Скандалы не дремлют (ЛП) - Брэдли Шелли (список книг txt) 📗
Она не спешила с ответом.
— Ну, это единственная часть дома, которую, похоже, не перестраивали в последние несколько лет. Красили, да. Но остальная часть дома выглядит обновленной, с современными удобствами, такими как светодиодное освещение. По какой-то причине он сохранил этот офис в гораздо более первозданном виде.
— Однажды я спросил Мэда, — когда он въехал в мою гостевую комнату во время ремонта — почему он не переделал эту часть дома, как все остальное. Он утверждал, что ему понравился исторический вид. В то время я думал, что ему просто надоело, что по его дому ползают люди и повсюду мусорят.
— Можно ли сказать, что этот дом был построен во время сухого закона?
Дерьмо. Почему он не подумал об этом?
— Здесь был притон. Это был один из способов, которыми Альфред Кроуфорд компенсировал потери на фондовом рынке после обвала. Деньги от алкоголя держали его на плаву, пока его законный бизнес снова не окреп. Думаешь, здесь есть тайники?
— Думаю, это соответствует истории дома и объясняет, почему Мэддокс никогда не проводил здесь реконструкцию. Однажды он сказал мне, что знает все скелеты, потому что нашел, где они спрятаны. Конечно, он был пьян, когда сказал это.
Габриэль не выглядел удивленным.
— Я могу только предположить, что он имел в виду, но уверен, что у него было больше секретов, чем я себе представлял.
Эверли начала стучать по стенке вокруг камина. Она двигалась равномерно, дюйм за дюймом простукивая дерево, до тех пор пока не раздался глухой звук.
— Здесь что-то есть.
Эверли гладила дерево, задевая рукой шов в обшивке. Он услышал мягкий щелчок, а затем панель отодвинулась, открывая небольшой отсек, окутанный тьмой.
— Черт возьми, — он заглянул внутрь. — Ты была права. Что там?
Она просунула руку внутрь и стала ощупывать стенки.
— Ну, я была права насчет тайника. Но я начинаю думать, что Мэддокс действительно использовал эту библиотеку по ее прямому назначению, потому что я ошибалась, считая, что он прячет здесь документы, — она вытащила бутылку виски. — Вау. Она выглядит старой. Макаллан 1926 года.
Сукин сын.
— Ее продали с аукциона Сотбис в прошлом году за семьдесят пять тысяч. Он поклялся, что не был тем мудаком, который сбил мою цену.
Она протянула ему бутылку.
— Ну, теперь она твоя. К сожалению, это не поможет нам доказать что-то, кроме того, что Мэддокс слишком сильно ценил алкоголь.
Он прижал бутылку, словно это было сокровище.
— Оно стоит каждого пенни. Но там должно быть больше места, какой-то другой тайник, — он поставил бутылку на стол, потому что, безусловно, она не вернется на свое место снова. — А бару потребовалась бы большая площадь, чтобы хранить алкоголь. За этой дверцей должно быть что-то побольше.
Эверли пожала плечами.
— Может быть, — когда она снова прошлась по комнате, то, казалось, что девушка изучала стены. — Само собой разумеется, где-то здесь должна быть скрытая дверь…
Западная стена возвышалась над камином, но с обеих сторон было еще много пространства. Она провела пальцами по обшивке.
Гейб тоже оглядел пространство вокруг камина. Мэд развесил там несколько фотографий, в том числе ту, на которой были запечатлены они вшестером в день их окончания Академии Крейтон. Они выглядели такими чертовски молодыми, за исключением, может быть, Зака, который смотрел на камеру так, словно знал, какую тяжелую ношу мир приготовил для него. Гейб видел ту же самую серьезность на его лице, когда Зак давал пресс-конференцию.
Переведя взгляд на остальную область вокруг камина, Гейб стал изучать пару канделябров, установленных более тесно по обе стороны. Они соответствовали остальному дизайну, но были древними. Мэд заменил все остальные светильники в комнате на что-то, что выглядело антиквариатом, но было более современным. Эти же никогда не трогали. На самом деле, он никогда не видел, чтобы они горели.
Нахмурившись, он протянул руку и щелкнул выключателем. Внутри одного загорелась маленькая лампочка, но больше ничего не произошло.
— Попробуй другой, — сказала Эверли, указывая. — У этого, кажется, есть собственный переключатель.
