Измени мне, любимый! (СИ) - День Иоанна (читать книги бесплатно .txt, .fb2) 📗
А в это время наши адвокаты на одиннадцатом этаже бьются — каждый за свою правду. И договариваются о том, быть разводу или не быть.
Но как бы в этот момент не нагибали друг друга наши адвокаты, главное решение сейчас должны принять мы.
И эта история не закончится, пока мы с ним не поговорим. И — не о джазовом фестивале.
— Правда или действие? — вопрос мне прилетает внезапно.
Наша любимая игра — простая по форме, но часто очень нервная по содержанию. Возможно, наш единственный шанс. Поговорить.
Хоп, мой кареглазый блондин, давай поиграем!
— Правда! — выбираю быстро и выпиваю махом полстакана подсвеченной кровавым гренадином текилы.
Олег хищно втягивает носом воздух, порции полторы от обычной нормы, задерживает дыхание и на нерве выдает:
— Когда ты первый раз переспала с Батуриным?
Вот как, любимый, значит — даже не сомневаешься, что у меня с Петром уже все было? Ну и какое ты тогда мог принять решение — с такой-то самооценкой?
— Никогда. Я с ним не спала. — вижу как он дернулся к телефону, потом как-будто собрался встать, потом опять к телефону, но передумал.
Просто смотрит мне в глаза. Довольный.
Соберись, любимый. Слушаем друг друга, отвечаем друг другу и не врем!
Ну что ж, теперь моя очередь:
— Правда или действие?
— Правда — Олег внимательно разглядывает трещины на итальянской напольной плитке, ждет вопрос.
— Когда ты собирался мне рассказать, что у тебя есть сын?
— Все это время. Долбанных три года. Но как я это мог сделать, Леся? Как? Рассказать так, чтобы поберечь тебя. И сберечь тебя для себя.
Он замолкает, наконец отрывается от изучения плитки и глядит на меня своими, на самом деле, карими — а сейчас совсем бездонными и черными глазами и добавляет:
— Я постоянно придумывал этот наш разговор — когда еще он не родился. Выбирал, когда лучше рассказать — с утра, за завтраком? Или вечером лучше, после ужина? А еще как трус ждал, что может быть — добрые люди расскажут? Потому что у меня нужных, правильных слов не было.
Ну, да уж, какие уж тут слова будут правильными?
Живо представила, как Олег наливает мне утречком кофею с кардамоном и, откашлявшись, говорит: “Да, Леся, тут такое дело — у меня сын родился! Можешь засунуть в любое свое прекрасное место пятнадцать лет совместных хождений по врачам — и поздравить меня! Я теперь — отец. Но вот мать — не ты”.
Я улыбаюсь — жизнь щедра и часто исполняет желания — надо только не забывать их загадывать… Собственно, приблизительно так как хотел Олег — так и получилось: утром, после завтрака добрые люди прислали с курьером конверт.
Мой пока еще муж теперь шумно выдыхает. И как будто легче ему стало — лицом посветлел, щурится опять приветливо и снова ко мне с вопросом.
— Правда или действие?
— Правда, давай жги.
— Что ты сказала Владе — там, в зимнем саду, в казино?
— Владе?
— Ну, моей… то есть матери моего сына.
— Чтобы она никогда больше не подходила ко мне и что меня теперь не касается ничего, что связано с тобой. Ну а с ней мне просто не о чем говорить. Совсем.
Олег слушает и кивает головой, соглашаясь — то ли с моими словами, то ли с какими то своими мыслями.
А я вспоминаю наш разговор в зимнем саду, и как она потом выхватила у меня сумку на подземной стоянке. И как сама же призналась.
Девочка, конечно, с фантазией и потенциалом. И вроде тут Олега можно и пожалеть, но, с другой стороны — скучно не будет.
Снова моя очередь.
— Правда или действие?
Олег чуть дольше думает. Закончились вопросы? Или, наоборот, так много, что трудно выбрать? Решается.
— Правда!
— Что ты рассказал матери своего сына о том, почему у нас с тобой нет детей?
Стриженый блондин удивленно и немного обиженно смотрит на меня. Даже берет за руку, гладит мои пальчики и когда начинает говорить — голос у него чуть дрожит и поэтому звучит весьма проникновенно.
