Звездная пыль (СИ) - Гейл Александра (первая книга .txt) 📗
— Вернемся к этому, — ткнула Маша пальцем в журнал. — Как получилось, что умная, красивая и талантливая балерина с безупречной задницей позволяет так с собой обращаться?
Поверх «Плейбоя» легло незнакомое мне издание, на обложке которого красовался Юра, засунувший язык в рот какой-то девицы. Я помрачнела. Это был не первый подобный случай, и именно поэтому несколько месяцев назад я ответила согласием на предложение от журнала на весьма откровенную съемку. Думала, что от этого почувствую себя лучше, но просчиталась. После выхода журнала мои соцсети разрывались от непристойных предложений особо впечатленных мужчин. И пусть моя отфотошопленная филейная часть была лучшей во всей Москве, ситуация в целом оставляла чувство гадливости.
— Тебе нужно уходить насовсем, а не как обычно, — тем временем наставляла меня деловитая Мария. — Да-да, помню сказочку о том, что после безобидного косячка твой звездный бойфренд себя не контролирует, но зачем тогда каждые гастроли он курит этот косячок?
— Маш, думаешь, я не понимаю? — устало спросила я и попыталась разобраться в том, что чувствую по поводу очередного рейда Юры. Кажется, ничего, кроме досады. — Но он мне нужен.
— Приплыли, — фыркнула она. — Совсем с катушек съехала?
— Да не в этом смысле, — отмахнулась я раздраженно. — Он известный скрипач, что по-своему ограждает меня от всяких… — Я сделала паузу, дабы сформулировать мысль. — Пойми, в жизни балерины хватает мужчин, которые не прочь застолбить свято место, если оно пусто. Пока мы с Юрой были порознь в прошлый раз, мне поступило несколько интересных предложений. Попытали счастья все: от директора театра и до его сальных друзей с туго набитыми кошельками. А когда рядом молодой и талантливый скрипач, у меня хоть есть причина для отказа. Отвечаю им, что мой друг «не подвинется», и разговор заканчивается.
С этими словами я сама ткнула пальцем в третью газету, но Маша подтянула ту к себе, показывая, что еще не закончила с прошлой.
— За четыре года вы с Юрой расходились трижды, причем по одной и той же причине. Он причиняет тебе боль раз за разом, он о тебе не заботится. Когда мы все вместе, действительно кажется, что вы созданы друг для друга, но кот из дома — мыши в пляс. Хотя нет, наоборот. Как только он выходит за порог вашей квартиры, то начинает вести себя как зазвездившаяся скотина. Курит травку, веселится в клубах, лапает фанаток… а потом приползает к тебе и рассказывает, что обязательно изменится. И ты его прощаешь!
— Ты права почти во всем, кроме одного: мне не больно, — поправила я, пока Мария не зашла в своих измышлениях совсем не в ту степь. — Мне обидно, что он не щадит мне самолюбие, но и только. Мы больше друзья, которым легко и комфортно вместе, да мы помимо прочего занимаемся сексом, и это весело, как и все, что мы делаем сообща, но страсть — нечто большее. Наверное, мы просто не жаждем друг друга, как это должно быть между подходящими людьми. Но он один, я одна, и есть масса причин, чтобы не расходиться. Таблоиды называют нас потрясающе красивой парой, выступая на гала вместе, мы получаем огромные гонорары за полные залы, мы вроде как ровня по социальному статусу… Это все очень приятно. Из неприятного только снимки и моя поломанная гордость.
— Ты оправдываешься этим не передо мной, не так ли? — Маша тяжело вздохнула и на этот раз протянула последнюю газету. Я не выдержала и опустила глаза. — А теперь о страсти. Ты там была? — напряженно спросила она. — Дэн сказал, что тебя как ведущую солистку обязали выступить.
— Да, была, но только на вечере. Едва догадалась, чем дело пахнет, вызвала такси и уехала сразу после выступления.
