Капля света - Егорова Ольга И. (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
И вот теперь, впервые за последние три дня кошмар снова завладел им с прежней силой. Боль потери запульсировала в висках загнала сердце в клетку, заставила биться и мучиться, Шум поезда слышался настолько отчетливо, как будто и вправду проезжал он в этот момент где-то за окном. «Бред, — пытался отмахнуться Сергей, — галлюцинации. Поезд и Кнопкина смерть никак между собой не связаны. Просто так совпало…»
Все это было понятно, объяснимо. Он ехал из Питера и под стук колес думал о Кнопке. О том, что нет больше Кнопки на свете… И все же предчувствия не давали покоя. Невозможно было избавиться от мысли о том, что если он снова сядет на поезд и уедет из города — он потеряет Светлану. Точно так же, как потерял три месяца назад Кнопку… И некуда было деться от этого жуткого предчувствия. Только в одном случае он мог обрести спокойствие. В том случае, если она будет рядом. Если она поедет вместе с ним. Тогда, возможно, он сумеет преодолеть свои необъяснимые страхи.
«Если только она будет рядом», — снова и снова повторял он мысленно. Небо за окном постепенно светлело…
Услышав за стеной приближающиеся шаги мужа, Рита тихонько перевернулась на другой бок — лицом к стене, закрыла глаза покрепче. За последние несколько недель она уже успела приучить себя к тому, чтобы каждый раз, когда Павел появляется в спальне, притворяться спящей. Хотя не случилось за все это время ни одной ночи, когда на самом деле смогла бы Рита заснуть, не дождавшись мужа.
В тот вечер все было так, как обычно. Павел опустился неслышно на кровать, приподнял одеяло и лег на бок, спиной к Рите. Несколько минут лежал, почти не дыша, не двигаясь. Рита чувствовала, что муж не спит. Знала, что не заснет он еще долго — час, а может быть, и два будет лежать без движения, и только когда дыхание его станет глубоким и не таким тихим, Рита и сама сможет позволить себе заснуть. Заснуть с мыслью о том, что даже во сне Павел будет бдительно контролировать ситуацию и не позволит себе нечаянно прикоснуться к жене…
Сколько раз уже было такое. Бесконечные, мучительные эти ночи, когда они лежали в одной постели и притворялись друг перед другом, что спят, изнуряли Риту, выматывали так, как не выматывали самые тяжелые ночные дежурства в больнице. Сколько раз она пыталась заставить себя заснуть прежде, чем появится в комнате Павел. Однажды специально даже заставила себя не спать целые сутки, чтобы к вечеру уже не осталось сил на бодрствование, но затея эта оказалась бессмысленной. Она впала в какой-то тяжкий полусон, а потом, как только почувствовала присутствие мужа в комнате, сразу проснулась — и все началось сначала…
«Бывает, — уговаривала себя Рита, — случается. Может, просто ему стыдно признаться мне в этих дурацких физиологических проблемах. Поэтому и ложится спать так поздно, смотрит свой бокс по ночам, журналы листает. Может, просто поговорить с ним нужно — и снова все станет нормально, как раньше, как у всех…» Но Рита чувствовала, что этим она себя только утешает. Что проблемы у Павла совсем не физиологические, а другие, гораздо более серьезные. Сколько раз плакала она по ночам, сколько раз слово себе давала, что не станет больше ждать ласки от мужа, что прикоснется к нему первая, и он ей ответит, и снова все станет по-прежнему… Но наутро просыпалась с тяжелой головой и понимала, что дело совсем не в этом. Ловила отстраненные, полусчастливые — полупечальные взгляды мужа и отворачивалась, понимая,
что к этому счастью и к этой печали она, Рита, не имеет никакого отношения.
Она знала почти наверняка о том, что в скором будущем жизнь их изменится. Она уже давно готовилась к тому, чтобы стать одинокой, и порой ловила себя на мысли: скорее бы эта неопределенность, эти горькие и страшные порой предчувствия становились невыносимыми. С каждым днем все больше отдалялись они друг от друга, с каждой ночью, казалось, все ближе к краю кровати отодвигается Павел, все теснее прижимается к холодной стене Рита…
«Однажды утром я пойму, что не могу встать с постели, потому что вросла в эту стену. Слилась с ней, стала, такой же холодной и мертвой. И уже не отдерешь меня от этой стены, как ни пытайся… — грустно раздумывала Рита, ощущая кожей холод бетона. — Ковер, что ли, повесить?»
