Горькие травы (СИ) - Козинаки Кира (книги онлайн полные txt) 📗
Варя очень внимательно смотрит на меня, теперь уже сомневающуюся в уместности этого порыва откровенности. Слегка улыбается, и едва я успеваю подумать, что смогла её успокоить, убедить, что позорным адюльтером тут и не пахнет, как она с грустью произносит:
— Боюсь, что Петя считает по-другому. Он сегодня утром уехал в Петербург, но вы, наверное, в курсе?
Хочется деланно удивиться, будто мы не настолько близки, чтобы я знала о его планах, но я киваю. Я в курсе. Я даже могла быть в Петербурге вместе с ним.
Боже, я чудовище.
— А перед этим… — Варя запинается и втягивает воздух ртом, красивые губы дрожат, — настоял на том, чтобы я съехала из его квартиры.
Меня будто снова ударили — теперь со всей силой, под дых. Вздрагиваю, отшатываюсь, смотрю на Варю ошалелыми глазами. Неужели из-за меня?!
— Но я… Я не имею к… Я…
А что я? Я же даже не красавица, у которой берут номер телефона! Как я умудрилась стать киношной фем фаталь, из-за которой оставляют своих женщин? Да я ведь этого даже не хотела!
Или я снова вру самой себе, и на самом деле в глубинах неозвученных мыслей я тайно мечтала об этом с прошлой зимы?
— Варя, — выдыхаю наконец. — Я никогда не просила об этом. И мы с Петром правда не в тех отношениях, чтобы об этом просить. Мы всего лишь приятели.
— Перестаньте, Ася. Поймите же, мужчине очень тяжело скрыть от женщины свою любовь. — На секунду Варя морщится, как от боли. — Особенно, если он влюблён в другую. Петя сделал свой выбор.
— В январе, — настаиваю я. — Он сделал выбор в январе, он выбрал вас!
— Да, возможно… Но потом…
Варя снова запинается и замолкает, уставившись в одну точку, и я понимаю, что целый год там, за закрытыми дверями, у них что-то происходило. Не могло не происходить, если ты однажды возвращаешься домой и застаёшь там другую женщину. Можно сколько угодно притворяться, что всё в порядке, что всё будет по-прежнему, но не будет. Никогда не бывает. Мне ли не знать.
Но изменить это я уже не смогу.
— Я сожалею, — говорю тихо.
— Да, я тоже, — вздыхает Варя. А потом обхватывает колени ладонями и продолжает с явно напускной беззаботностью: — Но всё будет хорошо. Я могла бы уехать к родителям в Воронеж, только меня держит работа. Я преподаю французский в языковом центре. Вы говорите по-французски, Ася?
У меня довольно крепкий английский, дотянутый до нужного уровня в жажде читать полезные материалы из иностранных журналов о рекламе и своих любимых американских писателей в оригинале. Зато вот знания французского безбожно скудны.
— Мосье, жё не манж па сис жур, — развожу руками я, и Варя вдруг улыбается.
— Правильнее je n’ai pas mangé depuis six jours, — поправляет она с тем самым знаменитым сексуальным акцентом и тут же тушуется. — Извините. Профдеформация.
— Не стоит извиняться, я такая же деформированная, — спешу поддержать её я. — Полжизни работаю с текстами и сама порой превращаюсь в занудного граммар-наци.
Варя понимающе кивает.
Это что же такое, мы только что нашли что-то общее, и это даже не Петька?
— У меня есть обязательства перед моими учениками, — продолжает она. — Особенно перед Мари. Она Маша, но… сильно влюблена во Францию, как я была когда-то, и предпочитает, чтобы её называли Мари. Учится на первом курсе инфака, но проболела большую часть семестра и теперь изо всех сил старается нагнать программу. Зачёт через две недели, и было бы очень некрасиво с моей стороны сейчас, в самый разгар подготовки, бросить её и уехать из города.
Я замечаю, что солёные реки на Вариных щеках окончательно высохли, взгляд стал чище.
— А Петя оставил денег, представляете? Я не просила. Сказал, что на квартиру или гостиницу. Вообще, здесь живёт моя тётя, но у нас… натянутые отношения. А с друзьями у меня… тоже не очень. Нет таких, у кого можно было бы пожить недолго. Единственным другом был Петя…
Варя вздыхает. А я проникаюсь к ней острым, горьким, неконтролируемым сочувствием. И презрением — к себе. Ведь получается, что я лишила её не только жилья и мужчины, но и последнего друга. Пусть и непроизвольно.
