Тихоня (СИ) - Шайлина Ирина (читать книги регистрация .txt) 📗
- Ну… не знаю. Вы, наверное, друг друга убивать начнёте. Хотела попросить, может вы сразу в лесок, и могилку отроете? Тяжело, знаете, трупы таскать… а я так устала. Я Лешку прошлый раз еле дотащила.
За столом воцарилось молчание. Взгляды с меня друга на друга перевели, набычились. Право слово, ребят моих из садика напомнили, те тоже не поделят чего и друг на друга вот так смотрят. Потом, как правило, дерутся. Так что я жду, и не боюсь даже, хотя дошколят боялась. Повзрослела, может? Лучше поздно, чем никогда. Наверное…
- Он меня бросил, - сказал Елисей почему-то мне. – Кровью истекать. А я полз и мечтал, как его убивать буду.
- Пусть убивает! – крикнул Влад. И тоже на меня смотрит. – Я заебался от него бегать! Я НЕ ВИНОВАТ!
- А какого хера тогда бегает?
И смотрят на меня. Ждут. Во мне проснулась воспитательница детского садика.
- Какого, - переспросила я у Влада. – хера, ты от него бегал?
- А ему объяснишь разве что? Он в голову себе вбил и отказывается слушать!
Я посмотрела на Елисея – вполне возможно. Объясни что этим ста килограммам мышц. Проще убежать… Кивнула Владу, продолжай.
- Они хотели, чтобы мы оба погибли тогда… И я уверен был, что ты мёртв. А доказать я никак не могу… Столько лет прошло. Прости меня, пожалуйста. Вот честно, мне хреново. Не без тебя, а что ты меня дерьмом считаешь. Я этого урода, который нас подставил хотел за шкирку тебе привести, но гад смылся… на тот свет.
- Он сказал пожалуйста, - донесла я до Елисея. – Это волшебное слово.
- Потом разберёмся, - сказал он. – Завтра.
- Умница, - похвалила я. – Утро вечера мудренее.
Влад допил чай, отставил кружку. Я снова вспомнила, про душицу у соседей на чердаке. Наворовать бы… И Франклина надо проверить, не помер ли… все же, быть придавленным мутантом это не шутки. Простые прищемленные хлопоты радовали. Отвлекали.
- От твоего завтра мне не легче, усмехнулся Влад. – Проблема ни хрена не решилась. Флешка где-то. Если бы ты знал, Есь, сколько дерьма на ней. Меня в этом же дерьме и похоронят. Слишком… сильные люди. Работать на них хорошо, а против – страшно. Подумываю записаться в экспедицию на Марс. Буду колонизировать красную планету и надеяться, что там меня не найдут.
Мужчины замолчали. Я допила свой чай. Нет, без душицы совсем не то… Сходить, может? Что мне теперь темнота? Лестницу приставлю, у нас лежит за домом, и влезу через чердачное окошко. Надо мужиков попросить принести лестницу, раз уж они не убивают друг друга аж до завтра. Кстати, о мужиках. Я встала, пересекла крошечную кухню. Одна стена у нас из декоративных бревнышек, круглые, поперечного среза. Степка баловался, когда они в школе осваивали всяческие лобзики. Стенка получилась пусть и декоративная, но красивая, мама её оставила. Тем более, что за ней дощатая, сто раз перекрашенная стена… Некрасивая. Вот к этой деревянной красоте я и подошла. Подцепила ногтями и вытащила одну из круглых деревяшек. Достала то, что там лежало.
- Знаете, - сказала я. – Я очень не любила, когда Лёшка пил. Кто ж любит? Он меня особо не слушался, никто меня не слушает… Так вот. У него, как у любого уважающего себя начинающего алкоголика всегда были заначки. Вот здесь он прятал чекушки, когда мы на дачу приезжали . Я знала, но молчала, он же другое место бы придумал… И тогда, утром уже, после того, как я Лешку закопала, я заглянула сюда, а там она лежит… Я не стала брать. Лешку такие вещи отродясь не интересовали, не думаю, что он знал, как включать компьютер, стрелялок в телефоне для счастья ему хватало. Я поняла, что все из-за неё. И оставила её там лежать…
Подошла к столу и положила на него флешку. И тишина. Сидят и на меня смотрят. Молчат.
- Она сумасшедшая, - сказал наконец Влад. – Ты где её нашёл?
- В лесу, - ответил Елисей. – Она бывшего закапывала…
- Занятно, - и на меня смотрит. – Я возьму, да?
- Бери…
Влад взял флешку, сунул её в карман рубашки. Она кстати, чистая, видимо вещи он в раздолбанных жигулях возил. Встал. На мутанта теперь смотрит.
- Я пойду?
