Суженый-ряженый - Крылова Елена Эльмаровна (книги онлайн бесплатно txt) 📗
В эти дни Таня возвращалась к себе домой. Наводила в квартире порядок, готовила ужин, в ожидании Глеба работала за собственным компьютером и тешила себя иллюзией, что сама распоряжается собственной жизнью. И пусть иллюзия была недолгой, но долго ли вообще может продлиться такая жизнь? Во всяком случае, когда закончатся иллюзии, своей жизнью она действительно будет распоряжаться сама.
Двадцать пятого вернулись Линденбаумы. Еще до обеда Витя появился на работе, а вечером Глеб с Таней были приглашены в гости. Посидеть, поболтать. Чисто по-соседски. Она не знала, как именно Захаров охарактеризовал их отношения, но все, кажется, поняли все правильно.
Таню Глеб представил друзьям как ту самую Станиславу Амельченко, которая написала ту самую статью. В первый момент произошла небольшая заминка, затем хозяева взяли себя в руки, у них прорезалось чувство юмора. К тому же не надо было придумывать тему для разговора, и Таня услышала третью версию истории, которую ранее она слышала от Захарова, а потом от отца. По ходу дела вспомнили и родную Академию, и о любимых преподавателях немного позлословили.
В конце концов соседские посиделки плавно перешли в производственное совещание, в котором приняла участие и Олеся Линденбаум. Особую активность она проявляла в обсуждении финансовых вопросов. Таня только сейчас узнала, что Витина жена до рождения сына работала в банке, куда она, кстати, намеревалась вернуться в самое ближайшее время. Вопрос упирался лишь в поиски человека, которому Олеся могла бы доверить своего ребенка. Дело в том, что все имеющиеся в наличии бабушки и дедушки о пенсии пока еще не помышляли. Впрочем, свои отпуска все они с радостью проводили с малышом на даче.
Тане не удалось в тот день увидеть полуторагодовалого Егора, для которого требовалась няня-иностранка с надежными рекомендациями. Почему Олеся зациклилась на иностранном происхождении няни, сегодня не обсуждали, а ребенка сразу по приезде забрала бабушка, успевшая за три недели сильно соскучиться по внуку.
Любящие родители, однако, фотографировали свое чадо постоянно, и его многочисленные портреты в рамочках и без рамочек стояли и висели повсеместно. Судя по снимкам, сын, как это ни странно, унаследовал чисто арийскую внешность папы и, казалось, ничего не взял от смуглой темненькой мамы.
Честно говоря, Таня смутно помнила школьный курс общей биологии, но что-то там было про опыты то ли с черными и белыми мышами, то ли с черными и белыми бобами, если, конечно, бобы в самом деле бывают такой окраски. В этих ботанических тонкостях Таня тоже не была уверена, однако точно помнила, что есть такое слово "доминанта". Правда, с тем, что оно означает в данном контексте, дело обстояло несколько хуже. Ну, как бы там ни было, теории теориями, а жизнь есть жизнь, и белобрысый веснушчатый малыш с полутора десятков фотографий весело смеялся над всякими там доминантами.
Поскольку никто никуда не торопился, ведь гостям нужно было всего лишь перейти через лестничную площадку, посиделки затянулись до самой полуночи. А вообще это был очень приятный и довольно странный вечер.
С Линденбаумами распрощались, уже стоя на пороге захаровской квартиры. Даже двери, кажется, захлопнули одновременно.
Как только они остались вдвоем, Глеб моментально стиснул Таню в объятиях и притянул к себе.
-- Мне понравились твои друзья, -- только и успела она сказать, а ее рот уже запечатал его поцелуй.
Еще она могла бы добавить, что весь вечер у нее было совершенно непонятное ощущение, будто они -- две семейные пары. И что совсем уж абсурдно, казалось, что и Витя с Олесей воспринимали это точно так же. И даже Захаров. Но это уж был полный абсурд. Поэтому ничего подобного Таня говорить не стала.
Поцелуй длился так долго, что за это время Глеб успел расстегнуть молнию на юбке, его руки проникли к ней под кофточку, его ловкие пальцы справились с застежкой лифчика, а она этого даже не заметила. Но самым удивительным было то, что Таня не заметила, как она сама -- пуговка за пуговкой -- расстегнула на Глебе рубашку.
