Всё как есть - Меркина Ирина (полные книги TXT) 📗
Впрочем, нет, не надо. Мы с Сашкой в состоянии позаботиться и каждый сам о себе, и друг о друге. А мама, принимая участие в Зинке, таким образом прикасается к жизни отца. И как с этим бороться, я не представляю, а бороться надо. Во-первых, это бессмысленный, безнадежный мазохизм, а во-вторых, Зинка слишком большое говно, чтобы тратить на нее время и душевные силы.
Я так разозлилась, что сама не заметила, как мысленно перешла на резкие выражения. И тут из гостиной раздался нежный капризный голос:
— Эй, есть тут кто живой? Я проснулась!
Мама ринулась на кухню готовить крепкий чай для «нашей девочки». Мы с Сашкой переглянулись, состроили друг другу рожи и пошли бдеть у постели умирающей.
— Ой, а уже светло, — пропела Зинка, оправляя свой малиновый пеньюар. — Кать, выключи свет, а? Терпеть не могу электрический свет в дневное время.
— Ладно, я, пожалуй, поскачу, — сказал Сашка. — Сейчас семь, к девяти как раз доберусь до института.
Вот какой облом резиновой Зине. Мы останемся без единственного мужчины, и ей не перед кем будет распускать хвост.
— Слушай, Зин, а где ваша черепаха? — спросил вдруг Саня.
— Черепаха?
— Рыжая бабушкина черепаха, как у нас у всех. У папы она тоже должна быть.
— А-а, — Зинка наморщила лобик. — Знаешь, мы ее куда-то убрали. Она не сочетается с интерьером. Видишь, у нас тут все в темных тонах.
— Убрали Рафаэля? — удивился Сашка. — Но это очень плохо.
— Почему плохо? И почему черепаха — Рафаэль?
— Потому что ее так зовут, — назидательно сказал Саня. — Ну да, откуда ты можешь знать семейные предания. Черепаха обязательно должна стоять в самой большой комнате, запомни, Зинаида. Она приносит в дом благополучие, красоту и здоровье. А еще она символ долголетия и вечной молодости. А наши черепахи — особенные. Это такие мощные талисманы, что из-за них в позапрошлом веке пролилось немало крови.
Я пихнула Сашку в бок, чтобы он врал да не завирался, воодушевленный своими фантазиями о таблетках Дали. Зинка приподнялась на локте, не забыв ненароком распахнуть на груди пеньюар, и уставилась на Сашку широко раскрытыми глазами.
— Да что ты говоришь! — сказала она совершенно серьезно. — Я ее обязательно откопаю. А где надо ставить?
— Лицом на восток, — важно ответил Сашка.
— На восток, к твоему сведению, молятся мусульмане, а черепаха — индийский символ, — прошипела я в коридоре, куда мы вышли с будущим автором будущего бестселлера, когда мама внесла для Зинки чай.
— Наша черепаха — это наш символ, — возразил Сашка. — А Зинка все равно дура. Ну, я пошел.
— Может, поешь что-нибудь? — спохватилась я.
— Ха! Что-нибудь! Думаешь, тут есть что-то съедобное? Я уже проверял. Пока, Кать. Я теперь, наверное, завтра от тебя съеду, сегодня не успею. Мамуля, до свиданья!
Я тут же пожалела, что не отправилась с ним. Мне хотелось поехать домой и принять душ, раз уж поспать не получилось. Но оставлять маму с Зинкой тоже не годится. Интересно, а как я уйду на работу?
Но мама выпроводила меня, заявив, что она справится. Зиночка уже позвонила Грише, то есть моему папе, и он постарается вернуться пораньше. А пока им помогут Слава и Владимир Ильич. Этого еще не хватало!
Владимиром Ильичом звали нового маминого знакомого, довольно почтенного старичка, с которым ее познакомил Черепанов. Славке он приходился каким-то родственником.
По-моему, невероятная пошлость — знакомить возлюбленную с другим мужчиной, холостым и не скрывающим своих намерений. А этот тезка вождя не скрывал, что собирается приударить за мамой. Славик же таким образом ясно давал понять, что его время, отведенное на маму, истекло. При этом все трое были вполне довольны и даже продолжали встречаться то вместе, то поврозь, а то попеременно.
Итак, в ближайшее время здесь соберется чудесная компания: мама, папа, мамин молодой любовник, мамин пожилой поклонник и папина молодая жена. Не знаю, чем они будут заниматься, но мне среди них явно нечего делать.
