Дерзкий любовник - Лоуэлл Элизабет (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
– Верю, – прошептала Риба, словно наяву увидев, как серая пелена отчаяния медленно убивает краски ее жизни, и почувствовала, что ногти впились в ладони. – Есть старое китайское проклятие: «Да сбудется твое самое заветное желание». Всю свою жизнь я мечтала полюбить, полюбить по-настоящему. – Риба странно улыбнулась. – Я желала вовсе не того, что следовало бы, правда? Нужно было пожелать, чтобы любили меня.
– Chaton…
– Это новое, немного смягченное обозначение полной идиотки? – с мертвящим, вымученным спокойствием спросила она и поспешно добавила: – Нет, не отвечай. Ты уже сказал все, что я хотела узнать. Желаю удачи в Чайна Куин, Чанс.
Она отвернулась от его отражения и пошла к выходу, спеша оставить комнату, покинуть Тигриного Бога.
– И пусть сбудется твое самое заветное желание.
Но Чанс последовал за Рибой длинными скользящими шагами, преследуя ее, не давая уйти. Почувствовав его близость, она обернулась, прежде чем он коснулся ее.
– Нет, – предостерегающе сказал он, прежде чем Риба заговорила. – Нет, теперь моя очередь. Ничего не изменилось, Риба. Ни мои чувства к тебе, ни твои ко мне. Свадьба состоится завтра.
– На это нет причин, – возразила она, впервые встретившись с ним глазами, и щелкнула по конверту, который Чанс по-прежнему держал в руке. – Ты получил все, что хотел.
– Я хочу тебя.
– Разве? – по-прежнему не повышая голоса, спросила Риба, стараясь держать в узде эмоции, бурлившие под внешним спокойствием. – В самом деле? Тогда избавься от проклятой шахты, прямо сейчас. Отдай ее первому, кто пройдет по улице.
– И что, черт возьми, от этого зависит?
Риба коротко и горько рассмеялась.
– Если ты спрашиваешь об этом, значит, на земле не найдется ответа ни на одном языке.
– В том, что ты говоришь, нет ни капли смысла, – свирепо прорычал Чанс. – Слушай, я понимаю, нужно было сказать тебе раньше. Господь знает, я пытался, но… – Он злобно выругался. – Дьявол все это побери! Все уже случилось, и нет смысла оглядываться назад. И даже отдай я шахту, все равно ничего не изменить.
Он снова потянулся к ней.
– Chaton…
– Такая здесь больше не живет, – бросила Риба, отступая.
Но Чанс оказался проворнее. Он всегда действовал молниеносно. Его руки сомкнулись на ее плечах, притягивая Рибу ближе. Ладонь скользнула по ее щеке.
– Дай нам обоим время, моя сладостная женщина. То, что я сказал или не сказал, не имеет значения. Главное лишь это, – пробормотал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
– Нет! – резко отстранилась Риба, отталкивая его изо всех сил. – Шахта принадлежит тебе, но не я!
Но он словно ничего не слышал, не чувствовал. Все ее попытки ускользнуть оказались безуспешными перед этой жестокой силой. До этой минуты Риба оставалась спокойной, слишком спокойной, исполненной решимости все уладить разумным, цивилизованным образом. Но стоило его губам коснуться ее рта, как едва сдерживаемая ярость буквально взорвалась вулканическим извержением.
Брыкаясь, изворачиваясь, царапаясь, такая же свирепая в гневе, как щедрая в любви, Риба попыталась освободиться от его хватки.
После первого момента потрясения Чанс неожиданной подножкой опрокинул Рибу на пол и придавил к ковру всем телом, беспощадно удерживая на месте, выжидая, пока ярость растратится в бесплодных усилиях сбросить его, вскочить и убежать.
Риба, вздрагивая от озноба, наконец сумела взять себя в руки. Закрыв глаза, она начала дышать медленно, глубоко, но даже это оказалось непосильной задачей. Чанс был слишком тяжел, слишком силен, и она стала его пленницей, чувствуя, как теплое дыхание колышет волосы. Чанс накрывал ее телом, словно живым одеялом. Риба снова вздрогнула, ужаснувшись пронизавшему ее неожиданному теплу, невыносимо томительному желанию охватившему тело.
И тут она почувствовала жар и твердость его мужской плоти и поняла, что Чанс хочет ее так же безумно, как она его.
И, словно отвечая на ее мысли, он выдохнул ей в шею:
– Я хочу тебя.