-- Часов с десяти мне безумно хотелось тебя поцеловать, -- с трудом переводя дыхание, пробормотал он.
-- По-моему... -- у Тани тоже были проблемы с дыханием, -- ты целовал меня... и до десяти... и после.
Он действительно не упускал ни единой возможности коснуться ее руками, губами... Прикосновения эти были мимолетными, но такими волнующими...
-- Но это было совсем не то. -- Теперь Глеб приник к Таниной шее и своими поцелуями стал прокладывать дорожку к ее груди.
Да, это было уже совсем другое...
28
-- О нет! Только не это! -- Таня в отчаянии вытряхнула содержимое своей сумки на диван. Куча всякого барахла, но все не то. -- Наверное, я оставила их в другой сумке.
-- Что оставила? -- Глеб вышел из спальни, застегивая на ходу рубашку.
-- Ключи от машины, -- уныло сообщила Таня и еще раз встряхнула сумку. Увы! Ничего даже не звякнуло.
-- Ключи от машины вещь, конечно, хорошая, -- ухмыльнулся Глеб. -- Особенно когда знаешь, где стоит твоя машина.
-- Я знаю, где стоит моя машина. -- Она с остервенением стала сгребать обратно содержимое сумки. -- Как раз там, откуда после работы я смогла бы доехать на ней до своего дома. Если бы у меня были ключи, разумеется.
-- Да ладно, Тань, не переживай. Я сегодня могу освободиться пораньше и заехать за тобой. И даже отвезти тебя домой, если это так уж необходимо. А потом можно... -- Он похлопал себя по карманам. -- Слушай, ты не видела мои ключи?
-- Кажется, где-то видела. Глеб, никакого "потом" сегодня не получится. Разве что совсем потом. Или даже совсем-совсем потом.
-- Ну, на совсем-совсем потом у меня, честно говоря, совсем другие планы, -- пробормотал Захаров, озираясь по сторонам в поисках ключей. Их почему-то не было среди прочих мелочей, которые мужчины имеют обыкновение таскать в карманах. Надо сказать, эти мелочи образовали на столике изрядную кучку, вполне сравнимую с той, которую Таня только что собрала обратно в свою сумку. -- А что, собственно, случилось? -- Изогнув вопросительно брови, он воззрился на Таню. -- Ты завтра сдаешь очередную ехидную статью?
-- Нет, дорогой, -- она изобразила ехидную улыбку, -- завтра утром "Красной стрелой" приезжают мои родители, и мне нужно ликвидировать хаос в квартире и запустение в холодильнике.
-- Нет проблем, -- отозвался Захаров, -- я за тобой заеду, по пути мы заскочим в магазин... Нет, лучше я тебя отвезу, сам поеду в магазин, а ты тем временем займешься уборкой. Если не успеешь закончить, я тебе помогу.
-- Что-то я не слышу особого энтузиазма в твоем голосе, -- усмехнулась Таня. -- Ладно, Глеб, не бери в голову. Я, конечно, тебе очень признательна за столь великодушное предложение, но, думаю, со своими проблемами я справлюсь сама. А ты тем временем можешь немного подольше потрудиться на благо своей фирмы.
-- И сколько же времени займет твоя борьба с хаосом и запустением? -- с кислым видом поинтересовался Захаров, видимо, всерьез опасаясь, что его планы на вечер оказались под угрозой.
-- Думаю, часиков в девять я уже закончу. Кстати, Глеб, ночую я сегодня у себя. -- Выражение лица у Захарова стало еще более кислым, во всяком случае, Тане так показалось. -- Если ты не против, твои планы на "совсем-совсем потом" можно было бы перенести ко мне, -- предложила она.
-- Пожалуй...
Его "пожалуй" как-то неопределенно повисло в воздухе, и Таня, усмехнувшись, сказала:
-- Глеб, я ни в коем случае не настаиваю, но "Стрела" прибывает в семь пятьдесят пять, добираться до дома они будут никак не меньше получаса. Если ты уедешь до четверти девятого, то с гарантией двести процентов тебе не придется знакомиться с моими родителями.
-- Пожалуй, я все-таки за тобой заеду, -- сказал Захаров, уходя тем самым от ответа на Танино приглашение.
