Сливово-лиловый (ЛП) - Скотт Клер (чтение книг .TXT, .FB2) 📗

— Нетерпение просто написано у тебя на лице, Аллегра. Ты не можешь ждать, когда чего-то хочешь, не так ли?

— Да, — говорю я, — я жду неохотно.

— Кроме тех случаев, когда я заставляю тебя ждать.

— Да.

Его улыбка расслаблена и заразительна, и я наслаждаюсь этим моментом, зная, что все пойдет своим путем, зная, что он читает меня, как открытую книгу.

— Ты любишь Tease and Denial. (Примеч.: совокупность практик, основной упор в которых делается на недопущение или же на отсрочку во времени оргазма сабмиссива).

— Больше всего на свете… — улыбаюсь я.

Через два часа дверь моей квартиры закрывается позади нас, он обнимает меня и целует в первый раз за этот вечер. Его язык врывается в мой рот, когда он прижимает меня к закрытой двери. Я борюсь с желанием сбросить свои промокшие трусики и обвить ногами его бедра.

Он не позволит получить мне все так легко. Когда он заканчивает поцелуй, я дышу с трудом и радуюсь, что опираюсь на дверь.

— Оставайся, где стоишь, — говорит Роберт, делая несколько шагов по коридору.

Он заинтересованно заглядывает в комнаты через открытые двери, затем поворачивается ко мне. Мы смотрим друг другу в глаза с расстояния пяти или шести метров. Затем он незаметно кивает головой, указывая на пол. Я медленно опускаюсь на колени, заставляя себя продолжать смотреть ему в глаза. Влагалище сжимает похотливым спазмом, и в моем животе порхает целая тонна бабочек. Это ощущается так прекрасно и правильно, чувствую, как успокаиваюсь, потому что я в своей стихии. На своем месте. Как наркоман после ломки, который все-таки дорвался до наркотика. Я встаю на колени и сразу же чувствую кайф. Наркотик под названием «Сабмиссивность» не потерял своего действия даже после нескольких лет воздержания. Не для меня. Напротив.

— Молодец, — говорит он одними губами, беззвучно.

Я улыбаюсь, наслаждаясь похвалой.

— Иди сюда, — говорит он и делает соответствующий жест рукой.

Я становлюсь на четвереньки и преодолеваю расстояние до него, как учили: элегантно, изящно, похотливо. Мой первый Дом заставлял меня ползать на четвереньках до тех пор, пока я не овладела этим способом передвижения идеально.

Когда я доползаю до него, Роберт улыбается и встает на колени, чтобы поцеловать меня.

— Это было хорошо, — бормочет он мне в рот. — Это выглядит великолепно.

— Спасибо, — отвечаю я.

Он поднимается и показывает, чтобы я тоже встала. Правой рукой накрывает мой затылок, впиваясь в мои волосы, левую кладет мне на поясницу и притягивает ближе. Он целует меня с нарастающей страстью, долго, интенсивно, и я знаю, что мои губы слегка припухнут, когда он закончит.

Губная помада, скорее всего, почти исчезла, за исключением небольшого количества, размазанного по краю губ, и это выглядит сексуально и страстно.

— Сними свою одежду, — тихо говорит он, ожидающе прислонившись к дверному проему моей спальни.

Глава 4

Роберт улыбается, когда я, обнаженная, стою перед ним. Я вижу, что нравлюсь ему. Спиной вперед он направляется в мою спальню и дает мне знак идти следом. Я останавливаюсь между кроватью и стеной и смотрю на него, ожидая, скрестив руки за спиной.

Засунув руки в задние карманы джинсов, он, покачиваясь с носка на пятку, рассматривает меня. Ждет, когда я потеряю терпение? Что-то скажу? Я отключаю мысли. Мне они не нужны. Не сейчас, не при том, что грядет. Я наслаждаюсь ним, его внешним видом. У него трехдневная щетина, отчего он выглядит очень мужественным. Его глаза сверкают, а эрекция очевидна для тренированного глаза. Я нахожу его невероятно сексуальным и не могу дождаться, когда увижу обнаженным.

— Лицом к стене, — тихо приказывает он, и я поворачиваюсь так, как он требует, — упрись руками в стену. — Я прижимаю ладони к обоям на уровне плеч. — Сделай шаг назад и подними руки выше. Над головой.

Снова я, как завороженная, следую его указаниям, чувствую, что он стоит близко позади меня.