— Лесеныш — меня раздражает и этот тон и то, что снова в ход идут наши с ним — для внутреннего семейного пользования — слова, забираю руку — Лесёныш, как ты сейчас не права.
— В чем же?
— Твоя постановка вопроса — я ей никогда ничего не говорил о нашей семье. Я только рассказал о моих личных проблемах с репродуктивным здоровьем.
Олег снова захватывает мою руку. Дергаю. Не отпускает.
— И это было тогда, когда она сказала, что беременна. Я сказал, что не могу иметь детей и выставил за дверь. И забыл про нее. А все у нас началось после того, как она родила.
— Ну это уже другая история. Не интересно.
Официант несет мне еще любимого коктейля. Ямпольский не пишет. Олег залип на мне и я уже опасаюсь, что опять наша встреча закончится его привычными заявлениями — я муж, ты жена, не дам развода — поэтому опережаю:
— Олег, а давай переиграем: я тебя спрошу — правда или действие, а ты выберешь действие?
— Ты этого хочешь?
— Да, хочу! Сделай для меня!
— Хорошо! Давай — действие!
Я набираю побольше воздуха и глядя в глаза стриженому блондину заклинаю его:
— Разведись со мной, любимый!
Глава 54
Не ожидал?
Я тоже.
Что теперь будешь делать, любимый?
Гляжу на стриженого блондина, замечаю все — и как сглатывает нервно, и как кулаки сжал, аж костяшки побелели, и вот так головой покачивает, отрицает.
Вот и момент истины к нам подобрался. Я чувствую — нет, я знаю, что сейчас все решится.
Потому что по правилам, ты, любимый, не можешь не выполнить действие, которое тебе заказал партнер по игре.
Иначе — не стоит и затеваться. В этом смысл.
В играх есть правила. И их нужно выполнять.
Ты выбрал действие, а я сказала: “Разведись со мной, любимый!”
Я вижу как ты замер после этих слов — мой еще пока муж. Я тоже почти не дышу, сдавило все внутри — ни туда ни обратно воздух не движется.
Только чувствую, как снизу поднимается волна эмоций. От самых пяточек, по ногам вверх, вот шибанула по коленкам — и они меня почти не держат, затем зависла в животе — бедные бабочки, пакуют чемоданы: “Все, расходимся!”. А теперь волна там где солнышко живет, в центре, под ребрами, начала пробуксовывать, накапливаться, чтобы потом еще больше встрять мне поперек горла.
Потому что дальше — все.
Сейчас Олег скажет: “Трах-тибидах-тибидох! Алеся — я с тобой развожусь!”. И наша семья умрет.
А вместе с нашей семьей сейчас умирает и Лесёныш. Так меня звал только Олег и только в минуты особой близости и открытости. Секретное специальное слово — для внутреннего семейного пользования.
А нет семьи — нет и слов.
Смотрю на стриженного блондина. Жду.
Он смотрит на меня. Молчит.
Потом что-то пишет в телефоне.
Потом опять сидим, молчим, друг на друга смотрим.
Через пять минут мне приходит сообщение от Ямпольского: “Заявление о разводе подписано с двух сторон. Переходим к обсуждению условий иска о разделе имущества”.
Ну вот и все.
Уже все сделано, сказано, отвечено и почти прожито.
А то, что не сделано, не сказано, не отвечено — никогда прожито уже не будет.
И облегчения что-то нет совсем. Еще утром думала: вот сегодня свершится чудо, Ямпольский обо всем договорится и подпишет и я вздохну свободно.
Да — чудо свершилось.
Да — Ямпольский подписал.
Нет — мне не легче.
Разворачиваюсь и ухожу первая.
И пока за мной не закрылись створки лифта я чувствую на затылке взгляд уже совсем-совсем почти не мужа.
Недолгое облегчение мне принес внезапный аврал на работе. Первыми позвонили финансисты и потребовали последние отчеты, потому что у них что-то не сходилось.
Потом написала наша безопасность — у них готовы результаты разборок с моим скандальным видео и надо срочно обсудить и закончить.
Ну и когда я уже мчалась в офис, позвонил лично Палыч и сначала меня похвалил за новых клиентов — Эмма решила заказать у нас пакет консалтинговых IT-услуг. А потом шеф мне выписал выговор за то, что я забросила проект Батурина, а он ни с кем больше общаться не хочет.
