Всё как есть - Меркина Ирина (полные книги TXT) 📗

— А ты их пила?

— А то, — ответила Ирка. — И, как видишь, не умерла. Хотя, если бы траванулась так, как твоя — как ее назвать-то? мачеха, — то, может, меня бы тоже на какие-то коды покосило… Знаешь, а ведь это и правда прикольно. В общем, поговори со своим братом и сама подумай. Если вы откажетесь, может, я сама напишу.

Не рассказать ли Ирке про наших черепах? Пусть скроит какой-нибудь крепкий боевик. А то такой сюжет пропадает.

Саша ответил неожиданно быстро и категорично. Да, он согласен писать книгу, но только в соавторстве со мной. Мы разделим тематику: я буду писать про диеты, а он про субстанцию ДАЛИ. Тогда получится без обмана. А если Ирка присоединится, то мы введем еще какой-нибудь детективный сюжет из области международного терроризма. Только заниматься этим придется по выходным, потому что все мы по уши заняты, так что неизвестно, когда книга допишется. А может, нам сразу делать сценарий и пусть снимают по одной серии, пока мы будем их сочинять?..

— Для начала надо приобрести губозакатывательную машинку. Рекомендуется всем начинающим авторам. Я вернусь из Эквадора, и мы все обсудим.

Таков был Иркин вердикт. Я в глубине души надеялась, что после Эквадора она обо всем забудет, а Сашка переключится на какую-нибудь другую чепуху.

Последним приключением этого месяца был звонок Лизки:

— Включай ящик — там твою Отвертку показывают.

Елки-палки, про Отвертку-то я и забыла! Получив рецепт пьяного ананаса и рекомендации по нейролингвистическому программированию, она больше не появлялась. Я даже сперва боялась, что ананас ее доконал, но потом просто забыла.

Я включила ящик, и из него раздался знакомый трескучий голос: «Ой! Ой! Ой! Ой! Если ты чихнул — будь здоров!»

Так, съедобная тема больше не звучит — уже хорошо.

Тут камера с бушующего зрительного зала перешла на сцену, и я чуть не свалилась со стула. Там бойко скакало, размахивая микрофоном, юное длинноногое существо с мотающейся челкой. От бывшей Отвертки осталась ровно треть, если не меньше. Неужели это моя заслуга? И что же, интересно, так подействовало — ананас или самовнушение? Скорее всего, и то и другое.

Лицо Отвертки было трудно разглядеть — она прыгала, камера прыгала и прыгали по сцене разноцветные блики. Но видно было, что и лицо изменилось. Толстая унылая гусеница превратилась в яркую блестящую бабочку. На мой взгляд, слишком яркую и слишком бабочку, но это дело вкуса. Главное — ей теперь не стыдно показаться перед миллионами поклонников. И продюсер, опять же, доволен. Может, сделает ей более приличный контракт.

Я снова набрала Сашкин телефон:

— Знаешь, я думаю, что я согласна. Только давай так: я пишу о своем, а ты о своем, и никто ни во что не вмешивается. Ага?

Что же я делаю, идиотка? Когда я все успею? В следующем месяце опять начнется вереница съемок нашего «Шара удачи». Из-за очереди на павильон мы снимаемся «пакетом», по восемь передач подряд, за два-три дня. Хватает на два месяца, а потом все сначала.

Между прочим, господин продюсер — мой, а не Отверткин — мог бы как-нибудь поинтересоваться моим самочувствием. Вдруг я умерла или поправилась на десять кило — кого он тогда будет снимать? Да и Отвертка могла бы позвонить и хотя бы сказать спасибо…

ОКТЯБРЬ

Тело пахнет керосином

Для приготовления орехово-керосинового экстракта, или Тодикампа, в домашних условиях берутся зеленые грецкие орехи, достигшие так называемой молочной спелости. Их режут каждый на четыре дольки и пропускают через мясорубку. Готовится такое количество сырья, чтобы оно заполнило две трети литровой стеклянной банки. Подготовленную емкость заполняют доверху очищенным керосином. Желательно для приготовления взять не обычный, а так называемый авиационный (дистиллированный) керосин и подвергнуть его предварительной очистке. Затем банку плотно закрывают полиэтиленовой крышкой и дают содержимому настояться в темном прохладном месте в течение трех недель. По прошествии трех недель жидкость процеживают через четыре слоя марли, а остатки растительного сырья тщательно отжимают через марлю.

