Шакалота. Птичка в клетке (СИ) - Филон Елена "Helena_fi" (электронные книги бесплатно txt) 📗
Тот вдруг вылетает у меня из рук и с грохотом падает на парту.
— Яроцкий! — тут же реагирует Ольга Альбертовна. — Что там у вас происходит?
— Ничего, — лениво пожимает плечами и открывает мой учебник на какой-то «левой» теме. — Я просто забыл свой дома. Попросил Лизу поделиться.
Гад. Какой же гад!
Разворачивается в пол-оборота, распластавшись за партой, подпирает рукой голову и смотрит на меня, не отрываясь. Минут десять смотрит, может и больше, пока я заверяю себя, что метод игнорирования — лучший метод.
В итоге не выдерживаю, резко выдыхаю и протягиваю Яроцкому руку:
— Давай.
Бровь того озадаченно выгибается, а уголок рта приподнимается в позабавленной ухмылке.
— На, — хлопает меня по ладони, давая «пять».
Сужаю глаза и пытаюсь понять, что за игру он ведёт. Нет, не эту больную на пять испытаний, а будто бы свою личную, ещё более безумную.
— Где открытка? — шепчу, не сводя глаз с его лица.
Ухмылка становится ярче, как и блеск в лукавых глазах. Вытаскивает из кармана джинсов сложенную вдове картонку с изображением птицы в клетке и ловко открывает двумя пальцами.
— Пусто, — дёргает плечами. Будто я и сама не вижу, что там пусто.
— И… и что это значит? Задание ещё не готово?
— Прокатимся после школы?
— Что? — будто ослышалась.
Прослеживаю взглядом, как прячет открытку обратно в карман и придвигается поближе ко мне, так что приходится отъехать назад на такое же расстояние.
— Гнать не буду. Обещаю, — лицо моё рассматривает, не кривит губы, выглядит предельно серьёзно.
— Мотоцикл в гараж поставь. — Не знаю, что меня дёргает это сказать. Наверное, ужалить его хочется, но реакция Макса оказывается полностью противоположной. Усмехается! Да так искренне, так по-живому, будто я его заветное желание исполнила.
Не понимаю его. Вообще.
— Яроцкий! Багрянова! Может, на коридоре ваши дела обсудите, а потом вернётесь?!
— Да, — Макс хватает меня за локоть и пытается поднять со стула.
— Нет! — восклицаю с абсурдом, избавляясь от его руки. — Простите, Ольга Альбертовна. — И шепчу гневно: — Совсем больной?!
— Прости, — небрежным жестом переворачивает кепку козырьком назад, хватает мой учебник, откидывается на спинку стула и со скучающим видом листает страницы. — Забыл, что мы учимся.
— Яроцкий!
— Молчу. — Подмигивает мне.
Бесит.
Вырываю из середины тетради в клетку лист и пишу всего одну фразу:
«Больше не преследуй меня. Это наказуемо законом!»
Вручаю Максу, и в лицо того будто прожектор ударяет. С крайне удивлённым и заинтересованным видом скользит взглядом по четырём словам, будто целую поэму читает, выхватывает у меня ручку и что-то пишет в ответ.
«Хорошо».
— Хорошо? — повторяю одними губами. Вот так просто?
Забирает лист обратно и пишет что-то ещё:
«У тебя сегодня сколько уроков?»
В каком смысле?
Смотрю на него в полном ступоре и пишу ответ:
«Столько же, сколько и у тебя!»
Ухмыляется, пока читает и пишет:
«Этот у меня последний. А у тебя?»
— А у меня их шесть, — шепчу с нажимом и чувствую, как в спину кто-то смотрит.
Вероника. Задумчивая такая. То на меня, то на парня своего смотрит, и кончик карандаша жуёт.
«Буду ждать тебя у ворот. После звонка. После ЭТОГО звонка». — Читаю, что написал.
«У меня шесть уроков!» — пишу большими буквами, раз не доходит!
«Значит, буду ждать после шести», — пишет также крупно.
— Я больше никогда в жизни не сяду на твой байк, — шепчу, приблизившись, и Яроцкий приближается в ответ, щуря глаза:
— Уверена?
— Более чем.
Выдерживает паузу, пока я как под гипнозом тону в глубине его глаз и вдруг фыркает, откидываясь на спинку стула:
— Я бы с тобой поспорил, но не в настроении.
— Заставить меня хочешь?
— Что? Сесть на байк? — отрывисто смеётся. — Нет, конечно.
— Яроцкий! Да что же это такое?!
