Несладкая жизнь - Царева Маша (книга бесплатный формат txt) 📗
На соседней лавочке сидел молодой человек – странный какой-то. На нем была застиранная пижама явно с чужого плеча, на ногах – резиновые шлепанцы. Вечер был прохладным, Настя поежилась, глядя на посиневшие пальцы его ног. Потом вспомнила, что совсем рядом, за живописным кованым забором, находится клиника – открыли ее недавно. Еще когда Настя жила в Угличе, об этом месте много сплетничали. Кто-то говорил, что там лечат богатых наркоманов, кто-то утверждал, что там находится элитная психушка, а кто-то, заговорщицки понизив голос, клялся, что он видел, как к воротам подъехала длинная черная машина, и из нее вышла чуть ли не Лариса Долина. Врали, конечно. Даже если бы кто-то из знаменитостей вздумал подлечить нервы в крошечном городке на берегу Волги, стали бы они выходить из авто под прицел посторонних любопытных взглядов!
Ощутив на себе ее рассеянный взгляд, молодой человек обернулся… И Настя отшатнулась, кровь бросилась ей в лицо, онемели ноги.
Это был он.
Точно, он.
Давид Даев.
И в тот момент, когда она была уже готова поверить в собственную невменяемость, он вдруг улыбнулся и сказал:
– Девушка, а вы меня сигаретой не угостите? Очень хочется курить.
Конечно, это был не он. Просто похож очень. Только куда менее ухоженный. Худой какой-то, ногти до мяса обкусаны, под глазами синяки. Щетина неровно отросла, волосы неаккуратно взлохмачены. Нервно дергается веко. И голос совсем другой – хриплый, низкий. Обаяния ноль, и нет танцующих ямочек на щеках. Но в целом сходство поразительное – и эти бархатные глаза, и римский профиль, и полные губы…
Настя протянула ему раскрытую пачку «Marlboro», дрожащими пальцами он вытянул одну сигаретку, а потом, подумав, взял еще одну и запасливо заткнул ее за ухо. Давид бы так никогда не поступил. У таких, как он, нет привычки откладывать на потом. Они точно знают, что «завтра» будет таким же безоблачным и обеспеченным, как «вчера».
Он не стал возвращаться на свою лавочку, присел рядом с Настей, и она на всякий случай крепче прижала к себе рюкзак. Но, похоже, грабителем он не был. Он выглядел как человек, только что потерявший все и не представляющий, как с этим справиться.
– Вы на меня так смотрите… – заметил он.
– Вы напоминаете мне одного человека, – призналась Настя. – Сначала я приняла вас за него. Вблизи увидела, что это не так, но все равно…
– Да, мне многие говорят, – усмехнулся он. – Похож на сынка какого-то олигарха. Лучше бы я был на его месте, а он – просто похож на меня… Хм, не обращайте внимания, это я так.
– Вам не холодно?
– Холодно, – без эмоций ответил он. – Вам самой было бы холодно, не будь на вас обуви.
– Вы сбежали оттуда? – Настя кивнула в сторону больницы. – Из психушки?
– Почему вы думаете, что я сбежал?
– А разве нет?
Он вздохнул:
– Ну допустим… Только я там не лечился. Я… санитар.
– Кто? – недоверчиво улыбнулась она. – Что-то вы не похожи на медработника.
– Я сам из Ярославля. Знакомый здесь все прошлое лето отработал, кучу бабок поднял. Рекомендовал меня, я и устроился… Медицинского образования не надо, только сильные руки, ну и чтобы язык за зубами держать умел. Платят целое состояние, а работа непыльная – полы мыть, продукты на кухне разгружать… Сначала жизнь казалась шоколадом. А потом на меня запал один… – молодой человек потупился и закашлялся дымом.
– Пациент?
– Ну! А там такие тузы лечатся, что попробуй откажи. Меня директор больницы вызвал и все на пальцах объяснил. Сколько мне заплатят, если я соглашусь, и что со мною будет, если откажусь.
– А ты?
– А я… Ну не могу я с мужиком, понимаешь? Я сразу к воротам, а меня охранник тормознул. Нельзя. Видимо, их всех предупредили. И тогда я стырил пижаму и вышел сюда. Скоро меня начнут искать.
– Почему же ты не убегаешь? – ужаснулась Настя. – Здесь станция недалеко. Хочешь, покажу?