— Расставь ноги и встань на носочки. Ты должна опереться на стену только кончиками пальцев, — говорит он близко к моему уху, тихо, гипнотически.

Доминирование никогда не нуждается в громкости, наоборот.

Выглядит просто, но уже через несколько минут я понимаю, что эта позиция будет очень изнурительной. Все мое тело доступно для него, вынужденный изгиб спины подчеркивает мою задницу. Прекрасное положение, я думаю, будто специально созданное для наказаний.

Я вынуждена закрыть глаза, потому что предвкушение проносится через мое тело, как высокоскоростной поезд через узкий туннель. Чувствую тепло, исходящее от его тела слева от меня, и концентрируюсь на том, чтобы удерживать положение. Правую руку он кладет на мою спину, нежно лаская меня, кончиками пальцев двигаясь по лопаткам, по ребрам, вверх и вниз по позвоночнику. Роберт тщательно изучает мою спину, он не торопится. Потому что время работает на него. Если бы он делал это, лежа со мной в кровати — это был бы чистейшей воды ванильный секс. А так — это нежная мука, и я обожаю это.

Мышцы в икрах начинают болеть, а пальцы рук дрожать. И все же я наслаждаюсь каждой секундой. Левой рукой он скользит по моему животу, исследуя каждый сантиметр. Я не знаю, когда последний раз ощущала что-то такое же эротическое. Правой рукой хватает меня за волосы и запрокидывает мою голову. Несмотря на то, что я стою на носочках, он все равно на полголовы выше меня — идеальный рост, чтобы целовать меня. Он немного поворачивает мою голову влево, фиксирует и целует меня, позволяя своему языку исследовать мой рот, и мягко прикусывает нижнюю губу, прекращая поцелуй. Проводит носом по моей вытянутой шее и лижет то место, где мой пульс бьется все быстрее и быстрее.

— Ты прекрасна, — говорит он мне на ухо, когда я начинаю поверхностно дышать.

Я не могу ответить, мне нужны все силы, чтобы удержать позицию. Когда кончиком указательного пальца он касается моего твердого соска в первый раз, я вздрагиваю, и мои ладони на секунду ложатся на стену. Отталкиваюсь в исходное положение и прикусываю губу, чувствуя, как беспорядочно я дышу.

— Что это было? — тихо спрашивает он, снова у самого моего уха. Я чувствую его дыхание.

— Прости, Роберт, — тихо отвечаю я, глядя в пол. Я смогла бы смотреть ему в глаза, только если бы моя левая рука была прозрачной.

Впервые я чувствую его руку на моей заднице, он ласково поглаживает ее, а затем еще более нежно шлепает. Он усмехается, когда я всхлипываю, скорее от испуга, чем от боли. Он это знает, и его это заводит. Левой рукой он скручивает мой левый сосок, то нежно, то жестко, и я больше не в силах подавить стон. Боль в икрах усиливается, пальцы снова начинают дрожать. Он становится позади меня, перебрасывает мои волосы через правое плечо и начинает целовать заднюю часть шеи, держа руки на моей груди.

— Роберт… — хриплю я, умоляя. Икры горят, бедра начинают дрожать, а желание и боль смешиваются в тот невероятный коктейль, который течет по моим жилам, как жидкое, пламенное счастье.

Он скользит рукой мне между ног, и я стону, когда ощущаю его пальцы в своей влажности.

— Ты течешь, — сообщает он, и я слышу улыбку в его голосе. Я чувствую, как он толкает в меня два пальца, и знаю, что проиграла. Я потеряна. Я снова там, где должна быть. Сабмиссивная часть меня счастливо разрывает кандалы и вырывается, приплясывая, на свободу — свободу, чье имя «Подчинение». Я чувствую глубочайшую умиротворенность внутри, и изможденная падаю на ступни, даже до того, как успеваю открыть рот, чтобы умолять. Этот крен, это движение навстречу, толкает его пальцы в меня глубже, и я стону. Он вытаскивает пальцы и говорит:

— Повернись, Аллегра.

Я опускаю руки, чувствую нарастающую боль и знаю, что совсем скоро она прекратится. Улыбаясь, я поворачиваюсь, и Роберт молча держит два мокрых пальца перед моим лицом. Я полностью слизываю свои соки с его пальцев, ощущаю знакомый, слегка солоноватый вкус и чувствую себя счастливой.

— Ты могла бы спросить, — говорит он, отдергивая руку.