Инструкция на конец света (ЛП) - Каейн Джейми (е книги .txt) 📗

Запах горящего леса теперь особенно усилился.

Я думаю о Николь и её сестре, у них нет машины, нет взрослых рядом, а

сейчас, похоже, нет и электричества. Кто скажет им, что надо

эвакуироваться? Я сажусь так быстро, что у меня кружится голова, и,

оглядываясь, вижу, что мои сожители, Кива и Паули, начали просыпаться

чуть позже, чем я. Отсыпаются, наверно, после вечеринки.

– Парни, – кричу я. – Просыпайтесь!

Кива зевает и переворачивается. Паули что-то бормочет и

приподнимается на одном локте.

– Что происходит?

– Я думаю, надо эвакуироваться, пожар.

– Вот чёрт, – говорит он и выдёргивает себя из постели.

Кровать Кивы стоит рядом, Паули берётся за одеяло и стягивает его со

спящего тела.

– Вставай, чувак. Шевели булками! Мы должны убираться отсюда.

Николь

Мне снится, что кто-то стучит в дверь дома, а потом я просыпаюсь и

понимаю, что это не сон. До меня доносятся другие звуки издалека – мне

кажется, что это стрёкот вертолётов, летающих поблизости, – и едкий

запах лесного пожара, будто бы огонь полыхает прямо за окном моей

спальни.

Я выпрыгиваю из кровати, чтобы узнать, в чём дело. На дороге стоит

минивен Паули, рядом я вижу Киву, который смотрит снизу вверх на

дом. Уже почти рассвет, и затуманенный мозг не может осознать, зачем

ему быть тут. Но вдруг меня пронизывает страх.

– Открывайте! – кричит тот, кто стучит в дверь. – Николь! Иззи! Это

Вольф! Надо эвакуироваться!

Мне кажется, что огню не пересечь реку. Прямо сейчас нам ничего не

угрожает. Я знаю, что эвакуация – это всего лишь мера

предосторожности, и ещё, что я не могу заставить Иззи сесть в один

фургон с Кивой. Ни за что на свете.

Поэтому я засовываю руку под кровать, хватаю винтовку и иду в комнату

Иззи. Она уже проснулась, но ещё не встала с постели.

– Что происходит? – спрашивает она.

– Ребята из Садханы стоят у нашего дома. Говорят, что надо

эвакуироваться. Пожар.

– Кива? – спрашивает она.

Я смотрю на нее и киваю.

– Я скажу им, чтобы они ушли. Мы сможем позаботиться о себе.

– Нет! – говорит она. – Не иди туда. Пожалуйста. Давайте просто

останемся здесь и дождёмся, когда они уйдут.

Я пытаюсь придумать самый безопасный план действий, но я не могу.

Папа всегда готовился к одному при пожаре: сесть всем в хорошо

укомплектованный фургон и уехать. Но здесь нет ни его, ни фургона. И я

продолжаю думать: огню не пересечь реку. Это просто невозможно.

Я смотрю сквозь занавески в комнате Иззи, стараясь остаться

незамеченной. Не открывать дверь, когда в неё стучат – это, безусловно,

один из самых простых вариантов. У нас есть пожарная лестница возле

её окна, если по какой-то причине они решили... Я не знаю... выломать

дверь? Я не могу представить, как Вольф делает это, но если он думает,

что мы спим, когда надо спасаться, я не знаю, на что он способен.

Он перестаёт стучать в дверь и идёт к той части дома, где мы сейчас

находимся. Он глядит вверх, но я отхожу от окна, чтобы он меня не

заметил. Затем он начинает кричать нам.

– Николь! Иззи! Вставайте!

Я слышу, что он, должно быть, бросил маленький камень в стену дома

возле окна. Потом ещё один. Затем третий разбивает старинное стекло и

приземляется у моих ног.

Иззи смотрит на меня широко раскрытыми глазами, в них ни намёка на

обычную иронию. Она сидит на кровати, притянув колени к груди,

похожая на маленькую девочку.

Вольф и кто-то еще – Паули, кажется, – всё ещё зовут нас снаружи. Затем

они спорят о чём-то, Паули хочет уйти, а Вольф настаивает, чтобы они

нас нашли. Паули замечает, что мы, возможно, уже ушли, и Вольф

замолкает.