— Хорошо, — он сдвинулся влево и щелкнул переключателем. Лампочка загорелась, но он также услышал характерный щелчок.
У Эверли загорелись глаза.
— Наверху появились крошечные трещины. Думаю, весь камин сдвигается.
Конечно же, левая сторона камина чуть-чуть отошла от стены. Он прошелся вдоль швов, толкая теперь приоткрывшуюся дверь. Было тяжело, но она поддавалась.
— Насколько большое пространство внутри? — она топталась за его спиной.
— Не могу сказать. Здесь довольно темно, — он включил фонарик в приложении на своем телефоне и осветил вход. — Должно быть, недавно Мэд был здесь. Паутины нет, — он посмотрел вниз. — В месте на полу, где камин соприкасается со стеной, никакой пыли, — он изучал стенку слева от него. — Здесь должен быть выключатель.
Гейб надеялся, что он был прав по поводу недавнего использования этого места. В противном случае, он может оказаться по пояс в букашках. Он не упомянул об этом Эверли. Она казалась более сильной, чем он первоначально думал, но он не знал ни одной женщины, которая по-настоящему любила насекомых.
— Вот он, — он нашел выключатель и щелкнул им.
На потолке зажегся неяркий свет. Когда он вошел, то увидел коридор. Когда они последовали по нему, он нашел длинную, узкую тускло освещенную комнату с потолками из темного дерева. У Мэда было секретное местечко, заполненное удобными сидениями. Крепкий деревянный бар размещался у стены с большим зеркалом позади него, прикрепленным прямо к кирпичной стене особняка.
Гейб не мог не улыбнуться, одновременно от радости и печали.
— Мэд, должно быть, любил это место. Вау.
У человека, которого он называл лучшим другом на протяжении двух десятилетий, были скрыты те еще скелеты в шкафу. В этот момент он захотел, чтобы они сделали это открытие вместе.
Но разделить его с Эверли тоже было чертовски приятно. Он взял ее за руку, сплетаясь с ней пальцами.
— Это удивительно, — выдохнула она. — Можешь представить, как это выглядело в те дни? Самые богатые люди Нью-Йорка приезжают сюда выпить. Все выглядит подлинным, даже табуреты, — она с удивлением оглядела комнату.
Очевидно, ей Мэд тоже не открывал свои секреты. Гейб был крайне циничным, но даже он не верил, что кто-то мог подделать это выражение удивления. Боже, она была красива. Она практически светилась. Было почти невозможно допустить, что Мэд держал свои руки подальше от нее. Прошло всего несколько дней, как Гейб занялся с ней любовью, и он умирал от желания повторить это. Мэд не был терпеливым человеком.
Она обошла бар и встала за ним.
— Следующая дорогущая бутылка алкоголя, которую я найду, — моя. Я продам ее и погашу свой кредит за колледж.
— У него здесь проигрыватель. Разве это не сумасшествие? — он посмотрел на антикварную вещь, которая стояла на полке за стойкой бара. Он видел нечто подобное в кино. Основание выглядело как старый патефон, но к нему прилагалось что-то в виде воронки.
— Это граммофон, — пояснила она. — Поверни ручку и посмотри, работает ли он.
На инструменте лежала виниловая пластинка. Он нашел ручку и сделал несколько поворотов. Голос Луи Армстронга, поющего «Тело и душа» зазвучал в комнате.
— Это действительно невероятно, — она стояла с открытым ртом, с благоговением слушая. — Словно мы вернулись во времени на восемьдесят пять лет назад.
— Все правильно, куколка? — совершенно не похоже спародировал он Джеймса Кэгни.
Очевидно, стараясь не рассмеяться, она склонила голову, сжав губы. Потом что-то за стойкой бара привлекло ее внимание.
— Посмотри на это, — она схватила металлическую коробку и поставила ее на полированную деревянную поверхность. Металлический блеск мерцал в тусклом свете. — Здесь кодовый замок, — она оглянулась на Гейба. — Есть какие-то идеи, что это?
Он покачал головой, упиваясь ее волнением. Затем верх взяла логика, и он нахмурился. Мэд всегда все хранил в сейфе. Зачем ему прятать металлический ящик в тайной комнате, особенно, когда все, что кто-то должен был сделать, это взять и отрезать замок? Ум Мэда работал необычно, так что он ни в чем не мог быть уверен… но Гейб задавался вопросом, не пытался ли его друг сказать ему что-то из могилы.
