Прекрасные и порочные (ЛП) - Вульф Сара (книги .TXT) 📗
И я чувствую... ревность?
Я оборачиваю вокруг шеи салфетку и экспериментально тяну. Это будет замечательная петля. Я ревную к любви? С каких это пор? Когда я вообще об этом заботилась? НИКОГДА. Это фальшивое обещание, золотая сказочка для дурачков, то, что не происходит с людьми вроде меня. И вот она я. Ревную! Не Джека, нет. Кайлу. Я ревную к сладкой любви, которая сияет в её глазах. Она всё еще может чувствовать любовь. Она до сих пор думает, что это замечательная, господствующая, чистая вещь. Даже если это и наивно, все-таки лучше видеть любовь так, нежели как я, будто это ядовитое следует-избегать-любой-ценой болото.
Мне больше не четырнадцать. Я не могу вернуться к этому видению чистой любви. Всё прошло. Навсегда.
Я ревную Кайлу и то, что ей никогда не причиняли боль.
Несомненно, Джек-задница несколько раз оскорбил её своим чрезмерным скажи-как-есть рационализмом. Может, Эйвери сказала ей, что у него в больнице девушка, и это тронуло её. Но она не была разрушена изнутри. Над ней не смеялись, не набрасывались, не толкали.
Она всё еще чиста.
Я позволяю салфетке упасть с моей шеи и прижимаю руку ко рту, чтобы остановить внезапный рвотный позыв, поднимающийся к моему горлу. Больно. Рана открыта, и мне снова больно, мне нужно домой. Мне необходимо найти темную комнату и свернуться там калачиком, пытаясь забыть. Я, пошатываясь, выхожу за дверь, позади меня звенит колокольчик на ней. Я едва его слышу. Всё расплывается, и я не могу дышать. Пытаюсь вздохнуть, но в моих легких разгорается пожар, разрывая всё мое тело. Я дрожу. Может, я умираю. Отстойно умирать из-за ничего. Умирать из-за чего-то глупого и идиотского как любовь. Здесь Лежит Глупая Маленькая Девочка, Которая Слегла Из-За Обычной Паники И Жалких Рыданий По Любви. Р.S. Купидон Выиграл Этот Раунд, Сука. Это будет высечено на моем надгробии, на него будут гадить голуби, а тинэйджеры будут заниматься на нем сексом, и когда будет всемирное наводнение от глобального потепления, оно потонет, а мои жалкие кости всплывут, я буду бродить как привидение и стонать в уши парочек...
...ты, – сквозь тошноту прорывается голос. – Ты в порядке?
Я поднимаю глаза. Надо мной нависает расплывчатый Джек.
И меня элегантно тошнит на его ботинки.
***
Я целых десять минут блюю перед моим заклятым врагом, прежде чем понимаю, что он засунул меня в машину, и я блюю не на обочину, а на пассажирское сидение его черного седана. Он сидит в кресле водителя, и всё это время что-то печатает в телефоне. Когда в моих рвотных позывах наступает небольшая пауза, он смотрит на меня.
– Ты закончила? – спрашивает он.
Я сразу же пытаюсь выбраться из его машины и побежать к своей, чтобы засунуть голову в выхлопную трубу и милостиво умереть, но он хватает мою кофту и затаскивает обратно.
– Просто позволь мне умереть! – причитаю я.
– Пока нет. У меня на тебя планы.
– Ты такой противный! Ты такой противный, а мне так тошно, что я тихо ненавижу всё в этой постижимой вселенной.
– Включая Кайлу?
Я прекращаю причитать, чтобы сердито посмотреть на него.
– Так как я только что заплатила тебе две сотни баксов, чтобы сделать её счастливой, определенно нет, она единственная, кого я не ненавижу. Её и, например, выпечку. И маленьких котят. Но всё остальное может поджариться в клоаке Сатаны! – я дико кручу головой вокруг. – Кстати говоря, а где она?
– Уехала домой.
– Тебе... тебе тоже стоит поехать домой, – я медленно передвигаю ногу из машины наружу. – Я просто...
Я порываюсь убежать прочь и утопить себя в ближайшей луже мочи бездомных, но Джек снова затаскивает меня обратно, перегибается через меня и захлопывает дверь. Я дергаю ручку.
– Ты заблокировал её! – я открываю рот от удивления.
– Оставайся здесь, пока тебе не станет лучше, – ворчит он.
