Бойтесь напуганных женщин - Кондрашова Лариса (книга регистрации .TXT) 📗
Тоня помнила, что случилось. Ничего не случилось. Это ему один друг-офтальмолог посоветовал, как закосить от службы. Мол, никто не догадается, в чем дело. Научил, какие таблетки попить накануне комиссии...
– Тебе надоела твоя служба? – тогда спросила мужа Тоня.
– Надоела? Да она стала для меня смертельно опасной.
– Почему? – Тоня испугалась.
– Ах, Тато, оно тебе нужно?..
Тоня обиженно отвернулась.
– Ну ладно, скажу в двух словах. Я сдуру влез в одно дело – ты заметила, у нас появились деньги, причем очень неплохие деньги, – и теперь та сторона пытается меня шантажировать. Если коллеги узнают, мне несдобровать. Вам, штатским, деньги зарабатывать не в пример легче. В том смысле, что для этого не обязательно торговать государственными секретами...
Тоня ничего толком не поняла, кроме того, что Михаил делал что-то противозаконное. И отчего-то была уверена, будто в этом нет ничего страшного. Государственный секрет! Не то чтобы она не была патриоткой, но для себя объяснила: это нечто, нарочно засекреченное, и никому особого вреда не будет, если о секрете узнает кто-нибудь еще. Это же не убийство, не кража со взломом. Подумаешь, какие-то бумаги! Или даже одна бумага...
В общем, она отнеслась к его откровению легкомысленно. И наверное, зря.
Но при чем здесь Элина? Почему Тоня не удивилась связи Михаила с этим преступлением и не усомнилась в том, что он может быть в нем замешан?
Интуиция. Тонина интуиция все время давала о себе знать. Это она твердила, что Михаил – опасный человек. В том числе и для собственной жены...
Она не знала, что рассказывать Лавру. А вдруг он – тот, кто тоже служит в ФСБ, тайно, и теперь ждет ее откровений с совсем другой целью, чем помощь ей, Антонине Титовой?
– Так это ты остановился у Маши? – спросила она совсем не то, чего он от нее ждал.
– У Маши? Да, она, как я теперь понимаю, твоя соседка. Я жил у нее уже два дня, но и не подозревал, что и ты здесь живешь.
– И тебя не удивила наша встреча?
– Удивила, – он говорил медленно, подбирая слова, – но обычно я осторожен в чувствах. А к тому же не знал, что известно о тебе тому же директору совхоза. Вырвавшееся невзначай слово могло нанести тебе вред.
– Благодарю, ты и в самом деле никакого вреда мне не нанес.
Неожиданно это получилось у нее с долей ехидства. Они замолчали. Причем Лавр с явным ожиданием.
– Скажи, ты сейчас свободен? – наконец спросила его Тоня.
– Конечно, ты можешь мной располагать.
В его речи встречаются прямо какие-то старорежимные обороты.
– Мне нужно сходить к моей подруге. Ты не проводишь меня?
– С удовольствием. Только поменяю свои мокрые кроссовки на сухие туфли. Подожди меня, я скоро.
Он поднялся и стал снимать носки, что оказалось не очень легким делом. Носки прямо-таки впечатались в его ноги. То есть стали «уседать» прямо на его распаренных ступнях.
– Иди в них, – предложила Тоня.
– Но как же...
– Обыкновенно. Твои кроссовки мокрые, так что носки тоже намокнут и легко снимутся.
Он вышел, а у Тони зазвонил телефон. Но ведь она так и не заплатила за него, тогда почему телефон включили?
– Здравствуй, Тато! – сказала трубка голосом ее мужа, видимо, пока все еще не бывшего, если судить по обмолвкам Лавра. – Ну и долго ты будешь торчать в этой дыре?
Не выдержал. Готовил, готовил свое торжественное появление и вдруг позвонил.
– Долго, – решительно отозвалась она. – Это ты заплатил за телефон?
– За год вперед, – произнес он, – если у тебя нет денег даже на коммунальные платежи...
– Ты нашел мое согласие на развод? – перебила она.
– Нашел. И порвал.
– Но почему?
– Потому что ты слишком легко думаешь от меня отделаться!
Странно он говорит – отделаться, как будто он не ее муж, а просто назойливый посетитель.
– Легко? Я оставила тебе все!
– Я не дам тебе согласия на развод.
– А у нас не царская Россия. Нас разведут и без твоего согласия.
