Колесо судьбы - Стил Даниэла (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
— Как ты наивна, Тана! Между юношами и девушками не может быть дружбы. Это противоестественно.
Глаза Таны изумленно распахнулись: она не верила своим ушам.
— Как ты можешь говорить это, мам?
— Но это правда! Если он приглашает тебя в номер, значит, у него есть что-то на уме. Может, он хочет улучить момент, а ты об этом и не подозреваешь. — Внезапно она улыбнулась. — Ты считаешь, у него серьезные намерения, Тэн?
— Что значит «серьезные намерения»? — Тана едва сдерживала себя. — Говорят тебе, мы только друзья!
— А я говорю, что не верю в такую дружбу. — Теперь Джин улыбалась почти интригующе. — Знаешь, Тэн, это был бы неплохой улов.
Это было уже слишком! Тана вскочила на ноги и окинула мать презрительным взглядом.
— Что он, рыба, по-твоему?! Я не хочу никого «ловить»! Я не желаю выходить замуж, не хочу, чтобы меня продавали, точно вещь. Я хочу учиться и иметь друзей.
Можешь ты это понять? — В ее глазах стояли слезы, отражавшиеся в глазах Джин.
— Почему непременно надо так раздражаться по любому поводу? Раньше ты не была такой, Тэн. — Печальный голос матери разрывал ей сердце, но она уже не владела собой.
— Раньше ты не давила на меня так.
— Разве я на тебя давлю? — Джин страшно обиделась. — Ведь я тебя почти не вижу, Тэн. Мы встречаемся два раза в полгода, какое же может быть давление?
— Еще какое! «Выездной вечер», намеки в адрес Гарри, бесконечные разговоры о том, что надо не упустить добычу, «пристроиться», — что это, по-твоему? Ради всего святого, мам! Мне только восемнадцать лет.
— Тебе уже почти девятнадцать. А что впереди? Когда же ты собираешься думать об этом, Тэн?
— Не знаю. Может быть, никогда. И что из того? Может, я вообще не хочу выходить замуж. Если мне хорошо, какое кому дело?
— Матери до всего есть дело, Тэн. Я хочу видеть тебя женой хорошего человека, хочу, чтобы у тебя был свой дом, были дети…
Джин теперь плакала в открытую: она всегда хотела этого для самой себя и в конце концов осталась одна… Любимый человек навещает ее лишь изредка, а теперь она теряет и дочь… Она наклонила голову и зарыдала. Тана подошла и крепко ее обняла.
— Не надо, мам, перестань… Я знаю, что ты хочешь мне добра, но позволь мне идти своим путем.
Мать посмотрела на нее огромными грустными глазами.
— Ты хоть понимаешь, кто такой Гарри Уинслоу?
— Да, — негромко ответила ей Тана. — Он мой друг.
— Его отец — один из богатейших людей в Соединенных Штатах. Даже Артур Дарнинг нищий в сравнении с ним. — «Артур Дарнинг! — невесело подумала Тана. — Единственное мерило всему».
— Ну и что?
— Ты представляешь себе, какая жизнь у тебя может быть с ним?
Тану охватила грусть — за мать и за самое себя. Джин не понимает главного в жизни и, вероятно, не понимала никогда. При всем том она сумела дать дочери многое, и Тана чувствовала себя обязанной ей. Однако в дни каникул девушка редко виделась с матерью. Не признаваясь ей в этом, она почти каждый день встречалась с Гарри. Ее страшно разозлили сказанные Джин слова: «Ты хоть понимаешь, кто он такой?» Как будто Тане есть до этого дело! Интересно, сколько вокруг него людей, которые подходят к нему с такой меркой? Наверное, это очень противно, когда тебя оценивают по твоей громкой фамилии.
Один раз она осторожно спросила Гарри об этом, когда они отправились на пикник.
— Тебе это не претит, Гарри? Тебя не раздражают те люди, которые ищут знакомства с тобой только потому, что ты Уинслоу? — Ей казалось это ужасным, а он лишь пожал плечами. Они лежали на траве в Общественном парке, и он грыз яблоко.
— Так уж устроены люди, Тэн. Когда они видят сильных мира сего, это приводит их в восторженное состояние. Я уже насмотрелся на окружение моего отца.
— Они его не раздражают? Гарри глядел на нее с улыбкой.
— Не думаю, чтобы его это трогало: он слишком бесчувственный. Я вообще сомневаюсь, что он может испытывать эмоции.
Тана уставилась на него в немом изумлении.
— Неужели он в самом деле такой, каким ты его представляешь?
— Такой. Даже еще хуже.
— Тогда почему ты другой? Он рассмеялся.
— Наверное, мне просто повезло. А может, я унаследовал гены матери.
— Ты все еще помнишь ее? — Она спросила об этом впервые; Гарри посмотрел куда-то мимо нее.
— Иногда… очень смутно… Я не уверен, Тэн. — Он повернулся к ней. — Когда я был ребенком, я делал вид перед сверстниками, приходившими поиграть со мной, что она жива — ушла в магазин или еще куда-нибудь. Но они каждый раз меня разоблачали. Начинали спрашивать у родителей, и те им открывали глаза. Меня считали чокнутым, но я не сдавался. Мне так хотелось быть как все, хотя бы на несколько часов, и я начинал говорить, что она куда-то вышла… или поднялась наверх, в свою комнату. — В его глазах заблестели слезы, и он посмотрел на нее почти сердито. — Такая глупость — тосковать по матери, которую никогда не знал!..
Тана отозвалась на его печаль всем сердцем.
— На твоем месте я поступила бы точно так же, — мягко произнесла она.
Он промолчал, взор его блуждал где-то далеко. Но позднее, когда они гуляли по парку и говорили совсем о другом: о Фримене Блейке, о Шарон, о занятиях Таны в «Грин-Хиллз», Гарри вдруг взял ее за руку и неожиданно сказал:
— Спасибо тебе за те слова.
Она сразу поняла, какие слова он имеет в виду. С самой первой их встречи между ними установилось полное взаимопонимание.
— Не за что. — Она сжала его руку, и они продолжили свой путь.
Тана не переставала дивиться, почему ей так легко с ним. Он не имел обыкновения на нее давить и больше не спрашивал, почему у нее нет парня. Он принимал ее такой, как есть, и она была признательна ему за это и за многое другое: за его веселость и юмор, постоянно заставлявшие ее смеяться. И кроме того, было так чудесно знать, что рядом есть человек, разделяющий твои мысли, твои взгляды на жизнь. В нем, точно в резонаторе, находило отклик все, что было у нее на душе. Это его качество она оценила сполна по возвращении в «Грин-Хиллз».
Когда они вновь повстречались с Шарон, ей показалось, что подругу будто подменили. От прежней умеренности политических взглядов не осталось и следа — она вдруг стала такой же неистовой, как и ее мать. Тана не верила своим ушам. Наконец она не выдержала и закричала на Шарон:
