Мужья и любовники - Конран Ширли (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
— Но в демократических государствах власть не сосредоточивается в руках нескольких племенных кланов, как в Сидоне.
— Это глупое замечание.
— Только не будь так отвратительно самоуверен, — вспыхнула Пэйган, резко повернувшись на каблуках. Она прошла в другую огромную комнату, а услышав за собой чьи-то шаги, обернулась: к ней торопился один из телохранителей Абдуллы, а сам король как ни в чем не бывало разговаривал с гидом. Она ускорила шаг. Ей казалась отвратительной такая опека.
Пройдя через триумфальную арку дворца и попав на людную площадь Святого Марка, она все еще слышала за собой шаги телохранителя.
«Черт возьми, я не позволю его ищейкам ходить за мной по пятам!» — сердито подумала она, смешавшись с толпой немецких туристов.
Увидев ресторан, где они утром пили «Беллини», Пэйган наугад открыла" одну из дверей, расположенных с тыла. Это оказалась дверь на кухню. Пэйган пронеслась мимо изумленных официантов и поваров, мимо корзин с фруктами и овощами прямо по направлению к выходу с другой стороны комнаты.
Выйдя из двери, она оказалась в узком переулке, куда почти не проникал солнечный свет из-за нависающих с обеих сторон балконов.
Нагнувшись, она долго вглядывалась в замочную скважину кухонной двери, пока не убедилась, что ее никто не преследует. А потом заторопилась по переулку, как ей казалось, в направлении своего отеля.
И хотя с утра они много путешествовали по городу, Пэйган вдруг поняла, что не имеет ни малейшего представления о том, где она находится.
Впрочем, она никогда не боялась заблудиться.
«Напротив, даже приятно не знать, где ты находишься, — размышляла она, идя по аллее. — Жизнь становится необыкновенно полна, а предвкушение неожиданностей приятно бодрит».
Обнаружив перед собой тяжелую дубовую дверь, Пэйган вошла внутрь и очутилась в церкви. Вскоре послышались чьи-то шаги. Пэйган стояла в углу, не оборачиваясь, пока не сообразила вдруг, что шаги эти слишком быстры и целенаправленны для какой-нибудь степенно молящейся матроны. Она торопливо вышла из храма и направилась к каналу.
Шла она уверенно, но, все время слышала у себя за спиной чьи-то легкие шаги.
Она обернулась, сердце ее екнуло. Район, по которому она сейчас шла, был совершенно пустынен.
Шаги за спиной смолкли. Пэйган уже почти бежала среди вырастающих с двух сторон глухих стен.
Она остановилась еще раз и опять прислушалась. Звука шагов вновь не было слышно..
Пэйган обернулась. Дорога в этом месте делала изгиб, вокруг не было видно ни души, но она уже не сомневалась: кто-то ее преследовал. И ей стало страшно.
Темнота все сгущалась.
Пробегая один переулок за другим, петляя, то и дело натыкаясь на тупики, Пэйган поняла, что окончательно заблудилась. Шаги за спиной раздавались все отчетливее. Наконец она в растерянности остановилась на перекрестке.
И вдруг тяжелая рука опустилась ей на плечо, и кто-то с силой развернул Пэйган к себе. Это был Абдулла.
С облегчением она упала к нему в объятия.
— Я не думала, что ты пойдешь меня догонять.
— Но почему ты убегала?
— Мне казалось, за мной кто-то гонится, — ответила Пэйган, не желая признаться, как она испугалась.
— Ты знаешь, где мы находимся?
— Нет, а где?
— Не имею ни малейшего представления. Знаю только, что Венеция самый запутанный город в мире.
Абдулла взглянул на ее уставшее лицо и, нагнувшись, крепко поцеловал.
— Я ждала от тебя этого целый день. — Пэйган обвила руки вокруг его тела. — Как хорошо хоть ненадолго остаться без твоих хранителей и наперсников.
— Но теперь тебе придется к ним привыкать. — Абдулла нежно поцеловал ее брови.
— Не думаю, что мне удастся когда-либо к этому привыкнуть. У меня тут же возникает чувство клаустрофобии. Как все-таки здорово, что мне удалось от них смыться.
— Надеюсь, что тебе это не удалось. — Он быстро оглянулся. — Если их нет сейчас рядом, нам придется возвращаться в отель немедленно.
