Цена соли (ЛП) - Хайсмит Патриция (читать книги онлайн TXT) 📗
— Кэрол, ты не возражаешь…
— Завтра мы едем на скотный рынок, — сказала Кэрол одновременно с ней, и Тереза расхохоталась.
— Что здесь, черт возьми, такого смешного? — спросила Кэрол, гася сигарету, но она и сама при этом улыбалась.
— Просто смешно. Ужасно смешно, — ответила Тереза, все еще смеясь, заглушая смехом тоску и жажду этой ночи.
— Это в тебе шампанское хихикает, — сказала Кэрол и погасила свет.
На следующий день после обеда они покинули Чикаго и направились к Рокфорду. Кэрол сказала, что, возможно, она получит там письмо от Эбби, но, скорее всего, нет, потому что Эбби не любила возиться с письмами. Тереза зашла в обувную мастерскую, чтобы ей зашили мокасины, а когда вернулась, Кэрол читала письмо в машине.
— По какой дороге мы поедем? — Кэрол выглядела веселее.
— По двадцатой, той, что идет на запад.
Кэрол включила радио и крутила ручку до тех пор, пока не нашла музыку.
— Какой есть приличный город по пути в Миннеаполис, в котором мы можем переночевать?
— Дубьюк, — отозвалась Тереза, разглядывая карту. — Или вот Ватерлоо кажется довольно большим, но до него отсюда примерно двести миль.
— Мы справимся.
Они поехали по 20 автостраде в сторону Фрипорт и Галены, который на карте был обозначен как родной город Улисса С. Гранта [19].
— Что написала Эбби?
— Ничего такого. Это просто милое письмо.
Кэрол мало с ней говорила в машине, и даже в кафе, где они остановились позже, чтобы выпить кофе. Кэрол подошла к музыкальному автомату и встала перед ним, медленно опуская монетки в прорезь.
— Ты хотела бы, чтобы Эбби поехала в эту поездку, да? — спросила Тереза.
— Нет, — ответила Кэрол.
— Ты какая-то другая с тех пор, как получила от нее письмо.
Кэрол посмотрела на нее через стол.
— Дорогая, это просто глупое письмо. Ты даже можешь его прочитать, если хочешь, — Кэрол потянулась к своей сумочке, но письмо оттуда не достала.
В тот вечер Тереза время от времени задремывала в машине и проснулась, ощущая на лице огни города. Кэрол устало оперлась обеими руками на руль. Они притормозили на красный свет.
— И вот тут мы остановимся на ночь, — сказала Кэрол.
Тереза все еще не могла сбросить с себя сонное оцепенение, пока они шли через вестибюль гостиницы. Она поднималась на лифте и остро ощущала присутствие Кэрол рядом с собой, словно ей снился сон, в котором Кэрол была главной и единственной героиней. В номере она переставила свой чемодан с пола на стул, расстегнула замки, да так и оставила, замерев у письменного стола и глядя на Кэрол. Словно все эти последние часы или даже дни ее эмоции томились запертыми, а теперь разом нахлынули на нее, пока она смотрела, как Кэрол открывает чемодан и, как она всегда это и делала, сначала вынимает оттуда кожаный несессер с туалетными принадлежностями, а затем бросает его на кровать.
— Чего ты там стоишь? — спросила Кэрол. — Пора баиньки, соня.
— Кэрол, я люблю тебя.
Кэрол выпрямилась. Тереза смотрела на нее блестящими, сонными глазами. Затем Кэрол вытащила пижаму из чемодана и закрыла крышку. Она подошла к Терезе и положила руки ей на плечи. Она сильно сжала ее плечи, словно беря с нее обещание, а может, пытаясь разглядеть, были ли сказанные ею слова истинными. А потом она поцеловала Терезу в губы, как если бы они целовались уже тысячу раз.
— Разве ты не знаешь, что я люблю тебя? — спросила Кэрол.
Кэрол отнесла пижаму в спальню и секунду стояла, глядя на раковину.
— Я выйду, — сказала Кэрол. — Но тут же вернусь.
Тереза осталась ждать у стола, пока Кэрол не было, и время тянулось бесконечно, а может, и не шло вовсе, пока не открылась дверь и Кэрол не вошла снова. Она поставила на стол бумажный пакет, и Тереза поняла, что та всего лишь выходила за молоком — как она или сама Тереза очень часто делали по вечерам.
— Можно мне спать с тобой? — спросила Тереза.
— А ты кровать видела?