Тодикамп применяется для профилактики инфаркта, нормализации работы печени, как антираковое средство, а также при очищении организма.

(По книге В. Казьмина «Очищение и лечение керосином».)

— Мы закрываем лавочку, — сказал Володя Брянский, когда очередные съемки закончились, приглашенные участники разошлись и мы разбирали декорации.

По произведенному эффекту эту фразу можно было сравнить со знаменитой репликой: «К нам едет ревизор». Каждый застыл там, где он стоял, разинув рот и хлопая глазами. Брянский поглядел на нас и расхохотался.

— Здорово! А знаете, Станиславский именно так и ставил первую сцену «Ревизора». Актеры никак не могли ее достоверно сыграть. Тогда Станиславский собрал всю труппу и сказал: «Господа, я должен сообщить вам пренеприятное известие: наш театр закрывают».

— Уф, ну ты даешь! — выдохнул Славка Черепанов. — Так это типа репетиция, да? А что ставим?

— Вообще-то я серьезно, — вздохнул Володя. — Эту лавочку мы таки закрываем.

— Да объясни в конце концов по-человечески, — рассердился Черепанов. — Что мы тебе — мертвые души?

— Ребята, мне пока нечего объяснять, я до конца не додумал. Но программа исчерпала себя. Она была хороша в течение полугода, но хорошенького понемножку. На канале тоже так считают.

— То есть съемки окончены, всем спасибо? — уточнил Славка.

— Съемки окончены, всем пожалуйста. Я не собираюсь с вами прощаться. Ни с тобой, Славик, ни с Катей.

— А как же?

— Будем делать что-то другое. Пока точно не знаю. Катерина, зайди ко мне ненадолго.

Ну вот, сподобилась. Уже несколько месяцев мы встречались только на съемочной площадке.

— Я знаю, как ты занята, — сказал он без предисловий, когда я прикрыла за собой дверь. — Если захочешь с нами расстаться, я тебя держать не буду. Но мой будущий проект связан с тобой. Что скажешь?

— Ничего не скажу. Пока только послушаю.

— Да нечего еще слушать! Но я, понимаешь, засиделся в студии. Моя основная профессия — оператор, а я камеру уже сто лет в руках не держал. Хочется поездить, поснимать, и чтоб это было со смыслом. И я смотри что подумал. Есть одна тетка в Абхазии. Живет где-то на отшибе, даже не в деревне, а в своем отдельно стоящем доме, в национальном парке. У нее сад грецких орехов, вокруг косули ходят, зайцы бегают. Мы снимали ее когда-то в девяносто даже не помню каком году. Но тогда шла война, было совсем другое. А теперь я вдруг вспомнил. Если она еще жива, было бы интересно…

— Ну а я при чем?

— Вот — при чем ты! Эта бабушка делала всякие смешные штучки из орехов и ореховой скорлупы. Не для продажи, а так. Тогда нам это не нужно было, а сейчас я подумал: мы с тобой к ней едем, снимаем ее, природу, эти орешки, слушаем ее рассказы о жизни. Это только один сюжет. Потом находим еще какого-нибудь умельца с интересной историей. Едем к нему. Вот и проект. Он не отнимет у тебя много времени — мы будем делать один сюжет в месяц, на съемки вместе с дорогой максимум неделя, а канал заплатит дороже, потому что это живая жизнь, а не говорящие головы с голыми ногами.

Это мои, что ли, ноги кого-то не устраивают? Когда-то с ними все было в порядке.

Я сидела и злилась. Я ведь уже давно твердила этому козлу про своих мастеров с их игрушками и талисманами. Тогда он воротил нос и отговаривался форматом. А сейчас до него доперло, и теперь это проект великого продюсера Брянского, а Катя вроде оруженосца, камеру таскать.

— Камеру ты не поднимешь, она тяжелая, — спокойно сказал Володя.

— Тогда не понимаю, зачем я нужна.

— Затем, что кто-то должен быть в кадре, говорить с человеком, ходить по его дому, брать его поделки в руки. Это твоя экспедиция, вещи для твоего магазина. Мы сделаем мостик от «Шара удачи» к этой программе, и мостиком будешь ты. Мы назовем ее как-нибудь вроде «Путешествие за удачей».