И телом, и душой (СИ) - Владимирова Екатерина Владимировна (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
Почему она не ощущает той опасности, той боли, того сожаления и раскаяния?!
Да она поступала неправильно, и осознавала это.
Но и правильно одновременно.
Разве можно считать неправильной встречу с другом детства, которого не видела десять лет?!
Можно, если ты чувствуешь, что друг претендует на нечто большее, чем дружба.
Губы сложились в узкую линию, Лена стиснула зубы. Кровь понеслась по венам еще быстрее.
Как будет зол Максим, как будет жалеть об этой встрече она сама…
Максим будет очень зол, и она будет жалеть слишком сильно.
Но эта встреча, не просто встреча с прошлым, с тем светлым прошлым, которое было у нее, эта встреча — встреча-спасение. Встреча, которая ничего не могла изменить в ее жизни, в которой уже все было решено, это встреча, которая могла изменить само течение ее жизни.
Сберечь, помочь, приютить, утешить, спасти…
Это была та самая рука помощи, которую протягивают пострадавшему, тот спасательный круг, который бросают утопающему, то зеркало, которое отражает всю правду жизни, не искажая ее и не приукрашая…
Это была встреча, которая была необходима ей, чтобы продолжать жить, не сойдя с ума…
И она согласилась на эту встречу, терзаемая ли муками совести, чувствуя ли, что последует наказание, но согласилась. На встречу, которую теперь принимала не за измену или предательство, а за спасение. И знала, что даже если и поступает неверно, то оправданием этому может служить то, что она спасает себя. Из того хаоса и безумия, из того ада на земле, в которой превратила свою жизнь.
Нужно что-то менять. Нужно искать пути выхода из лабиринта, по которому она блуждала все эти годы. Нужно соскочить с той замкнутой окружности, по которой она мчала себя, разорвав замкнутый круг разочарований и несбывшихся надежд, разорвать кольцевую брака, превратившегося в кошмар.
Потому что девять лет — это слишком много для нее, и что бы ни говорила Лидия Максимовна, еще немного времени… это слишком мало для него, чтобы понять, чтобы принять, чтобы простить…
Слишком относительно, чтобы рассматривать все, опираясь лишь на время… Девять лет, восемь, семь… Даже если бы это был один год, ничего не смогло бы измениться. Было слишком много причин, слишком много условий, слишком много того, что разрушало их жизнь изо дня в день.
А эти девять лет… они лишь сделали свое дело — убивали привязанности, превращая их в привычки, те злостные привычки, которые и гоняли двух искренне и горячо любящих друг друга людей по тому адскому замкнутому кругу без возможности вырваться из него. Те привычки, которые убивали их изо дня в день, из года в год. Привычки, с которыми с течением времени было справиться все сложнее.
Привычки, неспособности принять и простить, остановиться в этом бешеном беге в никуда…
Не молчать — а говорить, не уходить — а слушать, не таить обиду — а прощать, не терпеть — а любить…
Любить… Как могли бы любить. Как любили в самом начале пути… Остановиться и заглянуть правде в глазе, признаться себе в первую очередь, что бегу по бесконечному кругу собственных ошибок, сожалений, разочарований, обид, несбывшихся желаний, вины и боли пора положить конец.
И первый шаг из адской воронки должен быть сделан.
Если не им — значит, ею.
И встреча с Андреем — тот самый первый шаг.
И сейчас Лена уверилась в этом окончательно.
Она пришла почти на полчаса раньше назначенного времени и сейчас стояла, прижимая сумку к себе и слушая размеренные частые удары сердца, врывавшиеся в грудь, ощущая, что ноги почти не слушаются ее.
Пришлось обмануть Максима. Снова.
Сколько раз за этот месяц она осмелилась сделать это?… Что это?… Вызов?!
Она сказала, что хочет навестить подругу, а он предложил подвезти ее на машине. Пришлось отказаться, сославшись на то, что ей хочется прогуляться по свежему воздуху, а ему следует быть на работе, у него важное совещание. Максим расстроился, она видела это по сжавшимся в узкую линию губам и опущенным вниз бровям. Не разозлился, не накричал, хотя она и ждала вспышки возмущения или гнева, но, наверное, тот огонек, что мелькнул в его глазах синим пламенем, назывался сомнением и недоверием…
Что-то почувствовал?… Заподозрил?… Понял?!
