Нечто большее... - "Irmania" (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Было около половины одиннадцатого, когда такси остановилось возле ярко освещённого входа в здание, где располагалась квартира Дэвида. Минут пять я сидела в машине, стараясь унять бешеное биение сердца. Казалось, от долгих часов размышлений оно окаменело, и его стук отражался во всём теле: начинаясь от висков, через горло и живот пульс истерично бился в подколенных впадинах.
Всю дорогу от аэропорта я думала о том, что скажу. Заготовленная речь – по больше части оправдательная – звучала поначалу унизительно, после – просительно, а в конце я и вовсе превращалась в нечто, напоминающее раздавленную гусеницу. Зная Дэвида, он потеряет ко мне интерес уже после первых двух минут подобного блеяния.
Я не была овцой, отправляющейся на заклание. Я шла к своему мужчине. Нам о многом надо было поговорить, кое-что объяснить, в чём-то окончательно разобраться. Но в данный конкретный момент я вся сконцентрировалась на одном желании – чтобы он просто открыл мне дверь.
Санта вычеркнул меня из всех списков.
Судя по записям охраны, «сегодня мистер Рассел домой не возвращался».
Разочарование, которое я испытала, по своей силе могло соперничать с ураганом Сэнди. Сломанные деревья, поваленные рекламные щиты, затопленные улицы и станции метро –Манхэттен тогда был полностью отрезан от города. Страх, разрушение и непонимание того, что происходит – со скоростью в семьдесят миль час ветер разносил эти чувства, заражая улицы, дома, людей…
Всё тоже самое я испытывала сейчас. Плюс паника. Меня будто отрезали от континентальной части США. Самонадеянно было думать, что такой человек, как Дэвид Рассел заберётся в свою берлогу, чтобы зализывать душевные раны. В ушах снова и снова звучало это холодное «возможно…».
Возможно, я ранила его слишком сильно.
Возможно, я переоценила его чувства.
Возможно, я недооценила их.
Возможно, больше не было никаких «возможно…»
Камешек у меня в груди замер и потихоньку начал крошиться.
Выйдя из дома Дэвида, я побрела в сторону Ист-Виллидж. Это была чёртова уйма кварталов, но мне не нужно было никуда спешить. Я медленно шла по улицам. ярко украшенным к празднику, мимо нарядных витрин и подвыпивших компаний, перемещающихся из бара в бар. В морозном воздухе кружили снежинки, под ногами хлюпала растаявшая жижа. Дул пронзительный ветер, и мой утеплённый «горный» прикид был как нельзя кстати для несвоевременной прогулки по зимнему Манхэттену.
Рождество настигло меня недалеко от Рокфеллер-центра. Я долго смотрела на золотых трубящих ангелов, представляя себя Кевином Маккалистером. У меня не было шапки с помпоном, и я вроде бы не совсем потерялась. Но, как и у него, у меня было такое же горячее желание хоть одним глазком увидеть самого дорогого человека. Я обернулась всего лишь раз. Этого было достаточно, чтобы перестать надеяться.
В районе Центрального Вокзала меня начало колотить, как при сильном ознобе. Может, холод всё-таки дал о себе знать. А может и не он был тому виной. Честно говоря, я надеялась на первое. Зайдя в небольшое круглосуточное кафе на площади, я села за дальний столик. Сонная неулыбчивая официантка пожелала счастливого Рождества и налила горячий кофе в поставленную передо мной керамическую кружку.
Я долго грела о неё руки, чувствуя, как тепло потихоньку бежит от пальцев всё выше и выше - к груди и лицу. Только после того, как щёки буквально запылали, я поняла, что согрелась.
От предложенного яблочного пирога я отказалась, и официантка сразу потеряла ко мне интерес. Она подошла всего раз, молча долила кофе и исчезла за стойкой. Для этого города не было ничего необычного в том, что в рождественскую ночь человек в одиночестве пьёт кофе в третьесортной забегаловке, и я в который раз порадовалась, что живу в Нью-Йорке. До меня никому не было дела. А те, кому было, находились в тысячах миль…
Только спохватившись, что родные, должно быть, до сих пор ждут нас в Аспене и очень волнуются, я обнаружила пропажу своей сумки. В ней было всё: деньги, документы, телефон… Оставила ли я её в аэропорту или в такси, выронила ли на улице или у меня её вырвали, – какая теперь разница. И если я раньше чувствовала себя оторванным от мира островом, то теперь меня пинком выслали с земли в далёкий космос.
