Тайный мир шопоголика - Кинселла Софи (читать книги без .TXT) 📗
– Подожди. Как это они мне пришлют чек?
Сьюзи смотрит на меня как на тупицу:
– Бекки, это же твои рамки.
– Но сделала их ты! Сьюзи, это тебе они должны прислать деньги!
– Но я же их для тебя сделала! Чтобы ты смогла заработать триста фунтов!
Я молча гляжу на нее и чувствую, как слезы подкатывают к горлу. Сьюзи сделала для меня эти рамки. Медленно сажусь на кровать, беру в руки рамку, провожу пальцем по ткани. Она безупречна. Такую рамку можно выставить на продажу в самом дорогом магазине.
– Сьюзи, это твои деньги, не мои, – наконец говорю я. – Теперь это твое дело.
– А вот и нет, – отвечает она с торжеством в голосе. – У меня есть свое дело.
Она подходит к кровати и что-то достает из-под кучи рамок. Это тоже рамка, но не такая, как остальные. Она обтянута мягкой серебристой тканью, сверху розовыми буквами написано «АНГЕЛ», а на уголках болтаются серебристые помпончики. Это самая классная и китчевая рамка в мире.
– Нравится? – неуверенно спрашивает она.
– Очень! – Я выхватываю у нее рамку, чтобы разглядеть получше. – Где купила?
– Я не купила. Я ее сама сделала.
– Что? Ты сама сделала?
– Да, пока смотрела «Соседей». Кстати, ужасная была серия. Бет узнала про делишки Джои и Скай.
Я в шоке. Откуда у Сьюзи вдруг открылись такие таланты?
– Как думаешь, сгодятся на продажу? – Она осматривает рамку со всех сторон. – Будут их покупать?
Будут ли их покупать?
– Сьюзи, – говорю я серьезно. – Ты станешь миллионершей.
И весь вечер мы пьем, планируя бешеный взлет карьеры Сьюзи-предпринимательницы. Мы смеемся до колик, обсуждая, что ей надеть на встречу с королевой – «Шанель» или «Праду», и к ночи я совершено забываю и про инцидент с Люком Брендоном, и про «Банк Хельсинки», и вообще все беды минувшего дня.
На следующее утро беды наваливаются на меня одновременно, как в фильме ужасов. Я просыпаюсь бледная, меня бьет озноб, и больше всего мне хочется вообще не вставать. На работу идти не хочется. Остаться бы дома, под теплым одеялом, смотреть телик и быть компаньонкой Сьюзи-миллионерши.
Но сейчас у нас запарка, и Филип ни за что не поверит, что я заболела.
Каким-то образом мне удается отодрать себя от кровати, одеться и доковылять до метро.
В кофейне покупаю огромную порцию капуччино, шоколадный кекс и пышку. Плевать, если растолстею. Мне необходимы глюкоза, кофеин и шоколад, и побольше.
К счастью, в офисе все так заняты, что болтать некогда и нет нужды рассказывать, как у меня прошел вчерашний день. Клэр что-то самозабвенно печатает, а у меня на столе лежит целая стопка корректуры. А потому, проверив электронную почту – ни одного сообщения, – я с тяжким вздохом поудобнее устраиваюсь на стуле и начинаю вычитывать скопившийся материал.
«Балансировать на грани риска и прибыли, вложив деньги в игру на фондовой бирже, – задача не из простых, особенно если речь идет о начинающем инвесторе…»
Боже, ну и тоска.
«Хотя в некоторых секторах прибыль может быть внушительной, никто не даст никаких гарантий, а для мелкого инвестора…»
– Ребекка?
Я поднимаю глаза. Филип идет к моему столу с очередной бумажкой в руке. Вид у него не очень довольный. На какое-то мгновение мне почудилось, что он говорил с Джилл Фокстон из кадрового агентства «Уильям Грин», все про меня узнал и теперь собирается уволить. Но когда Филип подходит ближе, я вижу, что в руках у него, как всегда, занудный пресс-релиз.
– Ребекка, я хочу, чтобы вы пошли туда вместо меня. В пятницу. Я бы сам сходил, но буду занят тут по маркетинговым вопросам.
– А, – отвечаю я без малейшего энтузиазма и забираю бумажку. – Хорошо. А что за тема?
– Ярмарка предложений по частному финансированию в «Олимпии». Мы всегда ее посещаем.
Тоска, смертная тоска.
– Банк «Барклейз» устраивает в перерыве небольшой прием с шампанским, – добавляет он.
