Женщины президента - Лобановская Ирина Игоревна (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Как же его звали?.. Настя пошарила в памяти. Не вспомнить.:. Дома валяется его визитка… А для чего он ей? Почему она внезапно о нем подумала?
Сашка вытерла варежкой грязное стекло, а потом приложила ее к щеке.
— Саша, — прошептала Настя, — ну ты хотя бы следила за своими руками! Куда ты опять полезла, что ты вечно собираешь всю грязь? Мне потом опять стирать!
Дочка виновато осмотрела свои почерневшие варежки.
— Я их сама постираю! — объявила она. — Я теперь буду тебе помогать! Мы так договорились с бабулей! Она считает, что ты очень устаешь! А ты правда устаешь?
И Саша внимательно заглянула матери в глаза.
— Нет, не правда! — отказалась Настя.
— Но у тебя усталый вид! Так говорит бабуля! Да я и сама вижу!
Настя хотела сказать, что домашние дела здесь ни при чем, что она устала совсем не из-за стирки и магазинов, но вовремя остановилась. Кому она собиралась все это объяснять? Пятилетнему ребенку?..
— Бабуля говорит, что тебе с папой хорошо было бы съездить отдохнуть дней на десять! После Нового года. Какой-нибудь тур в Грецию или в Испанию!
А я поживу у бабушки. Но могу поехать и с вами…
Если вы меня возьмете с собой. Детей до двенадцати лет везут бесплатно!
Сашка снова с любопытством заглядывала матери в лицо, пробуя там высмотреть что-нибудь интересное и новенькое. И разочарованно вздохнула — не удалось…
Как же его звали?.. Глупость какая… Для чего он ей вдруг понадобился? А зачем ей отдых в Греции?
Вдвоем с Артемом… Они слишком давно не были вдвоем… Уже не первый год они просто живут рядом… А вдвоем — это совсем другое понятие… И, кажется, им теперь уже недоступное… А было ли оно вообще доступно им когда-нибудь?..
В стекла злобно хлестал снег. Сашка снова мирно разболталась о своей спокойной детской жизни, крепко защищенной и надежно оберегаемой четырьмя взрослыми людьми. Или даже шестью: если прибавить сюда родителей Артема.
Куда же она сунула эту визитку? Как-то машинально смела в ящик стола, когда ее заметил Артем…
Надо найти… Зачем?!. Настя не знала и не искала ответ на свой некорректный вопрос.
Тамара встретила вернувшихся из магазина Юльку и Валентину взглядом, в котором смешались страх и отчаяние.
Юлька в безмолвном ужасе, не снимая дубленки, села на стул и оледенела.
— Что? — коротко выдохнула Валентина.
Секретарша внезапно залилась слезами.
— Он вышел из кабинета и спросил: «Тамара, вы не могли бы поскорее найти фирму, где можно купить хороший телефонный аппарат?»
— Ну и что? — изумилась Валентина. — Зачем же рыдать? Что тут такого? Телефон, видно, сломался…
И это все?! Ничего не понимаю…
Юлька тоже запыхтела поувереннее и поспокойнее.
— Девочки, — сказала Тамара трагическим тоном, — это невозможно описать и объяснить… Вы не видели выражения его лица!.. Я не могу…
И Тамара снова в голос заревела. Валентина переглянулась с неподвижным исполнительным директором.
— Я туда не пойду! — неожиданно категорически заявила Юлька и покосилась на плотно притворенную — ни единой щелочки! — дверь в кабинет.
Валентина удивилась: что это вдруг с ней? Всегда раньше охотно бралась за трудности, с удовольствием бросалась грудью на амбразуру и любила вызывать испепеляющий огонь прямо на себя…
Кончился запал? Или случилось нечто такое, о чем Валентина еще не знает, не догадывается, не подозревает?..
— Сушечка, зайди к нему ты, — прошептала Юлька. — Задай пару нейтральных вопросиков… По поводу рекламки. И заодно выясни все подробности.
С выражением его лица… Я почему-то боюсь…
И впрямь посылать Юлю к шефу казалось тяжким преступлением: такой она сейчас выглядела жалкой.
Валентина сделала глубокий вдох и осторожно постучала в дверь. Просить Тамару предварительно справиться об аудиенции было тоже совершенно бесполезно: юная, обезумевшая от чужих страстей секретарша продолжала лить непрерывные, никак не желающие иссякать слезы — какой-то вечный источник! — и твердить, что очень плохо себя чувствует и хочет домой.