Капель насобиралось так много, что не выдержало бы и каменное сердце.
Может, это и был мой главный подарок от Санты, что неприветливая официантка дала мне выплакаться. Долго и очень мокро. Со всхлипами и размазанной по щекам тушью. В этом году я пролила столько слёз, сколько не проливала за все двадцать девять лет жизни. И я знала, что этот раз точно не станет последним. Мысли об этом только усилили мои рыдания.
- Только не пускай здесь корни. – Перед моими глазами появилось небольшое зеркальце и пачка салфеток. – Если из-за мужика, то не стоит оно того. Скажи спасибо, что он бросил тебя в рождество, а не в твой день рождения, как мой последний.
- Сбасибо, - прогундосила я, высмаркиваясь. – И простите, но я вряд ли смогу заплатить за кофе.
Официантка засмеялась.
- Вот люди: только пожалеешь, а они уже запускают руку в твой карман.
- Нет, правда, я…
- Ладно, иди. С рождеством тебя.
- И вас.
Прежде чем выйти, я хорошенько застегнулась и потуже затянула воротник куртки. Дорога к дому обещала быть долгой.
Девять ступеней крыльца моего дома дались мне нелегко. Я настолько замёрзла, что еле сгибала колени. Пальцы на ногах перестали чувствоваться ещё где-то в районе Бродвея. Но, оказавшись перед входной дверью, меня снова бросило в жар: ключи от дома я обычно кидала в сумку. Перепугавшись, я начала лихорадочно хлопать по куртке, и буквально застонала от облегчения, когда дрожащими пальцами нащупала их в маленьком внешнем кармане. Утром, в спешке грузясь с чемоданами в такси, я сунула их туда и забыла переложить. Моя забывчивость спасла меня от холодной смерти. Там же нашлись и пять долларов – сдача с двадцатки, что я протянула таксисту. Вспомнив о них чуть раньше, я могла бы рассчитаться за кофе. Или остаться с пальцами – от Бродвея до Норфолк-стрит вполне бы хватило.
Прежде чем взойти на Эверест, коим представлялся мне третий этаж, я дала себе передышку в несколько минут и поплакала возле почтовых ящиков. Здесь было тепло и не дуло. Где-то сбоку гремела музыка и слышались весёлые голоса. Рождество вокруг нас. А вокруг меня - лужица от стаявшего с сапог снега.
Прошли годы, прежде чем я оказалась перед дверью своей квартиры. Века отделяли меня от той Беллы, что вышла из неё сегодня утром. На этом длинном пути я где-то потеряла и ту себя, что решила не сдаваться. Мне нужна была передышка хотя бы в пару тысячелетий, чтобы вернуть кого-нибудь из них. Больше всего мне хотелось оказаться по ту сторону двери. Войти и упасть. И полежать так немного, не переживая, что через меня будут перешагивать.
Боб не в счёт.
Дрожащими руками я вставила ключ в замочную скважину. А в следующую секунду дверь широко распахнулась, и я оказалась лицом к лицу с Дэвидом.
- Где ты была?! – загремел он.
Дэвид был чертовски зол. По-настоящему, адски. От него исходили не волны, а целые цунами гнева. А я испытала такое сильное облегчение при виде его, что, то ли от этого облегчения, то ли от этих волн, но меня начало штормить. Чтобы не упасть, я ухватилась за дверной косяк и сконцентрировалась на грозном лице.
Суровые стальные глаза неотрывно смотрели в мои. Желваки ходили по щекам, обросшим тёмной дневной щетиной. Губы плотно сжаты, брови нахмурены. Он быстро и тяжело дышал, и крылья его прямого носа раздувались при каждом вдохе…