— Простите, — отвечаю за Макса и вновь ловлю на себе взгляд Вероники.
Чего вообще смотрит? Сама ведь просила не посылать её парня прямым текстом!
Хватаю ручку и лист с перепиской и вывожу крупно и доступно:
«ЗАБУДЬ!»
«Однажды сама меня прокатить попросишь», — пишет в ответ, и я не сдерживаю абсурдного смешка.
Как можно быть настолько в себе уверенным?
Раз такое дело, пишу другой вопрос:
«На флэшке ничего не было. Ничего такого, понимаешь, о чём я? Так что ты — лжец!»
Лицо Макса мрачнеет на глазах, напрягается, а взгляд становится настолько тяжёлым, что кажется, будто в пол вжимает.
«Уверена?» — пишет спустя долгую паузу.
«Уверена, что ты лжец.»
«Уверена, что на флэшке ничего не было?»
«Уверена. Если только чёрно-белое видео с птицей в клетке — не есть компромат».
Задумывается. Между бровями глубокая морщинка появляется, а лицо всё больше хмурится.
Забираю лист и пишу:
«Это ведь не то?»
И вновь отвечает далеко не сразу, будто решается. И наконец, пишет:
«Откуда мне знать?»
— В смысле? — медленно поднимаю на Яроцкого взгляд. — Ты… ты не знаешь?
«Я не смотрю компроматы», — приходит в ответ.
Он не знает? Он не смотрел?..
«Потому, Багрянова, что это налаженная система, понять которую сможешь только тогда, когда дойдёшь до пятого задания. Ты — всего лишь звено в одной цепи. Это манипуляция, но поверь тому, кто точно знает — всё более чем серьёзно.»
Вероника была права. Они не смотрят видео.
Макс… не смотрел. Он не знает. Но кто-то же его ему вручил! Кто-то же знает!
Что если Оскар и в этом замешан? Такое чувство, что этот Оскар способен на что угодно! Самый гнусный и мерзкий из всей этой компашки!
«Выдохни», — читаю новое слово на листе бумаги. Хватаю его и сминаю в кулаке.
Макс протягивает руку и взглядом говорит «Мне отдай».
Да пожалуйста.
Бросаю комок на стол и с минуту молча наблюдаю, как Яроцкий рвёт его на мелкие кусочки.
— Ты знаешь, — шепчу, не сводя глаз с его рук. — Знаешь и всё равно продолжаешь это?
— Что я знаю? — холодный шёпот в ответ.
Сглатываю, облизываю сухие губы и говорю едва слышно:
— Знаешь… про меня.
— Про тебя? — поворачивает голову, и я встречаюсь с его тяжёлым взглядом. — Говори доступней, пожалуйста.
— Ты был в больнице?
Негромко усмехается и возвращается к уничтожению нашей переписки.
— Был?
— Возможно.
— Был или нет?
Глядит исподлобья:
— Мой ответ ничего не изменит.
— Ты был там. Был у меня в больнице и продолжаешь играть со мной?
— Багрянова! Нет, ну сколько можно?!
Яроцкий не отрывает от меня взгляда:
— Чаче привет передавай.
— Был или нет?! — подскакиваю на ноги, восклицая на весь класс, и слушаю в ответ поразительную тишину.
Макс роняет голову набок и смотрит с таким видом, будто вопрос не ему адресовался. Вдруг опускает взгляд ниже, на уровень моей груди и едва ли не с отвращением произносит:
— Симпатичная. Цепочка.
С шумом отъезжает из-за парты, подхватывает с пола рюкзак и пока Ольга Альбертовна всеми силами призывает к порядку, Макс задерживается возле меня и, практически касаясь губами уха, вкрадчиво шепчет:
— Зачем спрашиваешь? Если всё равно… веришь лжецу.
— Яроцкий! Яроцкий! Урок ещё не закончен! Яроцкий, куда собрался?!
— Паша не лжец! — кричу вдогонку, когда Макс уже переступает порог класса, и его горькая улыбка задевает так сильно, что больше я даже самой себе не верю.
Как и поверить не могу в то, что Макс действительно это сделал — встретил меня у ворот на школьную территорию, эффектным жестом отбросил окурок в сторону, небрежно запустил руки в карманы джинсов и направился к застывшей в недоумении мне.
— Привет, — лениво, с хрипотцой. И улыбка эта… ямочки… Слишком ехидная, не верю ей. Как и ему не верю.
— Эй? — щёлкает перед моим лицом двумя пальцами. — Я здесь. А ты где?
Сложно подобрать слова.