— Тебе хорошо, — сказала не сочувствующая ей Юлька, — у тебя мама и другая родня под боком: нужно посоветоваться — пожалуйста, хочешь жаловаться — сколько угодно! А моя мамуля далеко!
Живет себе со своим немецким мужем и думать забыла о единственной дочке! — вздохнула она. — И колупайся тут в этой жизни одна-одинешенька в свое удовольствие!
Тамара ничего не отвечала — не могла, а Валя, услышав из-за двери не сразу прозвучавшее, угрюмое: «Входите!» — робко, неуверенно толкнула дверь. Президент сидел за столом в излюбленной позе первооткрывателя своего собственного письменного стола. Валентина смущенно двинулась вперед.
— Садитесь! — буркнул президент. — У вас ко мне есть вопросы?
— Да, — заторопилась, скованно присев на стул, Валентина. — Это касается наших отношений с «Плейбоем»… Они…
— Они тут совершенно ни при чем! Не выдумывайте! Сегодня не первое апреля! — резко перебил ее президент. — С ними вообще все в полном порядке!
Он внезапно поднял глаза и обвел Валентину рассеянным и равнодушным взглядом. Зачем она пришла сюда?..
— Мы могли бы встретиться в воскресенье на том же самом месте в парке, — сказал Тарасов. — Вместе с детьми. Часов в двенадцать. Идет?
У президента наметились серьезные кадровые перестановки… Он не столько стремился к недостижимому идеалу — это ведь полная бессмыслица и абсолютно несерьезно! — сколько излишне часто горевал об упущенных навсегда возможностях, о неиспользованных шансах и подсчитывал в срочном порядке пока еще ему остающиеся.
— Идет… — прошептала Валентина.
Она пришла сюда ради одного этого своего коротенького слова. Она знала, что оно будет произнесено… И обязательно будет задан подобный вопрос…
Теперь оставалось только придумать, что сказать Юльке по поводу выражения лица шефа… Президент решил по-своему разрулить ситуацию.
Результат имеет силу приговора.
Дома Настя сразу же, раздев Сашку и сбросив шубу и сапоги, стала рыться в столе. Визитка нашлась очень быстро: она валялась сверху, прямо на расчетных книжках за квартиру, свет и телефон.
— Как мы давно с тобой не виделись! — говорила Сашка у себя в комнате любимому медведю. — Что ты тут без меня делал? Играл с мамой?
Настя взяла визитку в руки. Игорь Сергеевич Буркалев… Три телефона и два адреса… Ну что ж, Игорь Сергеевич… Пришла пора нам познакомиться поближе… Холодная, жесткая, русская зима очень располагает и подталкивает к таким новым знакомствам.
Настя во многом винила себя. Она не научилась вести хозяйство, не могла наладить свой дом, она слишком сильно ревновала, она ничего не понимала в постели… Вот, наверное, это главное. И не научилась до сих пор…
Только ее обвинения в свой адрес — самый верхний, тонкий пласт, как слабая, гнилая от дождей, желто-бурая осенняя простыня листьев на земле.
Внизу прячется черная, просыревшая грязюка, плотная и слежавшаяся. Там собака и зарыта… И эта тарасовская собака, глубоко закопанная от досужих, чужих, наглых глаз, — его собственная вина и ответственность перед женой.
Настя безуспешно пробовала отучить себя перечислять и вспоминать все его многочисленные прегрешения, потому что это нехорошо и нельзя валить все на других, когда ты сама тоже виновата. Но, помимо ее воли, память то и дело упрямо, настойчиво возвращала ее в прошлое. И когда накатывала эта девятибалльная штормовая волна обид, бороться с ней сил у Насти уже не находилось. А если честно, она не очень пыталась ей сопротивляться. Она даже радовалась ее обвалу, шуму и грохоту, в котором так четко звучали суровые обвинения мужу.
Она ревновала его? Да, поскольку он бегал за каждой юбкой и к любой прилипал глазами! Она плохо устроила дом? Так это опять же его вина! Разве можно пригласить в квартиру женщину моложе шестидесяти?! А постель… Ну это было слишком болезненным, назойливым воспоминанием… Но и, здесь она ни в чем не виновата. Она старалась не один год избавиться от заклеенной трещины на разбитом стекле — ведь вставить новое уже не удастся! — от давящей, настырной, не стирающей детали памяти, не желающей умирать. От нее не удерешь к родителям, эту память не разорвешь на клочки и не сунешь, проходя мимо, в мусоропровод…