– Ну ладно, – реагирую я с уже большим энтузиазмом. – Наверное, интересно будет. А что конкретно…
Я смотрю на листок бумаги и только теперь замечаю шапку с логотипом «Брендон Комьюникейшнс». Мое сердце замирает.
– Да просто большая выставка, будут представлены все секторы индивидуального финансирования, – рассказывает Филип. – Беседы, стенды, встречи. Просто опишете все, что покажется интересным. На ваше усмотрение.
– Хорошо, – помедлив, соглашаюсь я. Какое мне, собственно, дело, будет ли там Люк Брендон? Не стану обращать на него внимания, и все дела. Отнесусь к нему с тем же уважением, с каким он отнесся ко мне. А если он попытается со мной заговорить, гордо подниму голову, развернусь и…
– Как там корректура? – спрашивает Филип.
– Отлично, – говорю я и беру верхний листок. – Скоро закончу.
Он кивает и уходит, а я снова принимаюсь читать.
«…А для мелкого инвестора риск от подобных вложений может перевесить потенциальную прибыль».
Господи, вот скука. Я даже не могу заставить себя сосредоточиться на смысле того, что читаю.
«Все большее количество инвесторов требуют высоких доходов, характерных для игры на фондовой бирже, но с предоставлением серьезных гарантий. Один из возможных вариантов – вложить средства в фонд „Трэкер“, который автоматически отслеживает 100 самых успешных компаний…»
Последняя фраза наводит меня на мысль. Я пододвигаю к себе блокнот и нахожу новый номер Элли в «Уэзерби».
– Элеонор Грангер. – Ее голос доносится словно издалека, отдаваясь эхом. Наверное, линия плохая.
– Привет, Элли, это Бекки. Слушай, а куда подевались батончики «Трэкер»? Такие вкусные, правда? Я уже сто лет их не…
В трубке слышится какая-то возня, и я смотрю на нее в удивлении. На том конце провода Элли извиняется перед кем-то.
– Бекки! – шипит она в трубку. – Я говорила по громкой связи! И в моем кабинете был начальник отдела.
– Ой, прости, пожалуйста! Он все еще там? – в ужасе спрашиваю я.
– Нет. Неизвестно, что он теперь обо мне подумает, – вздыхает Элли.
– Ничего, – успокаиваю я. – У него ведь есть чувство юмора?
Элли не отвечает.
– Ну ничего, – снова говорю я, уже не так уверенно. – А ты в обед сможешь выскочить на полчасика, выпить и поболтать?
– Вряд ли. Извини, Бекки, мне надо идти.
И Элли кладет трубку.
Никто не хочет больше со мной дружить. Меня вдруг зазнобило, я ежусь. Господи, какой ужасный день. Как все надоело. Хочу домо-о-о-о-й.
К пятнице мне уже лучше. Потому что:
1. Сегодня пятница.
2. Я весь день проведу вне офиса.
3. Вчера позвонила Элли и извинилась за грубость – когда мы говорили, кто-то вошел к ней в кабинет. Зато она тоже будет на этой ярмарке.
И еще:
4. Я вычеркнула инцидент с Люком Брендоном из своей памяти. Кому до него сейчас есть дело?
К выходу из дома я готовлюсь в приподнятом настроении. Надеваю новый серый кардиган поверх черной рубашки и новые сапоги от «Хоббс» из темно-серой замши. Надо вам сказать, я в них чертовски хороша. Обожаю новые шмотки. Если бы все могли каждый день ходить в обновках, депрессия исчезла бы с лица земли.
Только я собралась выйти, как пришла почта – целая стопка писем. Некоторые конверты явно с новыми счетами, плюс еще одно письмо из банка «Эндвич». Но у меня на этот случай есть очень умное решение – я просто запихиваю письма в ящик комода. Это единственный способ не огорчаться по поводу гадких посланий. И между прочим, отлично действует. Выйдя из дома, я забываю о существовании писем.
К моему приходу конференция уже в самом разгаре. Называю свое имя администратору на входе и получаю огромный блестящий бумажный пакет с логотипом HSBC. Внутри пакета целая пачка материалов и фото, на котором организаторы конференции запечатлены с бокалами шампанского (мол, можете опубликовать его в своем журнале), талончик на два напитка от стенда «Сан Альянс Пиммс», лотерейный билет на розыгрыш тысячи фунтов, большой леденец на палочке с рекламой «Истгейт Иншуранс» и значок с моим именем и словом «пресса» крупными буквами. Еще в сумке лежит белый конверт с приглашением на прием от «Барклейз» – его я аккуратно засовываю в свою сумочку. Затем прицепляю на лацкан значок с именем и начинаю обход зала.