– И далеко ли я в таком виде уйду? И потом, у меня нет денег. Все мои вещи остались там, в больнице.
– Но это… Это же просто возмутительно! Неужели ничего нельзя сделать?! В милицию сообщить?
– Ты даже не представляешь, что это за люди… Им все по барабану, и законы на них не действуют.
– Хотя ты прав… Мне тоже приходилось с этим сталкиваться, – помрачнела Настя. – Ненавижу тех, кому все дозволено… Знаешь, а я ведь могу дать тебе денег.
– Правда? – оживился он. – Мне бы только одежду купить, что-нибудь самое дешевое, и билет! Я верну. Ты напиши мне свой адрес, и я вышлю.
– Да брось ты, – махнула рукой она. – Миллионов одалживать тебе я не собираюсь. Возле станции есть вещевой рынок, там можно купить кеды и спортивный костюм. Пойдем быстрее.
Понимала она, что все неспроста.
Осознавала, что не будет мужчина с благородной проседью в красивых густых волосах, с длинными сильными ногами, обтянутыми потертыми джинсами Diesel, с медленно распускающейся улыбкой и внимательным взглядом из-под прямоугольных очков, помогать ей, смазливой двадцатилетке, просто так. Потому что она, Настя, ему чисто по-человечески понравилась.
Замечала она, как Антон на нее иногда посматривает.
Догадывалась, что его прикосновения не всегда случайны.
Нет, он не нагличал. Не было в его поведении хамоватой вальяжности – я, мол, устроил тебя на работу, обеспечил жилье, так что настало время платить по счетам. Наоборот, Антон отнекивался от бесконечных Настиных «спасибо», все время подчеркивал, что это ему, а не ей повезло, что о таком поваре, как Настя, можно только мечтать, что постоянные клиенты нарадоваться не могут на ее пирожные, и даже анемичные рублевские барышни нарушают строгие диеты ради ее тирамису.
Иногда Насте казалось, что в этом городе нет любви. А если и есть, то ее прячут за семью замками, стерегут и только по ночам иногда вынимают из заветных сундуков, чтобы полюбоваться да протереть от пыли. Напоказ же выставляются суррогатные отношения. Стоит зайти в любой дорогой клуб – увидите педофилию в ее расцвете. Тринадцатилетние ногастые акселератки строят глазки пузатым тузам. Гомосексуалисты борются за то, чтобы им разрешили венчаться в церкви. В любом уважающем себя салоне красоты найдется услуга «отбеливание ануса». Проституция считается суперпрестижной профессией – девчонки хвалятся «минетными» шубками да перепавшим по случаю золотишком. Любовь втроем считается не экзотикой, а почти банальным штрихом к повседневности – почти все пробовали, почему бы и нет. Красивые уверенные в себе люди хорошо поставленными громкими голосами чуть ли не с гордостью спрашивают в аптеках антибиотики от венерических инфекций. Полигамия торжественно признана биологической нормой.
И она, Настя Прялкина, не лучше.
Их роман начался с неуверенного кокетства. Настя еще не научилась соблазнять, а Антон не понимал, насколько далеко можно зайти с нею, такой странной и старомодной. В итоге оба вели себя как старшеклассники. Он целовал ей руку при встрече, а она в обеденный перерыв готовила его любимые творожники с цукатами.
Василиса презрительно ухмылялась и говорила, что никогда еще не видела такой концентрированной пошлости.
Все произошло неожиданно. Однажды Настя задержалась допоздна. На следующий день в «Бомонд-cafe» планировался юбилей знаменитого оперного певца, ей заказали пятиярусный торт из белого шоколада. Настя придумала украсить его марципановыми фигурками – скачала из Интернета фотографии певца в разных ролях и пыталась одеть каждую фигурку в соответствующий марципановый костюм. Чтобы торт символизировал развитие его творческой карьеры, восхождение от яруса к ярусу. На нижнем ярусе был марципановый поезд, из которого выходил марципановый человечек с марципановым чемоданчиком. А рядом – Кремль, автомобили, вывески… Когда-то оперный певец приехал в Москву из Харькова. На следующем ярусе марципановый человечек выглядел более упитанным и гладким, он поступил в Гнесинку, начал выступать. На следующем – спел дуэтом с поп-дивой, которой Настя прилепила огромную марципановую грудь. Ну и так далее. На самом верхнем марципановом человечке была корона, ему рукоплескали другие фигурки. За торт этот ей заплатили две тысячи долларов.