– И как же ты будешь жить... без мужчины? Или ты уже присмотрела себе кого-нибудь?
– Никого я не присмотрела!.. К тому же, поскольку нам предстоит развод, твой вопрос попросту бестактен.
– Будешь ходить ночами по поселку и ждать, что тебя опять кто-нибудь трахнет! – Он расхохотался.
– Так это был ты! – поняла Тоня даже прежде, чем он окончил свою фразу. – Свинья! И после этого ты смеешь говорить, что ничего плохого мне не делал?!
– По крайней мере я пальцем тебя не трогал! – Он опять рассмеялся. – Странно, мне казалось, что тебе понравилось.
От возмущения она в момент забыла о своем страхе. В голове у нее билась мысль: как он посмел?! И после этого кто-то вроде Лавра может думать, что муж Тоню любит?!
Но почему она сразу не догадалась, что это Михаил? Неужели так плохо его знает?
– Кстати, мы с тобой сидели за одним столом, и ты меня не заметила, не так ли? И между прочим, я строго-настрого запретил Надежде подвозить тебя домой...
– Хочешь сказать, что вы с ней в сговоре?
– А куда она денется? Я же все-таки профессионал. По крайней мере заставить человека работать на меня я еще могу. После того, что она натворила в Америке, она на всю жизнь у меня в долгу.
– А при чем здесь ты?
– При том, что я могу обеспечить ей серьезные неприятности.
– Надо же, я и не знала, что ты такой всемогущий! Странно, что Надежда поверила в твою сказку.
Он довольно проурчал:
– Такой вот я забавный зверек!
– Ты откуда звонишь? – спросила Тоня, помолчав. Он, кстати, и не торопил ее, психолог!
– Я буквально за два дома от тебя. Ну так что, встретимся?
– Мне сейчас некогда. Я ухожу.
– Хорошо, встретимся вечером. Надеюсь, ты откроешь мне калитку.
– Я выпущу Джека!
– Ты забыла, что это в некотором роде и мой пес. По крайней мере он не станет на меня бросаться, как на чужого.
– Он понимает, что ты мне уже не родной.
– Что ж, тогда придется его пристрелить!
– Я заявлю в милицию!
– На тему?
– Что ты мне угрожаешь.
– Кто тебе нашел такую ерунду? Мы с тобой прожили пять лет, я тебе слова плохого не сказал. Не говоря уже о том, чтобы поднять на тебя руку. Молчишь? Кстати, а почему ты все-таки от меня ушла?
Тоня увидела, как в калитку входит Лавр, и, торопясь, заговорила:
– Хорошо, в восемь вечера у моей калитки. Я отвечу на все твои вопросы.
– Вот это другое дело! – Было слышно, как он довольно улыбается. – Тогда до вечера!.. Интересно, куда это ты так торопишься?
Тоне захотелось нагрубить ему. Например, сказать: не твое собачье дело! Но она не привыкла так разговаривать. Пусть кое-кто и говорит, что Титова переменилась, но не настолько же, чтобы не оставаться самой собой.
Лавр остановился у входа и ждал, когда Тоня сбежит по ступенькам.
– Пошли?
Она почему-то не могла заставить себя звать его Гришей – глупость какая-то, а Лавром он сам просил его не называть.
Почему вообще она взяла его с собой?
– Послушай... э... может, у тебя какие-то свои дела, а я тебя за собой таскаю?
– Нет у меня сегодня никаких дел. Завтра поеду с машиной и автокраном, привезем фигуру в ваш сад камней.
– Постой, я даже не знаю, где он будет находиться. Надо же было, наверное, хотя бы площадку подготовить...
– Я слышал краем уха, как Леонид давал команду засыпать гравием площадку позади какой-то мастерской.
Вот оно что! У Тони поднялось настроение, хотя Леонид Петрович мог бы и с ней посоветоваться, где сад устраивать. Мастерская располагалась недалеко от конторы совхоза, а за ней находился пустырь – когда-то через него шла железнодорожная ветка, которую за ненадобностью бросили, и она просто зарастала травой, пока местные жители не докумекали, что брошенный путь больше никому не понадобится, а значит, и рельсы можно разобрать и выгодно продать сборщикам металлолома.
С одной стороны, хорошо, что добровольцы в момент очистили от ржавых железяк все подворье совхоза, а с другой стороны, рачительные хозяева могли все это сделать и сами. И получить прибыль.