В ту ночь Рита впервые заснула, не дождавшись, когда заснет муж. Чувствуя, что засыпает, она с облегчением подумала о том, что вот она наконец-то настала, та заветная ночь, когда она выбыла из этого изнуряющего марафона. Заснула Рита почти спокойно, не догадываясь о том, что ночь эта окажется самой страшной в череде бесконечных бессонных ночей этой осени. В ту ночь Рите приснился кошмар.
Сон был цветным и ярким. Очень давно не снились Рите такие сны. Она вообще редко помнила свои сны и всегда их боялась, потому что не было еще случая, чтобы дурной сон не оказался предвестием. И не нужны были никакие сонники, никакие толкования этих причудливых и странных сюжетов, да и не нашлось бы их,вероятно, ни в одной даже самой мудреной книге, потому что таких снов, какие видела Рита, никто еще не придумал… Раньше она всегда рассказывала свои сны Павлу. Он посмеивался над Ритой, бранил ее за суеверные страхи, а потом, когда сон и вправду сбывался, хмурил брови и говорил, что это простое совпадение.
Смерть отца пять лет назад привиделась ей в виде огромной белой кошки с выколотыми глазами и когтями, в которых насытившийся зверь еще сжимал окровавленные остатки своей жертвы. Позже Рита нашла логическое объяснение тому, что сон этот вещим оказался: ведь отец был тяжело болен, и конец его был близок.
Сон, который приснился Рите этой ночью, был еще более ужасным. И намного более длинным — сколько раз она делала усилия для того, чтобы проснуться, но сон не отпускал, удерживал силой, заставляя досмотреть до конца все то, что Рите предначертано было увидеть…
Во сне Рита видела себя, стоящей одиноко посреди огромной степи и наблюдающей за тем, как где-то вдалеке поднимается к небу огромный и черный столб дыма. Потом появились грифы. Стая грифов налетела на Риту и принялась клевать, нещадно потрошить живое ее тело, причиняя непереносимые страдания. Всеми силами пыталась Рита защититься от грифов, и даже не потому, что боялась оказаться съеденной заживо. Просто Рита знала, что где-то там, вдалеке, в дыму пожара, задыхается девочка с зелеными глазами и рыжими веснушками, которую она непременно должна спасти. Во сне она никак не могла вспомнить ее имени, но это было не важно, важно было другое: если Рита вовремя не придет на помощь, девочка эта погибнет. А Рита останется жить на земле и будет вечно мучиться чувством вины за то, что не смогла вырваться от грифов и вовремя прийти на помощь.
Сон казался нескончаемым. Сколько часов, а может быть дней, провела Рита в этой борьбе, она не знала. А потом, проснувшись, наконец от собственного крика, не видя ничего вокруг из-за застилающих глаза слез, она не смогла успокоиться, как это обычно случается с человеком, проснувшимся от кошмара и убедившимся наконец, что ему просто снился сон. Рита не смогла успокоиться, потому что слишком отчетливо помнила: она не успела.
Не успела вырваться от этих кровожадных птиц, которые заклевали ее почти до смерти, и не смогла спасти этого ребенка, который задохнулся в дыму пожара. «Кнопка, — пронеслось воспоминание. — Это ведь была она, Кнопка. Ее глаза, ее веснушки. Отчего это? Ведь нет уже ее на свете, и ничем ей не поможешь…»
— Что с тобой, Рита? — тихо спросил Павел, разбуженный, видимо, ее криками. — Опять приснился кошмар?
— Ничего страшного. Все в порядке… Ты же знаешь, у меня случается иногда…
Рита поднялась с постели, почувствовав снова, что ей необходимо контролировать ситуацию. Ни к чему сейчас жаловаться мужу, ждать, чтобы успокоил, прижал к себе, прошептал на ухо ласковые слова. Ни к чему требовать от Павла того, чего он дать ей теперь не может. Нужно попробовать справиться самой…
Справиться не получалось. Долго не получалось — почти целый час Рита сидела возле окна и курила, что с ней вообще крайне редко случалось. Пыталась отогнать прочь назойливые мысли о предстоящей беде, но ничего у нее не получалось. Черные мысли, как злые вороны, как стая грифов из страшного Ритиного сна, кружились в голове, не давали покоя. Она словно наяву видела этот пожар и девушку, задыхающуюся в дыму. «Что за чушь, Кнопка ведь не от пожара погибла. При чем здесь пожар?»
