Бойтесь напуганных женщин - Кондрашова Лариса (книга регистрации .TXT) 📗
– Вот так нас, Гришенька, сдают те, кого мы считаем друзьями.
– Интересно, перед кем это ты распинаешься! – усмехнулась Надя. – Этот человек – кто? – ты забыла, друг твоего мужа. А ты разоткровенничалась, лапками засучила – опомнись, Тоня, уж если я тебе не друг, то тогда не он же! Вот этот перебежчик? Если, конечно, не шпион.
– Спасибо, леди, – церемонно поклонился Лавр.
– И потом... Ты думаешь, твой муж никого не убивал?
Тоня вздохнула. Она думала, что убивал. Она именно поэтому и сбежала от него, боялась, что рядом с ним и она сама не в безопасности.
– Друг, наверное, слишком громко сказано, – подал голос Лавр. – Мы скорее приятели. Но в любом случае я не побегу тотчас доносить ему, что тут услышал.
– Тотчас? В каком смысле? Он все еще в Раздольном? А мне говорил, что только на тебя взглянет и тотчас уедет.
– В Раздольном! – Тоня обреченно взмахнула рукой. – И вечером мы с ним встречаемся. Если бы ты знала, как мне этого не хочется!
– Так не ходи... Впрочем, ты права. В поселке не спрячешься, это тебе не большой город.
– А как он оказался на твоем новоселье?
– Нашел меня, приперся вместе с Костей, вот что странно.
– Ничего странного, он тоже все-таки из органов, хоть и несколько из других... Как же я его не заметила?
– А он нарочно пришел позже, когда мы все во дворе танцевали. Сидел все время за Саней Грохотовым, за которым можно спрятаться, как за старым дубом... И потом он был в гриме.
– Господи, сколько стараний, и все только для того, чтобы я его не узнала?
– Видимо, ты права. – Надя сопроводила свою фразу пожатием плеч. – Хотя все это для меня тоже загадка.
Ну да, за Тоней в этот вечер ухаживал один вдовец. Вячеслав Зеленский, замдиректора совхоза по производству. Наверное, он вдруг разглядел в ней черты будущей жены и матери его троих детей.
Тоню забавляли его ухаживания. Человек, пятнадцать лет проживший с женой и не позволявший себе смотреть на сторону, ухаживал тоже старомодно. Видимо, по его мнению, раз Тоня принимает ухаживания – то есть идет с ним танцевать, позволяет слегка прижать к себе, – это и есть ее согласие на дальнейшее развитие отношений.
Наверное, Михаил ее приревновал. Или... Вообще непонятно, что ему было нужно. Уехала Тоня из дома и уехала, ничего с собой не взяла, никому о своих подозрениях в адрес мужа ничего не рассказала. Он считал ее опасной или опять воспылал прежним чувством?
Насчет опасности скорее всего она нафантазировала. И убийство Элины связала с Михаилом... Чего бы вдруг ему убивать ее, если, пустив в ход логику, можно вполне объяснить присутствие в его тайнике Эллиной дарственной. Например, он мог дать ей денег взаймы. Чтобы она расплатилась со своими должниками. А деньги дал под залог собственности. Квартира, видимо, все, что у Элины оставалось...
Но под всем этим легким сооружением, основанным исключительно на ее домыслах, хоронилась тяжеленная чугунная плита ее понимания, точнее, озарения, что она целых пять лет прожила не только с чужим по духу человеком, но и с человеком потенциально опасным.
Ведь иной женщине и в голову бы не пришло подозревать своего мужа в том, что он может кого-то убить. Скорее наоборот, она с пеной у рта должна была бы защищать его от кого бы то ни было, и даже от себя. Утверждать: «Нет, он не мог этого сделать!»
А она говорит: «Мог!» Тогда, когда он этого не делал.
И если Тоня спросит его: «Это ты убил Элину?», а он скажет: «Да ты что! Клянусь памятью матери, я ничего такого не делал!» – вот тогда она вернется к нему?
Что, задумалась? То-то и оно!
– Ну что? – Надя вопросительно посмотрела на нее. – Мир? Признайся, Тато, все равно бы он тебя нашел. И рано или поздно вытащил на откровенный разговор. Теперь же это почти пройденный этап...
У Тони вдруг вырвалось:
– Да пойми ты, я его боюсь!
