Не надо, дядя Андрей! (СИ) - Зверева Марта (список книг .txt) 📗
Слезы потекли сами. Я даже не заметила, когда. Они просто лились, и я даже вздрогнула, когда с подбородка сорвалась капля и упала на коленку.
Еле-еле я поднялась, но тут же колени подломились, и я вновь упала на пол, больно стукнувшись об него. Слезы брызнули уже всерьез. Я готова была уползать оттуда на карачках, но Андрей остановил меня властным:
— Стоп. Встала. За мной.
И он направился в свою спальню, точно зная, что я иду следом.
А куда мне идти еще?
Он нагнулся, отпирая нижний ящик комода, в который раньше еще не заглядывал. И достал… нереальных размеров дилдо. Огромную хреновину, чудовищную, размером с мою ногу. Но верхушка ее была еще достаточно узкой, чтобы…
Я попятилась.
Холодный голос заставил меня застыть.
— Лиз-з-за.
З-з-з-з звенело в его голосе опасно и остро.
— Сюда.
Он водрузил хреновину на пол, качнув, чтобы присоска с чмоканьем присосалась к поверхности. Пнул ногой это фиолетовое чудовище. Оно закачалось, а Андрей поднял на меня издевательски-медовые свои глаза, стянул халат, бросил на пол, стянул футболку… Его член покачивался в расстегнутой ширинке не хуже хреновины на полу.
— Выгнись. Покажи мне себя. Свою растянутую задницу.
Я повернулась спиной и нагнулась. Так он любил смотреть на меня. Ему нравилось наблюдать, как вытекает сперма из моего зада после того, как он оттрахал меня. Нравилось, когда я своими пальцами растягивала колечко мышц. У меня дрожали ноги от его взгляда.
Но сейчас они дрожали от другого. Он все-таки нашел, чем меня испугать. Эта штука никогда не сможет войти в меня, не порвав все в клочья.
— Подойди.
Я развернулась, и увидела это быстрое движение его языка, когда он облизывал губы. Это означало, что он зверски возбужден, но желает меня мучить гораздо сильнее, чем трахать.
Пришлось обойти чудовище на полу по дуге, вызвав короткую злую усмешку Андрея.
Приблизиться к нему.
— Сними футболку.
Я потянула вверх ткань, но раньше, чем успела избавиться от нее, ладонь Андрея уже грубо мяла мою грудь, то стискивая ее так сильно, что белая плоть пыталась просочиться сквозь пальцы, то отпуская, чтобы выкрутить сосок до слез из глаз.
Он смотрел мне в глаза снизу вверх и ухмылялся. На загорелой коже выступали капельки пота, а на головке члена, торчащего из штанов — мутная капля смазки. Мне захотелось до нее дотронуться. Я все смотрела и смотрела на нее, невольно приоткрыв рот.
— Хочешь? — голос Андрея разорвал тишину. — Сначала заслужи.
— Как? — удивилась я.
Он кивнул на торчащий на полу дилдо.
Я обернулась, смерила его испуганным взглядом и снова посмотрела на Андрея.
Ухмылка стала шире, он убрал от меня руки, откинулся на покрывале и скрестил ноги:
— Ты же разъебанная шлюха. Проскользнет и не заметишь. Зато я разрешу тебе себя потрогать.
Я отступила от него, на шажочек ближе оказавшись к дилдо. Ухмыхла стала еще шире, а ладонь Андрея легла на ствол, еще не доходя до головки, не трогая каплю.
— Ну.
Я приблизилась к этой ужасной хрени. Встала над ней.
В мой зад сейчас могло бы войти гораздо больше, чем во влагалище. Его никто не тренировал. Но не такая штука.
Но Андрей сказал…
Я обернулась к нему, и он словно прочитав мои мысли, кинул мне тюбик лубриканта. Я сама смазала себя пальцами под его похотливым взглядом.
Рука на члене двигалась все быстрее.
Облизнув губы, я начала присаживаться, замирая от ужаса.
— Стой! — сказал Андрей в то же мгновение, когда гладкий силиконовый кончик коснулся меня. — Какая послушная плаксивая блядь. Чтоб ты была сразу такой, все было бы иначе.
Наверное.
Если бы я сразу его не бесила, он бы никогда не посмотрел на меня как на вместилище для своего хуя. Как на свою секс-игрушку.
Но теперь он владеет мной, и я иду в темную пещеру в надежде пройти ее до предела и выйти с другой стороны.