Заголовок газеты гласил: «Балерины составили эскорт своим спонсорам». Очередной юбилей толстосумов, очередное указание делать все, чтобы получить деньги, ибо театр разорился на внеплановый ремонт, и урезанное финансирование особенно больно щелкнуло по носу. Но все же я свято верю, что руководители имели в виду выступление и приятные разговоры, а не сопровождение в сауну, которым закончился вечер. К несчастью, так посчитали не все мои коллеги, а журналисты не дремали. Несколько омерзительных снимков едва прикрытых людей, громкое разбирательство. Теперь, судя по слухам, журналисты собирались трясти грязное белье балетных трупп, и меня колотило от мысли, что они докопаются до старой истории с Витом. Даже думала поговорить с ним, но сначала следовало выяснить, не был ли в сауне он сам. Всплыло пугающе много имен, а Астафьев кристальной репутацией не славился. Его постоянно подозревали в связях на стороне, но что из этого было правдой — знал лишь он один. Короче, то, что его не было на снимках и в текстах статей, не значило ровным счетом ничего.
— А Виктор? — озвучила Мария мои мысли.
— На празднике был, но больше я ничего не знаю. Надеюсь, что нет.
— И ты в это веришь? Слушай, я, конечно, не знаю Астафьева, но при его деньгах и возможностях, должно быть, к офису по обнаженным распластанным женским телам пробираться приходится. Чтобы хранить верность в таких условиях, нужно любить жену до умопомрачения, а у них явно брак по расчету. — Мария помолчала, будто раздумывая, продолжать ли. — Но я веду не к тому, — сказала она и опустила глаза. — Иногда он так на тебя смотрит, что даже у меня пылают щеки, а я вообще ни при чем. Я уверена, если существовал хоть шанс, что ты придешь, он там был.
О да, от этого щеки вспыхнули, но сладкое щемящее чувство в груди сменилось острым разочарованием. Ну и что, что смотрит? У него есть жена и, если верить слухам, другие женщины. Я оперлась о стол обоими локтями и закрыла лицо ладонями. Я ненавидела себя за то, что спустя столько лет все равно не могла избавиться от этого наваждения, что вообще реагировала на Астафьева. Нет, в моем отношении к Виту появилась порожденная отчуждением прохладца, но засевшая внутри мысль, что вот он — мой мужчина, наотрез отказывалась отпускать, несмотря на подчеркнутую холодность, с которой я держалась в обществе спонсора каждую нашу встречу.
И все же выдержка иногда сбоила. Например, на злосчастном юбилее, закончившемся сауной, я так хотела, чтобы Вит на меня взглянул, что намеренно уронила на пол бокал, в тот миг, когда не играла музыка. Чтобы он услышал, обернулся. Да, на меня посмотрели все, включая моего спонсора, но что толку от взгляда, если позволен только он? Все прошедшие годы, кланяясь зрителям, я смотрела в сторону спонсорской ложи. Помимо обязательных посещений он бывал в театре всего восемь раз. Восемь раз за четыре года он хотел увидеть мое выступление и появлялся в театре по доброй воле. Это по два раза в сезон. А я ждала его каждый чертов раз. И оттого выкладывалась по максимуму всегда. Вдруг он изволит посетить нас именно сегодня?
— Это никогда не закончится, — призналась я. — Я вечно буду его карманной собачкой при том, что ему и делать ничего для этого не придется. Я просто ничего не понимаю в мужчинах. Мой отец был козлом, который изменял матери и имел на стороне семью. Поэтому меня сводит с ума козел, который изменяет жене и, вероятно, покалечит психику своим будущим детям. А встречаюсь я с парнем, который сует недолеткам в глотку язык.
— Слушай, а тебе не приходило в голову, что ты сама себя на это настраиваешь? Ты без конца сравниваешь мужчин с отцом, но если про Вита я еще слабо понимаю, то Юрка вообще на него не похож. Он просто гедонист. Живет одним днем и ни о чем не думает. Мириться с этим — твой сознательный выбор. И это при том, что тебе пора думать о будущем.
— Только не начинай эти разговоры о замужестве, — простонала я. — Среди всех моих знакомых единственный нормальный брак только у вас с Дэном.
— Да? А когда ты уйдешь из театра сорокалетней и поломанной, чем займешься? Нат, я не говорю про белое платье, но хоть найди достойного мужика, который не будет тебя позорить с обложек изданий желтой прессы. Мое мнение такое: тебе пора собрать чемодан и выметаться из квартиры Юрки.