— Я сегодня всё утро звонила по объявлениям, но никто не желает сдавать квартиру на две недели. Только один мужчина согласился. Я ездила смотреть, это оказалось жильё с посуточной арендой, и там… — она мнётся, подбирая слово, — очень грязно. И этот мужчина, он как-то сально шутил, поэтому я отказалась и ушла. Расстроилась, вернулась… домой, напекла капкейков. Хотите?
Варя поднимается с дивана, берёт с Надиного стола контейнер, снимает с него фольгу и протягивает мне. Смотрю на воздушные шапочки взбитого крема и как-то совершенно ясно понимаю, что Варя в отчаянии. Из-за меня. Во всём виновата я.
Она снова садится на диван, ставит контейнер на колени и трёт пальцами лоб.
— Потом приехала к Наде, привезла эти глупые капкейки. Не знаю даже зачем, у вас же тут свежие десерты в изобилии. Я просто… — Варя вдруг резко переводит взгляд на меня и торопливо восклицает: — Я не буду просить Надю поговорить с Петей, убедить его в чём-то, нет!
Господи, она ещё и оправдывается! Оправдывается за то, будто я могла подумать, что она пытается вернуть моего мужчину.
— Но всё будет хорошо, — как мантру повторяет Варя, снова смотря на прекрасные в своём пронзительном отчаянии кремовые шапочки капкейков. — Я просто выберу какую-нибудь не очень дорогую гостиницу…
— Варя, — слышу я собственный голос. — Вы можете пожить у меня.
Глава 17
Здравствуйте, меня зовут Ася, и я сумасшедшая — хотя тут, конечно, должно быть другое слово, пожёстче.
Потому что я только что пригласила девушку Петра — или всё-таки уже бывшую девушку? — пожить у меня. Понятия не имею, как так вышло. Мозг покинул чат.
Сначала я почувствовала себя последней тварью, решив, что они расстались из-за меня.
Потом я попалась на филологический крючок и увидела в ней родственную душу.
А потом услышала историю о том, как она осталась одна в чужом городе, и не смогла притвориться, что это меня не трогает.
И теперь мы смотрим друг на друга в совершенно одинаковом состоянии шока и не говорим ни слова. Будто ждём, что одна из нас сейчас громко рассмеётся, покрутит пальцем у виска, а дальше всё будет нормально. Обычно. Как у всех. Без странного, противоестественного, нелепого сожительства двух человек, которым по всем социальным нормам даже в одной комнате без ножа в рукаве находиться не положено.
Только вместо этого я зачем-то снова подаю голос и пытаюсь логически обосновать своё неожиданное предложение:
— У меня двухкомнатная квартира, и я живу одна. Есть свободный диван. Обычно я работаю из дома, но сейчас в «Пенке» ажиотаж из-за предстоящей вечеринки, и я всё чаще провожу время тут, так что… Правда, это не центр города, но хороший спальный район. Магазины, остановки рядом. Вид с балкона красивый. И да, денег не нужно. Это просто… дружеское предложение.
Но мы никакие не друзья, конечно. И Варя должна понимать это не хуже моего. Поэтому она сейчас поблагодарит, откажется и…
— Почему? — спрашивает она. — Почему вы хотите мне помочь?
— Женщины должны помогать друг другу, — пожимаю плечами. — Даже если они…
Кто? Соперницы? Конкурентки? Противницы на поле любовного боя?
Интересно, как у эльфов дела с единоборствами? Надо будет спросить у цундоку Соньки, она как раз регулярно пополняет свои книжные полки свежим фэнтези в красивых обложках.
Мне вообще срочно нужно поговорить с Сонькой!
— Даже если они познакомились при не самых приятных обстоятельствах, — нахожусь с ответом я. — Вы однажды тоже мне помогли. Когда я обожгла руку. — Показываю Варе свою ладонь. — Вот, даже шрама не осталось. Услуга за услугу.
— Ася, но эти услуги несопоставимы.
— Может быть. А может, вы тогда сделали для меня больше, чем вам кажется. Могли бы назвать потаскухой и спустить с лестницы, но вместо этого перевязали мне руку. Спасли ладонь и немножко самооценку.