Кровать была двуспальной. Они сидели в пижамах, пили молоко и ели один на двоих апельсин, который Кэрол не смогла доесть, потому что была слишком сонной. Потом Тереза поставила пакет молока на пол и взглянула на Кэрол, которая уже спала — на животе, с закинутой наверх рукой — она всегда так засыпала. Тереза выключила свет. А потом Кэрол скользнула рукой ей на затылок, и их тела соприкоснулись во весь рост, идеально сливаясь друг с другом, как будто так и должно было быть. Счастье было словно зеленая виноградная лоза, поднимающаяся сквозь нее, тянущая вперед свои тонкие усики, прорастающая цветами сквозь ее плоть. Ей привиделся бледно-белый цветок, мерцающий, как будто во тьме или сквозь толщу воды. «И почему люди говорят о небесах?» — удивилась она.
— Засыпай, — сказала Кэрол.
Тереза надеялась, что она не сомкнет глаз. Но когда она почувствовала, как рука Кэрол провела по ее плечу, она поняла, что уснула. Сейчас уже занималась заря. Пальцы Кэрол напряглись в ее волосах, Кэрол поцеловала ее в губы, и удовольствие снова захлестнуло Терезу, как если бы оно было продолжением того момента, когда прошлой ночью Кэрол положила руку ей на затылок. «Я люблю тебя», — хотела сказать Тереза еще раз, а затем слова были стерты дрожью, трепетом и пугающим удовольствием, которое накатывало волнами от прикосновения губ Кэрол, что скользили по ее шее, по плечам, и которое внезапно промчалось по всему ее телу. Ее руки крепко обнимали Кэрол, и она осознавала саму Кэрол и ничего больше, руку Кэрол, которая скользила по ее животу, волосы Кэрол, что задели ее обнаженную грудь, а затем, казалось, ее тело исчезло в расширяющихся кругах, которые расходились все дальше и дальше, туда, куда может следовать только мысль. И при этом тысячи воспоминаний и моментов, слов, впервые сказанное ей «дорогая», тот второй раз, когда Кэрол встретила ее в магазине, тысячи воспоминаний о лице Кэрол, ее голосе, моментах гнева и смеха вспышкой промелькнули в ее голове, словно хвост кометы. А сейчас вокруг была бледно-голубая даль и пространство, расходящееся в стороны пространство, сквозь которое она вдруг устремилась, как длинная стрела. Стрела, казалось, с легкостью пересекала неимоверно широкую бездну, казалось, дугой пронизывала пространство все дальше и дальше, и совсем не собиралась останавливаться. Затем она осознала, что все еще цепляется за Кэрол, что сильно дрожит, и что стрела — это она сама. Она увидела бледные волосы Кэрол, ниспадавшие ей на глаза, и ее голову, сейчас склоняющуюся к ней. И ей не нужно было спрашивать, было ли это правильным, все было понятно без объяснений, потому что это не могло быть более правильным или совершенным. Она крепче обняла Кэрол, и почувствовала ее губы на своих улыбающихся губах. Тереза лежала неподвижно, глядя на нее, на лицо Кэрол в нескольких дюймах от своего, в серые глаза — такие спокойные, какими она никогда их не видела, будто они запечатлели часть того пространства, из которого она только что возникла. И казалось странным, что это было прежнее лицо Кэрол, с веснушками, знакомой изогнутой светлой бровью, губами, сейчас такими же спокойными, как и ее глаза — лицо, которое Тереза много раз видела прежде.
— Ангел мой, — произнесла Кэрол. — Не с этой планеты.
Тереза обвела взглядом все уголки номера, в котором теперь было намного светлее, посмотрела на пузатое бюро с овальными ручками ящиков, на зеркало без рамы со скошенной кромкой, на зеленые с рисунком шторы, прямо свисавшие по углам окон и на серые верхушки двух зданий, видневшиеся над подоконником. Она запомнит каждую деталь этой комнаты навсегда.
— Что это за город? — спросила она.
Кэрол засмеялась.
— Это? Это Ватерлоо, — она потянулась за сигаретой. — Ужасно, правда?
Улыбаясь, Тереза приподнялась на локте. Кэрол поднесла сигарету к губам.
— В каждом штате есть парочка своих Ватерлоо, — сказала Тереза.
Глава 16
Тереза вышла из номера, чтобы купить несколько газет, пока Кэрол одевалась. Она шагнула в лифт, встала в самый центр и развернулась. Она чувствовала себя немного странно, как будто все сместилось, и расстояния теперь были не совсем такими, как раньше. Она пересекла вестибюль и подошла к стойке с газетами в углу.