Надя беспомощно оглянулась на Лавра, и тот сразу вклинился в разговор:
– Думаю, мне стоит находиться где-нибудь поблизости, когда вы будете разговаривать.
– Между прочим, это мысль, – подхватила Надя, – кто его знает, может, твой страх не на пустом месте растет. Или ты против?
– Нет, я не против. – Тоня посмотрела в глаза Лавру; пусть думает о ней все, что хочет, и что она трусиха, истеричка, она все снесет, если будет точно знать: в трудную минуту будет кому прийти ей на помощь.
– Вы встречаетесь у тебя дома? – спросила Надя.
– Нет, думаю прогуляться к улице Мира.
– Это та, что на краю пропасти? На ночь глядя? – удивилась Надя. – Ты что, нарочно провоцируешь его?
– На что провоцирую?
Надя запнулась, подбирая слова:
– Мало ли... Может, ты его чем-то очень разозлила. Возьмет и столкнет тебя ненароком... Боже, что я говорю!
– Иными словами, ты все-таки допускаешь, что он может причинить мне зло?
– Во всяком случае, я думаю, что мне тоже надо быть поблизости.
– Можно подумать, ты сумеешь предотвратить неизбежное.
– Девушки, – подал голос Лавр, – а вам не кажется, что вы далеко зашли? Михаил, может быть, не слишком порядочен, но то, что он не дурак, вы, по-моему, не станете оспаривать?
– Не станем, – согласилась Надя, но, кажется, осталась при своем мнении. – Извините, ребята, мне надо вернуться.
Она оглянулась на свой участок, где на стеклянной крыше сидел и не спеша покуривал какой-то мужчина.
– Ты все-таки решила со мной не откровенничать, – констатировал Лавр, когда они вдвоем возвращались к Тониному двору.
Сказал с некоторой обидой, так что Тоня даже почувствовала себя виноватой.
Она уже собиралась рассказать ему все как на духу, когда увидела мчащийся к ним на всех парах джип директора совхоза.
Водитель в машине оказался один, но при виде Тони и Лавра крикнул:
– Я вас везде ищу! Леонид Петрович приказал найти и доставить.
– Обоих? – спросила Тоня.
– Сказал: привези городского механика, а если Титова будет поблизости, захвати и ее.
– Поехали, – решила Тоня, открывая дверцу. Лавр помог ей сесть в машину, а сам обошел джип с другой стороны и сел рядом с водителем.
Обиделся, что ли?
А она никак не решалась начать разговор, потому что все события, связанные с Михаилом, постороннему человеку показались бы... неконкретными, что ли.
То есть предложи он объяснить по пунктам, в чем провинился перед ней Михаил, доказанным получится лишь наличие тайника. Все остальное – сплошные ее домыслы.
Может, Лавр вслух и не скажет, но мысленно посмеется над ней: это же надо, какая выдумщица! Нет, до разговора с Михаилом она никому о своих сомнениях не скажет!
В последнее время вокруг нее все какое-то нелепое. Даже сам Лавр. Вот чего ради его припахал для работы Леонид Петрович? Подумаешь, инженер! Да каждый второй рабочий совхоза сообразил бы, каким образом – с помощью автокрана – привезти эту Плачущую девушку!
Правда, разъяснение своему невысказанному вопросу Тоня получила, когда они подъехали к зданию администрации винсовхоза.
Леонид Петрович уже поджидал их у входа. Поодаль стояли автокран и «ГАЗ-54».
– Я потому Лавра Алексеевича к работе привлек, – сказал директор Тоне, хотя она у него ничего не спрашивала, – что это дело деликатное, несмотря на кажущуюся простоту. Наш брат рабочий не будет ощущать никакого пиетета к какой-то там каменной бабе. Скала и скала! Рванет там, где нужно поднять осторожно, бросит, уронит...
– Не очень высокого мнения вы о своих рабочих.
– Нормального, – ничуть не обиделся директор. – Давить виноград они умеют, ничего не скажу, а вот деликатные дела далеко не каждому удаются. Благоговение у них может вызвать разве что хорошая водка или самогонка «как слеза». А чтобы камень... Может, со временем, когда мы свой сад пополним всякими интересными экземплярами и научим созерцанию, в их мироощущениях что-то изменится...
Он смущенно прервал себя.
– Мечты-мечты! Короче, я вовсе не обязан всякий раз объяснять, почему нанимаю того или иного человека!