Я села в машину и поехала домой через влажный пасмурный день. Но доехать мне не удалось.
— Немедленно приезжай в магазин! — крикнул Сашка в трубку.
— Что-то случилось?
— Все в порядке. Но ты приезжай.
Ну и денек!
Магазин уже был открыт, несмотря на ранний час. И находились в нем двое — Сашка и… Алена! Да, беглая Алена, живая и невредимая, только немного осунувшаяся, сидела в углу на любимой Нюшиной стремянке, а Сашка расположился на табуретке по другую сторону прилавка, и вид у него был такой, как будто он караулит склад с оружием. В Аленину сторону он не смотрел, но руку держал поперек прилавка наготове и вид имел суровый. Мне аж не по себе стало.
— Ой, Катя! — вскочила Алена мне навстречу.
Сашка тоже приподнялся, преграждая ей путь к бегству. И спросил у меня прокурорским голосом:
— Это и есть наша бывшая сотрудница?
Ой, ой, ой! Речь, похоже, об измене родине, никак не меньше.
— Ну да, елы-палы. Это и есть наша бывшая сотрудница. Привет, Алена. Хорошо выглядишь. А что тут у вас, собственно?
Это я попыталась разрядить обстановку. Но Сашка был настроен сурово. Я уже потом сообразила: он злился, потому что не попал на первую пару. Так уж бывает, если день не задался с самого начала — то среди ночи поднимают умирающих отхаживать, то преступников приходится сторожить.
— Каких преступников, что ты гонишь? — рассердилась я.
А вот таких, что он застал Алену прямо на месте преступления. Он решил заехать в магазин, потому что время еще оставалось, а он забыл тут один свой диск. Охранник его, понятно, пропустил, ведь Сашка все лето здесь работал. Но посмотрел как-то странно и пробормотал что-то вроде: «Носит вас с утра пораньше…». Потому что — но это стало ясно потом — только что мимо него прошла Алена. И ее он тоже пропустил, ведь она работала здесь уже давно, а кто у нас кого сменил, его не касается.
Одним словом, когда Саша подошел к магазину, он увидел Алену, которая стояла на стремянке и тянулась — ну, разумеется, к черепахе!
— Ребята, вы все с дуба попадали, что ли, — сказала я почти без всякого выражения. Надо было злиться и кричать, но после такой ночи у меня не было сил. — Что вам дались эти черепахи? Что все это значит?
— Я говорил тебе, — с энтузиазмом начал Сашка, — с черепахами связана какая-то тайна…
— Как вы мне надоели со своими тайнами, честное слово. Как будто мне больше нечем заняться. Саня, молчи, тебя мы уже слышали. Алена, объясни, пожалуйста, в чем дело.
Подбирая продавщиц для «Теремка», я обращала внимание на способность искренне и дружелюбно смотреть в глаза собеседнику. Обе мои девушки это умеют. И сейчас Алена смотрела мне в глаза расстроенно и смущенно, но прямо. Не поверить ей было невозможно, хотя все, что она говорила, звучало крайне неубедительно.
Она пришла к павильону рано утром, потому что… так получилось. Нет, она не думала заходить, хотя… Конечно, она соскучилась, но боялась показаться мне на глаза, потому что ей было стыдно. Я заботилась о ней, тратила деньги, ведь это лечение, наверное, очень дорого стоит. А она сбежала. Нет, она больше не пьет эти несчастные таблетки, но вообще жизнь у нее непростая…
Сашка сердито заерзал и засопел. Начинался рабочий день, вокруг открывались магазины и киоски.
Алена все поняла и заторопилась.
Короче, на улице к ней подошел человек и спросил, работает ли она еще в «Теремке». Почему-то она ответила, что да, работает. Она не помнит его, но он сказал, что был в магазине и видел ее там.
— Я многого не помню из того времени, а уж покупателей… — извиняющимся тоном добавила Алена.
Мы с Сашкой замахали руками, мол, это не важно.
Тогда он спросил, что у нее случилось — может, какие-то неприятности? А она ответила, что никаких особенных неприятностей, просто ей негде жить и нечего есть. Человек был приличный, немолодой и внушал доверие.
Он предложил ей помочь, найти жилье под Москвой, на чьей-то даче, которую надо караулить по ночам. Возможно, даже будут немного приплачивать. Но она должна сделать ему одолжение — вынести из магазина черепаху. Нет, не украсть, а только вынести, на полчасика, пока никого нет. Через полчаса он ее вернет.