Через некоторое время я слышу, как кто-то ломится в заднюю дверь, а

затем выбивает её. Я безумно рада, что одной из первых вещей, которые

сделал папа после переезда, стали дополнительные замки на обеих

дверях. Потом он напоминал нам использовать их каждый раз, когда мы

закрываем двери. И я следую его совету. Но через минуту-две я слышу,

как разбивается стекло, и сердце уходит в пятки, когда Иззи, всё ещё

сидя на кровати, всхлипывает. Я думаю об окне подсобного помещения,

о том, насколько оно близко к перилам, насколько легко было бы сломать

стекло, разблокировать его и вылезти.

В это мгновение я понимаю, что сейчас делает Вольф, и каждая моя

клеточка чувствует, как в неё вторгаются.

– Николь, не позволяй им войти сюда!

Я смотрю на Иззи, и её лицо так же бледное, как и в тот день, когда она

вернулась домой от Кивы. Она – испуганный ребенок, зависящий от

меня, потому что лишь я могу её защитить.

Я знаю, что винтовка заряжена, и я поднимаю её, чтобы пуля спустилась

по стволу.

– Не волнуйся, – говорю я. – Не позволю.

И я спускаюсь по лестнице.

– Не входи! – кричу я, приближаясь к нижним ступеням, и просто чтобы

убедиться, что они знают, что я не шучу, я делаю предупредительный

выстрел в стену рядом с лестницей.

От звука выстрела из винтовки в маленьком пространстве меня

оглушило, а отдача вдавила приклад мне в плечо, но я едва чувствую это,

наблюдая, как облако пыли из балки и гипсовой стены осыпается с

большого отверстия, которое я только что проделала. Я слышу, как

Вольф ругается где-то внутри дома, а кто-то кричит ему снаружи.

Я прислоняюсь к стене на лестничной клетке, не имея возможности

встретиться с ним, если он всё ещё внизу. У меня дрожат руки, потому

что впервые я стреляла из оружия, чтобы напугать кого-то, и это мне

кажется ещё более бесчеловечным, чем я предполагала.

Только когда я слышу, как фургон заводится и уезжает, я думаю пойти в

заднюю часть дома, чтобы посмотреть, насколько близко подошёл огонь

с севера. Из окна спальни родителей я вижу чёрное небо, стену дыма,

так что огонь может быть на нашем участке. Так близко, что я не знаю,

сможем ли мы выбраться достаточно быстро, чтобы спастись.

Вольф

Мне тяжело оставлять Николь в этом доме, но в меня никогда раньше не

стреляли, и я даже не знаю, что думать о том, кто мог бы прицелиться из

такого ружья и выстрелить, зная, что человек может пострадать или даже

погибнуть. Я не знаю, о чём она думала, или почему это сделала, но я

понял, что она хотела, чтобы я ушёл.

Это были бы пустяки, но когда дело хоть как-то касается её жизни, это

серьёзно. Я пытаюсь представить себе, как её тепло может обернуться

хладнокровием, даже насилием, так быстро, и всё, о чём я могу думать,

это то, что она пожалела о том, чтобы позволила себе довериться мне в

доме на дереве. По-видимому, она сильно пожалела об этом, даже очень.

Когда мы выезжаем на главную дорогу, я набираю номер пожарных на

сотовом телефоне Паули и даю им адрес Николь, сообщая, что из дома

надо эвакуировать двоих людей.

Изабель

Мне кажется, что я никогда не задумывалась о том, как хорошо иметь

сестру, которая мастерски владеет пистолетом. То есть, когда я увидела,

что эти парни возвращаются в фургон и отправляются, я была так рада,

что заплакала, как маленький ребёнок.

Затем Ники вернулась в мою комнату и сказала, что нам нужно уходить,

и я не сомневалась, что она потеряла рассудок, пока не увидела стену

чёрного дыма над склоном.

Мы собираем то немногое, что помещается рюкзаках, и бежим по

грунтовой дороге, из-за воздуха – тяжёлого от дыма и пепла – мы

начинаем кашлять. Лёгкие и глаза пылают. Где-то на полпути к главной

дороге мы слышим сирену пожарного грузовика, всё ближе и ближе, а

затем видим, как на нас едет красный пикап с логотипом какого-то