Даже если и так, то он не подал виду. Оставив ее одну, умчался на работу, поцеловав на прощание и пообещав быть дома не позднее шести вечера. А Лена, закрывая за ним дверь, прислонилась к дверному косяку с желанием догнать его и никуда не отпускать.
Вчера, когда она позвонила ему, сообщив, что находится у его родителей, Максим разозлился, она почувствовала это по тону голоса, по тому, как тяжело он задышал в трубку и по тому, как сдержанно велел ей оставаться на месте, не вызывать такси и ждать его появления.
Прибыл он быстро, не прошло и получаса. Мчался по дороге, как сумасшедший, очевидно, игнорируя знаки дорожного движения и, возможно, нарушая правила. Но чего еще можно было от него ожидать?!
Едва услышав, как около дома затормозила машина, Лена вздрогнула, стискивая зубы. Она приготовила целую речь в свою защиту, но Максим, едва зайдя в гостиную, резко поздоровался с родителями, бросил на жену пронизывающий взгляд и приказал той собираться домой. Лена подчинилась.
В машине они ни о чем не разговаривали.
Лена хотела рассказать, почему отправилась за город, но Максим прервал ее попытки объясниться. Она хотела спросить, как прошел его день, но он отказался рассказывать что-либо. В конечном счете, она перестала спрашивать, а он и не требовал от нее ни вопросов, ни ответов, угрюмо уставившись на дорогу и сжимая руль посиневшими от напряжения пальцами.
В тот вечер они очень мало разговаривали. Максим хотел разговора, Лена видела это по нахмуренному лицу со сведенными к переносице бровями, по сомкнутым губам, по морщинкам около глаз, по напряженным плечам и тяжелым шагам, но он молчал. И сама она нуждалась в том, чтобы высказаться — не рассказать ему правду, не покаяться, не оправдаться, а просто поговорить. Но так и не посмела заговорить.
Утром же она, вновь проснувшись в горячем кольце его рук, поняла, что слова им, как всегда, были и не нужны. Они все понимали без слов.
Все, кроме того, что было так важно для обоих.
А сейчас, остановившись у окна кафе, в котором они с Андреем договорились встретиться, Лена с удивлением обнаружила, что тот уже тем. Сидит за столиком и нервно теребит край салфетки.
Заказал кофе, скорее всего, черный, без сахара…
Лена невольно улыбнулась, ощущая, как тревога, страх и опасение уступают место чему-то иному, светлому, нежному, волшебному…
Было ли что-то неправильное во встрече со старым другом?… Не было. Все было так, как и должно быть.
Андрей, словно почувствовав ее взгляд, обернулся, отрывая глаза от меню, вглядываясь в пространство, скользнул по стеклу, по ее по-девичьи тонкой фигурке, облаченной в пальто, по светлым волосам, собранным на затылке в хвост, а потом его губы вдруг медленно растянулись в улыбке, освещая лицо. Разгладились складочки на лбу, проглядывались маленькие морщинки в уголках улыбающихся глаз, появились ямочки на щеках.
Он помахал ей рукой, призывая подойти, и Лена двинулась вперед, искренне улыбаясь ему.
Все сомнения, которыми тяготело ее сердце, развеялись в одно мгновение, едва Андрей, приветствуя ее, привстал со стула, встречая ее поцелуем в щеку.
— Я боялся, что ты не придешь, — проговорил он, нежно улыбаясь и помогая девушке снять пальто.
Лена улыбнулась.
— И поэтому ты пришел раньше почти на сорок минут?
— Честно говоря, — проговорил Андрей, смущенно потупив взгляд, — я пришел еще час назад, — поймал ее удивленный взгляд с приподнятыми вверх бровями. — Сидел тут, как полный идиот, — улыбнулся. — Все на меня уже странно поглядывать стали, — почти шепотом сказал он, словно делясь с ней секретом. — Думают, что я шпион, наверное.
Лена рассмеялась. Впервые за несколько дней.