Елисей молчит. А мне кажется, как будто я его чувствую, что он сказать хочет. Он хочет его отпустить. Убивать не будет. Может, просто при мне не хочет… он же такой деликатный, мой мутант. А может он его искал просто, чтобы поговорить? Или нафантазировала я себе? Одно знаю точно – пусть уходит от греха, пока таки друг друга не переубивали.
- Иди, - великодушно говорю я. – И хватит… убивать людей. Женись лучше, у тебя детки красивые будут.
Он ушёл. Мы остались вдвоём на маленькой кухне. И сразу подумалось, зачем я так флешку отдать спешила, словно мне руки жгло? Сколько дней пролежала, до утра бы никуда не делась… Потому что вдвоём как-то сложнее… И сказать сразу нечего. Хотя мутант – нашёл. Порой мне кажется, что мужчины все же гораздо умнее нас, женщин.
- Иди сюда, - сказал он.
Наверное, это единственное, что сказать нужно было. Отчего бы не пойти? В этот раз все иначе было… и правда, не торопясь. Елисей снял с меня платье и усадил передо мной на стол. Провел пальчами по ключицам, по груди закованной в лифчик без бретелек, по животу, который с такого ракурса мне самой казался толстым… Потом на руках понёс в комнату. В мамину, она здесь единственная с приличной кроватью, но ладно, какая разница? Сам бог уже мне велел стать немного анархисткой.
- Если хочешь, я могу выключить свет, - предложил он.
Я помотала головой. Нет, пусть при свете будет… хочу его запомнить. Хочу поцеловать каждый шрам шрам на его теле, и делаю это. Мне жаль его, этого огромного сильного мужчину. Так жаль, что даже плакать хочется, но я не плачу, он не поймёт, я просто легонько касаюсь его кожи. На предплечье очередной шрам.
- Откуда?
- Нож… восемь лет назад.
- А этот? – он под лопаткой, слева, я понимаю, что сердце очень близко и мне страшно.
- Этот в ту ночь… за которую я убить Влада хотел.
Я спрашиваю о каждом. Целую каждый. Мутант лежит, послушно перевернувшись на живот, хотя ему наверняка не комфортно, с таким огромным, торчащим… Эмм… членом. Но я хочу узнать историю каждого рубца, словно, если он расскажет, ему легче станет. Касаюсь последнего. Он забавный, в форме звёздочки маленькой. И расположен… прямо по центру ягодицы.
- Мне было двенадцать, - не дожидаясь вопроса говорит Елисей. – Бегал на заброшенный завод кирпичный… Мама ещё жива была. Знаешь, где кирпичка? Прыгал с высоты в снег, а там арматурина… ржавая. Страху натерпелся. Это потом уже понял, что с попаданием мне конкретно повезло, ещё несколько сантиметров в сторону и знакомство с железкой было бы куда более интимным… А тогда домой шёл, кровь в сапоге хлюпает, а я только и стараюсь, что не разреветься…
- Глупый, - говорю я, и целую этот последний шрам. – Плакать не стыдно…
В одной фразе столько я про него узнала. Что он рано лишился матери. Что из нашего города… Хоть каким-то его словам можно верить. Терпение мутанта заканчивается. Переворачивается на спину, ловит меня, сажает на себя сверху. Я сижу на его паху, чувствую член – пора уже научиться проговаривать это слово хоть мысленно, касается моих ягодиц, точнее, ложбинки между ними, и внутри плавится, и кажется, я оставляю на коже Елисея мокрые следы своего возбуждения и стесняюсь этого. Он это понимает, приподнимается ко мне навстречу, ловит мою грудь ртом.
- Возбуждаться не стыдно тоже…
Грудь у меня маленькая, и этого я тоже стеснялась. Но сейчас-то понимаю, что это гораздо удобнее. У меня острый дефицит рук и губ Елисея, поэтому то, что он может втянуть в рот сразу почти половину груди неоспоримый плюс. Он чуть прикусывает сосок, стону. Я хочу медленне, да. Хочу изучить его тело, налюбоваться им, но мне самой изменяет выдержка. Приподнимаюсь, обхватываю его член рукой – я первый раз его касаюсь… направляю в себя. И медленно сажусь. И чувствую, как… натягиваюсь. Да, именно так, хоть слово и не слишком красиво в данном аспекте. Зато подходящее. Я его обхватываю собой. И чувствую каждым миллиметров. И он слишком большой, да. Когда я сажусь полностью, кожа к коже, внутри меня разливается лёгкая тягучая боль. Но она мне нравится тоже. Когда я начинаю двигаться, она стихает, отодвигается на задний план. Теперь меня очень беспокоит, как у меня получается. Это мой первый опыт наездницей, наверняка я совершенно неопытна и нелепа… Но в глазах мутанта туман, он тяжело дышит, и словно не может перестать меня касаться. Я начинаю верить, что и правда нравлюсь ему. Возбуждаю, пусть я и нелепа.
