Аристотель и Данте открывают тайны вселенной (ЛП) - Саэнс Бенджамин Алир (первая книга TXT) 📗
— Никогда.
— Ох, значит, ты хочешь, чтобы он был только твоим.
— Угомонись, Джина. Ты выводишь меня из себя.
— Ты очень чувствительный. Ты это знаешь, Ари?
— Иди к черту, Джина.
— Ты и впрямь не хочешь, чтобы мы с ним подружились, правда?
— Мне все равно. Вы знаете, где он работает. Кто вам мешает с ним подружиться? Может, хоть тогда, вы наконец-то оставите меня в покое.
ДЕВЯТЬ
— Не понимаю, почему ты так расстроен.
— Зачем ты рассказала обо всем Джине и Сьюзи?
— Что с тобой, Ари?
— Мы договорились не говорить об этом.
— Я тебя не понимаю.
— Я сам себя не понимаю.
Я поднялся со ступенек на его крыльце, где мы сидели.
— Мне надо идти.
Я посмотрел на улицу через дорогу, и на меня нахлынули воспоминания, как Данте бежал за двумя мальчиками, которые стреляли в птицу.
Я открыл дверцу грузовика и забрался внутрь, громко хлопая дверью. Данте стоял напротив меня.
— Ты бы хотел не спасать мою жизнь? Ты бы хотел, чтобы я умер?
Он стоял перед грузовиком, смотря прямо мне в глаза.
Но я не смотрел на него. Я завел грузовик.
— Ты самый загадочный парень во Вселенной.
— Ага, — сказал я. — Думаю, ты прав.
Мы с папой ужинали в абсолютной тишине. Я дал немного еды из своей тарелки Легс.
— Мама не одобрила бы это.
— Нет, не одобрила бы.
Мы неловко улыбнулись друг другу.
— Я собираюсь в боулинг. Присоединишься?
— Боулинг?
— Да. Мы с Сэмом идем в боулинг.
— Ты идешь в боулинг с отцом Данте?
— Ага. Он пригласил меня. Думаю, это хорошая идея. Вы с Данте присоединитесь к нам?
— Не знаю, — сказал я.
— Вы поссорились?
— Нет.
Я позвонил Данте.
— Сегодня наши отцы идут в боулинг.
— Я знаю.
— Папа хочет знать, присоединимся ли мы к ним.
— Скажи ему, что нет, — ответил Данте.
— Ладно.
— У меня есть идея получше.
Мистер Кинтана заехал за моим папой. Я подумал, что это очень странно. Я даже не знаю, что папа умеет играть в боулинг.
— Это мальчишник, — сказал мистер Кинтана.
— Не пейте, если вы будете за рулем, — пошутил я.
— Данте плохо на тебя влияет, — сказал он. — Что случилось с этим почтительным молодым человеком?
— Он все еще здесь, — сказал я. — Я ведь не называю вас Сэмом, так?
Папа стрельнул в меня взглядом.
— Пока, — сказал я.
Я смотрел им вслед, когда они отъезжали. Потом я посмотрел на Легс, и сказал: «Пошли». Она залезла в грузовик, и мы поехали к Данте. Он сидел на крыльце и разговаривал с мамой. Я помахал. Мы с Легс вылезли из пикапа. Я подошел к ступенькам и поцеловал миссис Кинтана. Последний раз, когда я видел ее, я поздоровался и пожал ее руку. Я чувствовал себя очень глупо.
— Нет ничего плохого в поцелуе в щеку, Ари, — сказала она. Так что, теперь это наше новое приветствие.
Солнце уже садилось. И даже не смотря, что день выдался очень жарким, небо затянулось облаками и появился прохладный ветерок. Казалось, что сейчас пойдет дождь. Когда я смотрел на развивающиеся волосы миссис Кинтана, я вспоминал маму.
— Данте составляет список имен для своего братика.
— А что, если родится девочка? — спросил я у Данте.
— Это будет мальчик, — в его голосе не было ни капли сомнения. — Мне нравится имя Диего. Или Джокуин. Или Явьер. Рафаэль. А еще мне нравится имя Максимилиано.
— Эти имена звучат очень по-мексикански, — сказал я.
— Да, я стараюсь воздержаться от застарелых классических имен. И, кроме того, если у него будет мексиканское имя, возможно, он будет чувствовать себя настоящим мексиканцем.
Выражения лица его мамы говорило о том, что они обсуждали этот вопрос уже много раз.
— А что насчет Сэма? — спросил я.
