Шакалота. Птичка в клетке (СИ) - Филон Елена "Helena_fi" (электронные книги бесплатно txt) 📗
— Это потому что я с ней говорил, — смеюсь. Обожаю Костика, такой забавный, честное слово.
— Ну вот и продолжишь начатое, м? — хлопает меня по плечу, лицо светится, будто лампочка в голове загорелась.
А я вот хмурюсь. Понимаю, что ему от меня надо и не могу не хмуриться.
— Хочешь, чтобы я к ней в доверие втёрся? Не, чувак, прости, я пас, — качаю головой и не сдерживаю глупого смеха.
— Макс, ну что тебе стоит? — Костик смотрит умоляюще. — Я уже два месяца с ней заговорить пытаюсь, но как вижу, ком в горле застревает, не могу и слова из себя выдавить. Да я даже поздороваться с ней не могу! Ладно, если бы мы ещё в одном классе учились… а тут…
— Твои шутки после каждого звонка отлично «заходят», — подбадриваю.
У Кости с начала года мания появилась — заглядывает в дверь моего класса после каждого звонка и по шутке в мой адрес «отвешивает», а сам на Багрянову смотрит, на то, какое впечатление на неё производит своим остроумием.
Только вот… как-то она ну совсем никак не реагирует. Расстраивать Костика не хочу.
— Просто сблизься с ней немного, Макс, — Костя невинно хлопает ресницами и надувает нижнюю губу. С трудом сдерживаюсь, чтобы подзатыльник ему не отвесить. — По-дружески сблизься. Ну не могу я сам! Меня заклинивает, как только вижу её. А ты можешь, я знаю. Расскажешь ей про меня всякого, ну там… какой я крутой, как девчонки по мне все тащатся, а? Ну Маааааксик?
— Нет, чувак. Сказал же: нет, — захлопываю дверь шкафчика, подхватываю рюкзак и направляюсь к выходу из раздевалки.
— О чём речь? — Чача подпирает плечом косяк и будто бы заинтересованно смотрит на Костю.
— Всё о том же, — хлопаю Чачу по плечу и бросаю взгляд на подавленного Костяна. — О великой, больной любви нашего друга.
— Макс, для тебя это ведь как два пальца об асфальт! — стоит на своей бредовой идее Костя. — Ты-то можешь, тебе-то что? А я не могу… Я, блин, реально её шарахаюсь.
Вновь смеюсь. Кто бы мог подумать, что Костик так влипнет в девчонку, в которой, по моему мнению, вообще ничего особенного нет. Обычная, скромная… странная немного. Взгляд у неё сегодня странный был… наверное от удара мячом.
— Да о чём речь, вообще? — интересуется Чача и меня вдруг осеняет!
— Костян, а ты Чачу попроси. Он ведь тоже её одноклассник.
— Чей? — не понимает Чача.
— И живёте вы рядом, да, Чача?
— Да с кем?!
— С Лизой его, — киваю на Костика.
— А… ну да, — наконец до Чачи доходит, а я пожимаю плечами:
— Вот и попроси его, Костян. Потому что я — точно пас.
— Да что делать-то надо? — хмурится Чача.
— Костик тебе всё расскажет, — подмигиваю вновь сияющему Косте. — Только сильно не увлекайтесь. А-то потом поделить эту Багрянову не сможете.
— Да она вообще не в моём вкусе, — фыркает Чача.
— Ну, и отлично, — ободряюще улыбаюсь Чаче, подмигиваю Косте и выхожу из раздевалки.
— Ты лучший, Максик! — кричит Костян вслед.
ГЛАВА 18
Я дома одна. Родители на работе. Полина, как обычно, где-то пропадает. А Паша ушёл час назад. Примерно час назад — я не смотрю на часы. Я вообще никуда не смотрю, кроме остывшего чая в кружке на кухонном столе и для чего-то продолжаю помешивать ложечкой давно растворившийся в нём сахар. А сыпала ли я его — сахар?.. Не помню. И глотка не сделала. Как и Паша, кружка которого стоит рядом.
Мы не поссорились, нет. Я не кричала на него, не ругалась, хоть и имела на это полное право. Мне… мне стало жаль его и от этого чувства не легче. Никогда не могла спокойно относиться к слезам других, и особенно тех, кто мне не безразличен.
Паша плакал. Именно поэтому мне жаль его.