— Дать тебе то, что ты хочешь? — поинтересовался Андрей. — Ну, скажи.
— Да… — я не решалась двинуться ни туда, ни сюда.
— Скажи, что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал.
— Дал мне… — я сглотнула. Он впервые разговаривал со мной во время этих извращений. Словно что-то изменилось.
— Скажи громко. И сядешь на мой хер, а не на этот.
— Трахни меня… — во рту стало сухо. Я легко терпела, когда он насиловал меня, но попросить самой означало окончательно сломаться.
— Громче.
— Трахни меня, пожалуйста!
— Что за детский сад… — поморщился Андрей. — Громче, точнее, вежливее и без выебонов.
— Выеби меня в жопу, пожалуйста, дядя Андрей! — практически простонала я, чувствуя, как внутри пульсирует горячая влага. Я хотела его.
Хотела его член в своей заднице, вертеться, насаживаться, ерзать под ним. Чтобы он ебал меня как обычно: заломив шею и врываясь без жалости.
— Ну если ты так просишь… — иезуитски ласково проворковал он, и пальцы на члене безжалостно размазали мою вожделенную каплю по гладкой головке. — Иди сюда.
Он встал, когда я приблизилась, обвел руками мое тело, повернул спиной и нагнул, коленом разводя бедра в стороны.
Но едва он приставил член к моей жопе, как в кармане неснятых до сих пор джинсов зазвонил телефон.
— Блядь! — выругался Андрей.
Он потянул телефон наружу, одновременно вонзаясь в меня, входя гладко по скользкой смазке в мою кишку. Легко, слишком легко, но тяжело было бы с фиолетовым хером.
Одной рукой он сжал мою ягодицу, вонзая пальцы в мягкую плоть, а другой почему-то прислонил телефон к уху. Обычно он выключал его и выбрасывал, но тут, видимо, звонил кто-то важный. Что не мешало ему толкнуться в меня, вонзаясь сразу по самые яйца.
— Да! — сказал он в трубку.
Я почувствовала, как движения стали резче. Но не так резче, как он делает, когда хочет пронзить меня насквозь. Иначе. Нервно.
— Завещание было. На жену. Но она умерла раньше.
Я замерла. Что?
— В смысле, нашли? Где нашли? Его в базе не было? На чье имя? За какой год?..
Андрей застыл, войдя в меня до конца, но и я прислушивалась к разговору.
— Да.
Он впился пальцами в мой зад.
— Да.
Они сжались так сильно, что я зашипела от боли.
— Да. Я знаю, кто такая Пушкова Алина Сергеевна. Сейчас приеду.
Разом обмягший член выскользнул из моей задницы, мазнув мокрым напоследок.
АНДРЕЙ
— Присаживайся, Андрей.
Моисей Валерьевич, старый нотариус, который когда-то помогал еще нашему с Виталькой отцу, мог звать меня хоть «пацаном», ему было можно все. Еще живы были в памяти те дни, когда мы в этой конторе до хрипоты ругались с братом, оба пытаясь отказаться от наследства в пользу другого, а мудрец Моисей, устав от нас, одной фразой о том, что мы не уважаем память отца, вернул нас на землю и заставил принять все, что было завещано и именно так, как было.
— Не могу, — честно ответил я. — Нервы. Подбрасывает, еле в машине усидел. Расскажи мне, что там с Виталькиным завещанием? Какое новое? Откуда оно? И при чем тут Алина?
Моисей Валерьевич, пожав мне руку, вернулся за свой стол и сел на свой стул-трон с высокой спинкой. В его кабинете все было основательным: книжные шкафы темного дерева, стол красным сукном, бронзовая лампа, мраморное пресс-папье, и даже стулья для посетителей требовали усилий, чтобы их отодвинуть от стола. Здесь все немного замедлялись, приходили в себя, даже если врывались в мыле и истерике, как я.
— Слушай, значит, сюда. Явилась ко мне баба, роскошная как моя жизнь до женитьбы, заявила, что знает об открытии завещания Виталия, но у нее есть для меня сюрприз. И достает завещание, подписанное твоим братом. Все честь по чести: перечислено имущество, счета, уточнено, что если на момент смерти он будет владеть еще чем-то, оно тоже входит в наследственную массу.
— А дата? — я все-таки сел в единственное кожаное кресло прямо напротив Моисея, глаза в глаза через длинный стол. Вцепился побелевшими пальцами в подлокотники.