– Я хорошо себя чувствую! Я, по крайней мере, шестнадцать раз прекрасно себя чувствую, – уверяю я его. – Смотри! Я могу дышать! Могу пользоваться ногами! – Я делаю движения «на велосипеде». – Я могу трясти головой!
Я дважды трясу головой, и Джек по случайной интуиции опускает окно за секунды до того, как меня снова стошнит. Когда избавляю свой желудок от последних остатков лапши, я задыхаюсь и засовываю голову обратно внутрь.
– Что? Ты возбуждаешься, наблюдая за моими фантастическими желудочно-кишечными фейерверками? Поэтому ты держишь меня в заложниках?
– Ты не в порядке, – настаивает он с каменным лицом. – Посиди и расслабься, пока не станет лучше.
– Расслабься! Пожалуйста, скажи мне, как, черт побери, я могу расслабиться, когда самый большой снежный человек сидит рядом со мной, разговаривая так, словно у него есть сердце?! Это на него не похоже! Это... это отвратительно! Ты не Джек! Ты какой-то чокнутый пришелец из Забаду, который пришел сюда забрать его тело для своей прекрасной коллекции образцов, не так ли?
Джек заводит машину. И я в два раза сильнее дергаю за дверную ручку.
– Да ладно, ты, кусок детского дерьма из пробирки! Я уверена, что у детей достаточно дерьма, чтобы попытаться разоблачить тебя, но я не стану этого делать! Потому что меня будет тошнить следующие двадцать четыре часа. Но я разоблачу тебя, клянусь, а если не сделаю этого, меня захватят внеземные разумы и, ну что ж, было приятно с тобой познакомиться, но на самом деле я думаю, что тот, кто тебя создал, сделал огромную ошибку в суждении, так как они не приняли во внимание Забадуйца, который заманил в ловушку, к себе машину, сказочную девочку-тинэйджера…
Джек резко поворачивает налево, и импульс вдавливает мое лицо в окно. Я быстро пристегиваю ремень безопасности.
– Куда мы едем? – спрашиваю я.
– Я приглашаю тебя на свидание.
Я сразу же жалею о том, что наняла его на этот вечер. И о том, что живу. Джек, должно быть, заметил мою панику, потому что вздыхает.
– Это твое первое свидание, верно?
– Ммм, да? Но, ты действительно не должен этого делать? Если учесть, что это не то, что ты хочешь сделать? И мне действительно не нужно свидание, и я даже не хочу на свидание? Они для тех людей, которые любят, а со мной это снова никогда не случится, поэтому не думаю, что это необходимо...
– Это извинение. За то, как я повел себя вчера. Ничего личного и никакой романтики.
– Ох, – я радуюсь, но какая-то скрытая часть меня угасает. И я оставляю это чувство нашей вселенной наряду с последним из Забадуйцев. – Точно. Извинение. Хорошо.
– Ты как будто разочарована.
– Не хочу тебя огорчать, но я думаю, что ты, скорее всего, сумасшедший. Я напротив не разочарована. Я очарована. Заворожена. Нет ничего лучше, чем пойти на не-свидание с моим худшим врагом, который только что был на свидании с моей подругой, за что, кстати, я ему заплатила...
– Ты, кстати, болтлива.
– И я болтлива! И это круто! Так что, мы можем просто поехать и покончить с этим, инопланетянин!
Он ухмыляется и жмет на газ.
-12-
3 года
17 недель
5 дней
Мы едем вечность. Пять вечностей. Шесть вечностей. Семьсот вечностей. Мы проносимся мимо ветхих зданий, покрытых дряхлостью и граффити. Стая ворон дерется на смерть за буханку хлеба, которую кинул бездомный. Огромные неоновые вывески на корейском и китайском ярко светятся всеми цветами радуги. В машину проникает запах жареного цыпленка и подливки из семян кунжута. Это полная противоположность чистому, модному району города, в котором я всюду блевала.
– Ты везешь меня к мяснику с черного рынка, чтобы продать на органы? – вежливо спрашиваю я. Джек заезжает на парковку и достает ключ из зажигания.
– Выходи. Немного прогуляемся.
Он выходит, и я следую за ним по темному тротуару.
– Знаешь, если ты хотел мою печень, то нужно было всего лишь вежливо попросить. Уверена, мы смогли бы что-нибудь придумать. Нечто, связанное с моим кулаком на твоем лице.