Крепкий, подкаченный, мужественный парень — мой друг, — сидел на моей кухне и не мог сдерживать слёзы, как не пытался. Ругал себя за них, прятал лицо, вновь ругал себя… Смотрела, как они срываются с подбородка, считала капельки как заворожённая, не могла сказать ни слова в поддержку, или же наоборот — накричать. Просто считала… эти капельки. Стены то сдавливались в тесную коробку, то вновь отступали, пол под ногами становится мягким, как вата, слушала рассказ моего друга, и была где-то вне этого мира, где-то в той далёкой реальности, где эмоций не существует, где обида — ничто, где горечь не растекается ядом по венам.
Я слушала его. Моего друга. Моего лучшего друга, который однажды согласился помочь Косте Рысину завоевать меня, нет — такую, как я. Мальчик из параллельного класса разглядел во мне нечто такое, чего не видели другие, а я не знала. Мальчик, который боялся подойти ко мне, боялся заговорить, а я не знала. Мальчик, которого я даже не замечала… Костя Рысин — лучший друг Максима.
«Макс… ты поэтому так зол на меня?..»
— Это… это всё было каким-то бредом, Лиз, — Паша не смотрел на меня почти всё это время. Смотрел в окно, по стеклу которого барабанил дождь и с большим трудом подбирал слова. — Да, Костя думал, что был влюблён в тебя, но даже если и так, Лиз, ты… ты ведь ничего не была ему должна!
Паша поднялся с табурета, и какое-то время молча смотрел в окно.
— В девятом классе по просьбе Кости я… попытался… хотел…
— Ты притворился моим другом.
— Нет, — голос хрипел и срывался. — То есть… поначалу всё было так, но потом… со временем всё изменилось, Лиза. Костя, он… он был моим другом, понимаешь? И я согласился помочь ему. Согласился узнать тебя поближе, подружиться. Рассказывал тебе о Косте, потому что он просил…
— Я помню, — стеклянным взглядом считала ромбики на клеёнчатой скатерти, сбивалась со счёта, начинала заново.
— Что ты помнишь? Лиз… — Паша вернулся на табурет.
— Помню, как ты рассказывал мне про Костю. Ты спросил меня, зимой, в девятом классе: нравится ли мне кто-нибудь из ребят?
— Да, — сдавленно. Пятками по полу отстукивал. — Ты сказала, что никогда не думала об этом.
— Я соврала, — оторвала взгляд от этих дурацких ромбиков и взглянула в раскрасневшиеся от слёз глаза Паши. Его лицо нахмурилось:
— Так… постой. Костя тебе всё-таки нравился? Лиза, я ведь спрашивал у тебя об этом прямым текстом!
— Это был не Костя.
— Что? Постой, но…
— Я сказала тебе, то Костя мне не нравится. А ты передал ему. Да?
— Да, но… — Паша отвёл подавленный взгляд в сторону. — Костя был упрямым… очень. Пусть и боялся сам с тобой заговорить, но продолжал настаивать на том, чтобы я тебе о нём рассказывал. Подавал его в лучшем свете, так сказать, но без особой навязчивости. Чтобы это было… легко.
Горький смешок вырвался из моего рта:
— Но ты не рассказывал. С той зимы ты редко говорил о Косте.
— Да, — Паша шморгнул носом. — Это потому что… потому что ты и мне тогда уже… нравилась, Лиз.
Опять признание. Опять это признание…
— Ты врал ему? — слабо покачала головой. — Врал Косте, что продолжаешь дружить со мной только по его просьбе?
— Мне пришлось. Костя сам виноват. Не надо было… не надо было быть таким трусом.
— А кем стал ты, Паш?.. — Не сдержала мрачного смешка и вновь уткнулась взглядом в скатерть. Всё это слишком сложно принять. Слишком! — И это всё?
— Что?..
— Это вся причина, по которой Яроцкий меня возненавидел? — хмуро поглядела на Пашу. — Просто потому, что я не ответила Косте взаимностью? Боже… они все считали меня сукой. Паша, ты сделал меня такой в их глазах!
— Нет, Лиза, это не так. Всё не так! Я просто сказал им, что… что Костя тебе не интересен, вот и всё. Это же права! Никто из них не имел права винить тебя за это!
— Но ты продолжал делать вид, что помогаешь Косте.
— Костя мог бы и сам тебе во всём признаться! Какого хрена я вообще должен быть его команды выполнять?!
— Так ты это так называешь, да?
— Нет! — Паша затряс головой. — Это они так считали! Только они — не я! Только я знал, какая ты на самом деле хорошая… А им… им всем никто не мешал лично в этом убедиться! Это они трусы, это Костя — трус, а не я!
— Хватит!.. Пусть так, — пробормотала себе под нос и почувствовала прилив злости. — Но какое право Яроцкий имеет на то, чтобы презирать меня?!
