариться, а мускулы расслабиться настолько, что невозможно стало держать в руках телефон — не то, что набирать на нем номер.
Пропало всё — эмоции, желания, решения… обиды, включая не вполне осознанный комплекс неполноценности перед девушкой, которая оказалась талантливее его самого…
И вдруг, вот так просто, озарение вспыхнуло в полностью очищенном от шелухи мозгу.
Так вот что произошло!! Она думает… что он, Багинский, эскортник и есть! Невероятное, невозможное совпадение, из-за которого и Птичкина и вела себя с ним так, как вела — раскованно, смело, безрассудно! Не она была шлюхой той запоминающейся ночью, а… он сам! Во всяком случае, в ее воображении, потому что должен был прийти не он, а… Аслан! Его она ждала той ночью!
— Так это ты… — прохрипел он, еле раздвигая онемевшие губы, — ты вызывала к себе… этого клоуна?! И думала, что он — это я?! А я… я думал, что ты сама…
Ответить Птичкина не успела. А возможно, и успела, но он ничего больше не услышал — зашелся в исступленном, почти истерическом хохоте. Как известно, мозг реагирует на непонятное ему смехом, а в данном случае, несмотря на озарение, вскрылось столько всего непонятного сразу, что кроме как расхохотаться, ничего другого ему не оставалось…
— Как?! Как ты могла вызвать это… это… чудовище… — не в состоянии больше находиться в вертикальном состоянии, Багинский упал на кровать и схватился за живот. — Ты вообще видела, кого вызывала? И зачем? Зачем ты… ох… не могу… ЗАЧЕМ ты его вызывала?!
Отсмеявшись и чуть успокоившись, он понял, что Птичкина не хохочет вместе с ним, хотя, по идее, тоже должна была кататься по кровати. Повернув к ней голову, он встретился с ее ошалевшим взглядом. Похоже, она до сих пор не понимала, что произошло.
— Ты… — выдохнул он, протягивая к ней руку и заметив, как она дернулась от него словно от сумасшедшего, — ты думала, что я проститут? Серьезно, Птичкина? Ты считала, что я, Багинский Максим Георгиевич, руководитель кафедры антропологии, доктор наук с мировым именем, преподававший в Принстоне в качестве почетного гостя, работаю… в ЭСКОРТ-АГЕНТСТВЕ? Поэтому переспала со мной?!
Огромные, как блюдца, глаза Маргариты Птичкиной заблестели слезами. Ей явно было несмешно.
— Но ты ведь пришел… как раз, когда они позвонили… в ту самую минуту! Он… я… ты…
Забросав его местоимениями, Птичкина вдруг сорвалась с кровати и кинулась в ванную комнату. Захлопнула дверь раньше, чем он успел повернуть в обратную сторону голову и провернула в замке ключом. И тут же он услышал ее глухие, истерические рыдания — явно в какое-то полотенце.
Чёрт! Не надо было так над ней смеяться. Над собой бы лучше посмеялся — вёл себя с ней как полный идиот, как мальчишка на эмоциях…
Багинский посерьёзнел. Нет. Не как мальчишка. Как подлец. Как законченный и полноценный мерзавец, да еще и с признаками пассивной агрессии.
Уверился в том, что девушка, отдавшая ему девственность — зашитая шлюха, подстилка Шапошникова. Возненавидел ее за то, что сам же в нее и влюбился. Позже — когда понял, что она еще и талантлива, придумал подлую и низкую месть, питающую его покоробленное эго. А теперь, когда всё открылось — хохочет над ее ошибками, вместо того, чтобы валяться у нее в ногах и просить прощения.
Багинский всегда старался быть честным с собой — хотя бы потому, что умел анализировать себя лучше любого психолога. Попробуй тут пообманывайся, когда любой тайный мотив машинально тащится на поверхность из подсознания под нещадные лучи собственного интеллекта.
Вот и тут, как бы он ни хотел продолжать держать Птичкину в своих сексуальных игрушках, не смог больше найти этому морального оправдания. Да, он не знал, что она не шлюха, и это хоть как-то умаляет его вину перед ней. Но ведь теперь знает? Понимает даже, зачем она устроила ему вчера это представление, издевательски подтверждая, как использовала его и как играла с ним во влюбленную.
— Ты хотела сделать мне больно, правда? — спросил он по направлению к закрытой двери ванной. — Вчера, когда врала мне… ты специально это делала? Чтобы я почувствовал себя также плохо, как и ты?
Рыдания за дверью прекратились, но перегородка была настолько тонкой, что он слышал, как девушка тяжело дышит, вероятно собираясь с силами для ответа.
— Если так, то… у тебя получилось, — спустя минуту продолжил Багинский — всё также, в закрытую дверь. — Я действительно почувствовал себя отвратительно — как использованный презерватив. Что удивительно — я ведь уже знал до этого, что ты… от Шапошникова, но надеялся в глубине души, что ошибался. Очень надеялся, что всё это какая-то жестокая, невероятная ошибка… Без конца анализировал, прокручивал у себя в голове варианты, как ты можешь оказаться «не такой»… Предположил даже, что Шапошников заставил тебя переспать со мной — возможно шантажом или еще чем… А потом… потом ты взяла и сама во всем призналась. И я почувствовал себя так плохо, словно умер внутри… Видеть тебя больше не мог. И не видеть тоже… Прости меня, Птичкина, а? Я вёл себя, как полный кретин.
Он не знал, что еще сказать — и так уже перешел все мыслимые границы своего раздутого женским вниманием достоинства. Если ей надо больше — вряд ли у него хватит на это моральных сил.