Они заторопились прочь.
— Абди, кто-то идет за нами. Может, это наконец объявились твои телохранители?
— Глупости, Пэйган. Это всего лишь эхо наших собственных шагов. В Венеции звук рикошетом отлетает от всего.
— Да, конечно, — согласилась она, но уверенности в ее голосе не было.
Пэйган и Абдулла были уже совсем рядом с каналом, когда от стены вдруг отделились фигуры двух молодых людей и загородили им дорогу.
Оттолкнув Пэйган в ближайший дверной пролет, Абдулла схватил одного из парней за шею и, быстро найдя нужную точку, с силой надавил на нее.
В руках другого блеснуло острие кинжала.
— Беги, Пэйган! — крикнул Абдулла и в этот момент, поскользнувшись на скользких камнях мостовой, упал, увлекая за собой противника.
Пэйган уже ничего не боялась. Она чувствовала даже легкое возбуждение. Сняв с ноги туфлю с острым каблуком, она подбежала к все еще лежавшему на мостовой парню и с силой ударила его металлическим концом шпильки по голове.
Второй парень рванулся вперед, но Абдулла перехватил занесенную над ним руку с кинжалом и ловким приемом сбросил нападающего в канал.
Потом Абдулла поспешил к Пэйган, а в это время второй юноша поднялся и бросился наутек. Бежал парень быстро, но ему не повезло: за ближайшим углом он попал прямо в объятия телохранителей Абдуллы.
— Господи, как жестоко ты дрался! — произнесла Пэйган, откидывая со лба волосы.
— Но я же король, — ответил он, — а короли должны уметь драться жестоко.
Вечером они ужинали на лоджии своего номера, глядя, как пляшут огни на площади Святого Марка.
— Закрой глаза, — попросил Абдулла.
Она услышала, как скрипнул его стул. Потом его руки подняли волосы у нее на спине, и что-то теплое и тяжелое опустилось ей на шею.
— Надеюсь, теперь ты уже достаточно повзрослела, чтобы принять у меня ожерелье, — прошептал Абдулла.
Пэйган бросилась к старинному венецианскому зеркалу. Платиновое ожерелье, сверкая изумрудами, драгоценным узором обвивалось вокруг шеи.
Подошедший сзади Абдулла обнял ее за плечи.
— Мы дружно действовали сегодня вечером, — произнес он.
— Да, оказывается, ты обладаешь еще кое-чем, кроме приятной наружности, — улыбнулась Пэйган.
— А ты не так уж несговорчива и упряма, как кажешься.
— Ты оказался очень надежным.
— А ты храброй. Не могли бы мы провести вместе больше, чем два дня?
— Я не знаю.
— Не согласишься ли ты провести остаток лета в моем дворце в Канне?
— Я не знаю, — повторила она.
— А если я приглашу Максину и Чарльза, ты согласишься?
— Никогда не представляла себе Максину в роли компаньонки, — рассмеялась она, но под настойчивым взглядом Абдуллы все у нее внутри похолодело. — Думаю, что это будет… — Она собиралась сказать «невозможно», но вдруг услышала, как губы ее произнесли:
— Замечательно.
— Послушай, Пэйган, — услышала она вдруг серьезный голос Абдуллы. — Я хочу поговорить с тобой о Сидоне. Фундаменталисты получают поддержку от прокоммунистических блоков, и, если мне не удастся в ближайшее время разбить бандитские группировки, в стране вспыхнет крупномасштабная гражданская война. Я не в силах победить их без помощи американцев, а в данный момент заручиться активной поддержкой Штатов я не могу.
Пэйган меньше всего рассчитывала прослушать лекцию по текущему политическому моменту.
— Я знаю, что именно попытка обновления и модернизации твоей страны вызвала к жизни все эти проблемы, — произнесла она, пытаясь скрыть разочарование.
— Да, но еще одна проблема моей страны — это женщины.
— В каком смысле? — вежливо поинтересовалась Пэйган, которую, впрочем, меньше всего в данный момент волновали проблемы, связанные с другими женщинами.
— Во всех смыслах. Женщине намного труднее, чем мужчине, стать частью современного мира. Независимость пугает их, но терпеть до бесконечности прежний порядок вещей они тоже не могут. Они жалеют западных женщин, которым приходится самим, без мужской поддержки, бороться за жизнь.