— Мне нравится, — ответил он.
— А у матери есть право выбора? — рассмеялась миссис Кинтана.
— Нет, — ответил Данте. — Мать просто должна сделать всю работу.
Он наклонилась и поцеловала его. Потом подняла взгляд на меня.
— Значит, вы двое едите смотреть на звезды?
— Ага, мы будем смотреть на звезды своими глазами. Без телескопа, — сказала я. — Но нас будет трое. Вы забыли Легс.
— Нет, — сказала она. — Легс остается со мной. — Мне не помешает компания.
— Ладно, — сказал я. — Если вы так хотите.
— Это замечательная собака.
— Да, так и есть. Теперь вам нравятся собаки?
— Да, — сказала она. — Они очень милые.
Похоже, Легс понравился этот комплимент. Когда мы с Данте забрались в грузовик, она осталась рядом с миссис Кинтана. Мне показалось странным, что собаки так хорошо понимают людей.
Когда я завел грузовик, миссис Кинтана крикнула:
— Обещай, что будешь осторожен.
— Обещаю.
— И помни дождь, — сказала она.
ДЕСЯТЬ
Когда я подъезжал к своему месту в пустыне, Данте достал два пакетика и помахал ими в воздухе.
Мы улыбнулись друг другу, а затем рассмеялись.
— Ты плохой мальчик, — сказал я.
— Ты тоже плохой мальчик.
— Именно таким я всегда хотел быть.
— Если бы наши родители знали, — сказал я.
— Если бы наши родители знали, — повторил Данте.
Мы снова рассмеялись.
— Я никогда этого не делал.
— Этому не сложно научится.
— Где ты достал травку?
— Даниил. Парень, с которым я работаю. Думаю, я ему нравлюсь.
— Он хочет поцеловать тебя?
— Думаю да.
— А ты хочешь поцеловать его?
— Не уверен.
— Но ты уговорил его дать тебе травки, не так ли?
Даже несмотря на то, что я не сводил глаз с дороги, я знал, что он улыбается.
— Тебе нравится уговаривать людей, да?
— Я не собираюсь отвечать на это.
В небе сверкала молния, гремел гром и все пахло дождем.
Мы с Данте молча вылезли из грузовика. Он поджег косяк, вдохну и задержал дым в легких. Потом он наконец-то его выпустил. Он повторил этот процесс снова, и протянул косяк мне. Я сделала все так, как и он. Должен признать, мне нравится этот запах, но не ощущение. Я старался не кашлять. Если Данте не закашлял, то и я смогу. Мы сидели, куря травку, пока она не закончилась.
Я чувствовал себя легко, свежо и счастливо. Это было странно и прекрасно, все казалось таким отдаленным и близким одновременно. Мы с Данте перебрались в откидной борт пикапа, и все еще продолжали смотреть друг на друга. Потом мы начали смеяться и не могли остановиться.
Вскоре свежий ветерок перерос в ветер. А гром и молния были все ближе и ближе. Начался дождь. Мы залезли в грузовик, все еще громко смеясь. Я совсем не хотел прекращать смеяться.
— Это безумие, — сказал я. — Я просто безумен.
— Безумие, — сказал он. — Безумие, безумие, безумие.
— Господи, какое же это безумие.
Я хотел смеяться всю жизнь. Но через несколько минут мы успокоились и начали слушать звуки ливня. Шел настоящий дождь. Как той ночью.
— Давай выйдем наружу, — сказал Данте. — Давай выйдем под дождь. — Он начал раздеваться. Сначала снял футболку, потом шорты и боксеры. Все, кроме кроссовок. Это было забавно. — Ну, — сказал он, и положил руку на ручку дверцы. — Готов?
— Подожди. — Я стянул футболку и всю остальную одежду. Кроме кроссовок.
Мы переглянулись, и снова засмеялись.
— Готов? — спросил я.
— Готов.
И мы выбежали под дождь. Боже, капли дождя такие холодные.
— Черт! — прокричал я.
— Черт! — прокричал в ответ Данте.
— Мы чертовски ненормальные.
— Да! — рассмеялся Данте. Мы бегали вокруг грузовика, абсолютно голые, и смеялись. Мы бегали круг за кругом, снова и снова, пока оба не устали так, что уже не могли дышать.
Мы сели в грузовик, не прекращая смеяться. А потом дождь прекратился. Для пустыни это было нормальное явление. Дождь заканчивался также резко, как и начинался. Я открыл дверцу и вылез навстречу холодному ночному воздух.