Риба застыла под ним, отказываясь отвечать.
– Я мог бы заставить тебя хотеть меня, – тихо процедил он, проводя усами по губам и шее Рибы, словно чувственно-мягкой щеткой, посылая по ее спине озноб.
Но Риба по-прежнему молчала.
Его губы скользнули ниже, пока не отыскали ее грудь, впились в вершинку упругого холмика. Черный кашемир не смог скрыть внезапно напрягшегося соска.
– Именно это я имел в виду, когда мы вырвались из плена старой злобной суки Чайна Куин и мыли друг друга в ручье, – уверенно и твердо сказал Чанс. – Ты принадлежишь мне, Риба, и слова не имеют с этим ничего общего. Разве ты еще не знаешь этого?
Его пальцы мягко сомкнулись на бугорке соска, натянувшего свитер.
– Я мог бы взять тебя прямо сейчас, и ты вопила бы от наслаждения, – добавил Чанс, наблюдая, как Риба борется с желанием, пожирающим ее. – Разве не так, chaton?
Риба молчала.
– Ответь мне, – грубо велел Чанс, быстрым, почти свирепым рывком просовывая руки под ее свитер.
– Да, – прошипела Риба, сверкая глазами, словно загнанный зверь, сгорая от ярости, смешанной с унижением.
Чанс смотрел в пламенно-яростные карие глаза, давая Рибе узнать силу и жар его собственного желания, а потом вздохнул и нежно коснулся губ кончиками пальцев.
– Но если я сделаю это, пройдет слишком много времени, прежде чем ты сможешь простить себя или меня.
– Скорее всего, вечность.
– Я женюсь на тебе не из-за шахты, – сказал он грустно и одновременно запальчиво. – Слышишь меня, маленькая дурочка?
Риба рассмеялась, безудержно, горько, снедаемая раздиравшими ее стыдом и гневом. И еще желанием.
– Ты не женишься на мне, – твердо объявила она, полуприкрыв затянутые горячечной дымкой глаза. Она смотрела сквозь него, куда-то в точку за спиной Чанса, словно он был всего-навсего отражением в оконном стекле.
– Ты моя, со свадьбой или без, – резко бросил Чанс. – Но сегодня ты не в том настроении, чтобы признать это или поддаться доводам разума. Ни логика, ни любовь… Ты даже думаешь, что ненавидишь меня, так ведь? – спросил он, сузив похолодевшие глаза, такие же жесткие, как его улыбка. – Я приду сюда утром, еще до того, как ты проснешься, и тогда мы вместе обнаружим, что ты испытываешь ко мне – любовь или ненависть. Ты проснешься, улыбаясь мне, моя женщина. Обещаю. И, – добавил он, снова придавив ее к ковру разгоряченным, мощным телом, – тогда и настанет конец этому вздору насчет любви и Чайна Куин.
И прежде чем Риба поняла, что свободна, Чанс вскочил и исчез. Но она еще долго лежала на полу, ощущая на коже, словно клеймо, его жар, силу и желание, не зная, кричать, смеяться или плакать. Поэтому Риба ничего не сделала, позволяя ознобу и противоречивым чувствам сотрясать тело, пока она наконец не успокоилась. И лишь тогда медленно, осторожно поднялась на ноги, уверенная лишь в одном: когда Чанс придет, ее здесь не будет. Неизвестно, что станется с Рибой, если она вновь окажется в объятиях Тигриного Бога.
Любовь к нему уже сама по себе ужасна. Ненависть к нему уничтожит ее.
– Где ты, черт возьми? – взорвался Тим.
Риба отвела трубку от уха и оглядела автостоянку небольшого торгового пассажа в Орегоне.
– В другом штате, – коротко ответила она.
Последовало продолжительное молчание.
– Я думал, ты сегодня выходишь замуж, – наконец выдавил Тим.
– Легко нажито, легко прожито.
– Риба…
– Нет.
Слово вырвалось, холодное, категоричное и жесткое, точное отражение состояния Рибы.
– Это звонок вежливости, Тим. Нет вежливости, нет звонка.
Тим громко вздохнул:
– Простите, босс. Чанс не отходит от меня, как кот от куска печенки.
– Поэтому я не сказала тебе, где нахожусь. И не скажу.
– Ты в порядке? – поколебавшись, спросил Тим.
Риба резко рассмеялась, и в этом горьком смехе не было ни тепла, ни веселья.
– Надеюсь, в «Обже д'Арт» ничто не требует моего немедленного присутствия?
