Рук (ЛП) - Харт Калли (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Я думал, — произносит он. — Пока тебя лечили всё это время, я сидел в зале ожидания и думал.
— Звучит напряжённо, — шепчу я.
— Да. Так и было. Видишь ли, последние две недели мы практически жили вместе, и я чувствовал себя дерьмово. Я знаю что-то, что не должен знать. Ты разозлишься, когда я скажу тебе, что знаю, и ты скажешь, что больше не хочешь меня видеть.
В моё тело проникает страх, тяжёлый как камень. О чём он говорит? Но есть только одно, что он мог узнать, что вызвало бы у меня такую реакцию. Я уже это знаю. Я только не хочу себе в этом признаваться, потому что будет значить, что Рук больше не будет убежищем. Всё это время он был отделён от всего, что связано с моим прошлым. Это было блаженное облегчение. Глядя на него, я не видела того, кто жалеет меня, кто потенциально осуждает меня и считает плохим родителем. Он был просто парнем, а я была просто девушкой. Но теперь…
Рук поднимает правую руку и медленно показывает на языке жестов имя Кристофера.
— Откуда ты знаешь, как это делать? — спрашиваю я плоским голосом.
— На Ютубе можно выучить что угодно. Остальное мне сказал Гугл. О тебе. Об аварии. О том, что ты потеряла сына.
В воздухе висит тяжесть. Её можно резать чёртовой бензопилой. Некоторое время никто из нас ничего не говорит, что даёт мне время собраться с мыслями. Он прав: мой незамедлительный ответ на тот факт, что он знает о моём сыне, это накричать на него. Сказать ему, что он не имеет права знать об этом. Сказать, что я хочу, чтобы он ушёл, оставил мою жизнь и никогда не звонил мне и не показывался на моём пороге. Может быть, это я и сделала бы пару месяцев назад. Даже три недели назад. Но с тех пор, как я познакомилась с ним, всё изменилось. Он так много раз заставлял меня относиться к жизни по-другому. Двигаться за границы того, что я должна или не должна делать. И более того. Он показал мне, что другие люди не обязательно всегда те, кем ты их считаешь. Они не всегда подтверждают идею общества о том, кем должны быть, или как они должны себя вести. Я очень медленно мысленно считаю до десяти. Я досчитываю только до семи, когда чувствую его пальцы на своей щеке.
— Я не говорю, что ты должна была сказать мне. Я говорю, что ты можешь сказать мне, — шепчет он. — Что угодно. Я рассказал тебе худшее о себе, когда обычно не промолвил бы не слова о своей противозаконной деятельности. Я хотел, чтобы ты знала самую тёмную часть моей жизни, потому что уже знал о твоей, и это казалось неправильным. Каким-то нечестным. Но ты выслушала меня и не отвернулась. Я знал, что этого не произойдёт, потому что к такому ты не поворачиваешься спиной, Саша. Нет ничего, что может этому помешать. То, что есть между нами… ты этого боишься. Как только ты перестанешь бояться и примешь это, ты сможешь увидеть, как это чертовски прекрасно. И как только ты примешь это, в тот же момент ты перестанешь нести это дерьмо одна.
Я знаю, что сейчас расплачусь. В ту же секунду, как открываю рот и пытаюсь заговорить, моё горло сжимается, и я давлюсь словами. Но я всё равно пытаюсь.
— Это не так просто. Это не то, что я могу просто передать кому-то другому, чтобы за меня несли половину груза, Рук. Это уже засело глубоко внутри меня. Это будет как пытаться отдать половину своей души.
— Я приму часть твоей души, — тихо говорит он. — Отдай мне эту раненную часть. Отдай мне часть, которая причиняет тебе боль каждый раз, когда ты дышишь. Отдай мне часть, которая кажется такой тяжёлой, что ты не думаешь, что сможешь и дальше нести её. Я позабочусь об этом за тебя.
У меня такое ощущение, что меня ударили чем-то тяжёлым. Рук просто смотрит на меня с твёрдым, ровным выражением лица, и я чувствую, как у меня щиплет глаза, и горло сжимается. Он говорит серьёзно. Я вижу это в каждой его черте; он будет нести мою боль, если сможет. Понятия не имею почему, но будет. Даже Эндрю не мог этого для меня сделать. Наверное, в этом есть смысл — у него была своя боль, в конце концов. Кика, Кайла, Али и Тиффани — все пытались помочь с этим грузом, но вскоре они все сгибались под давлением этой доброты. Что-то в том, как Рук сосредоточен на мне прямо сейчас, крепко сжав челюсти и расправив плечи, говорит мне, что он может это сделать. Если я позволю ему, если я пойму как, он будет нести каждую частичку боли, которую получит, до тех пор, пока я не стану едва её чувствовать.
— Я не могу этого сделать, — шепчу я. — Её слишком много.
— Не обязательно все должно быть именно так.
— Ты не понимаешь.
— Я могу попробовать. Ты можешь позволить мне попробовать. Что тебе терять?
— ВСЁ! — я делаю резкий вдох и давлюсь воздухом, который попадает в мои лёгкие. Боже, я не могу с этим справиться. Это слишком сложно. Этого слишком много. Я закрываю лицо руками, смущённая внезапными слезами.
— Почему ты потеряешь всё? — спрашивает Рук.
— Потому что. Если я доверюсь тебе, если сделаю себя уязвимой, мне придётся опустить стены, которые я так долго строила. И если между нами ничего не получится, если я доверюсь тебе, а ты подведёшь меня, или если я всё испорчу, я никак не смогу заново поднять эти стены. Ни за что. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы построить их в первый раз. У меня ничего не осталось, Рук. Серьёзно. У меня ничего не осталось.
Я ненавижу, что приходится выезжать из больницы на инвалидном кресле. Это умножает моё унижение до невыносимых уровней. Кажется, будто все смотрят на меня, наблюдают, осуждают. Рук молчит долгое время. Он кипит; я чувствую, как раздражение и разочарование исходят от него как жар от тротуара летом, и от этого очень некомфортно. Я сказала ему, что не нужно заезжать и отвозить меня обратно домой, а он просто что-то проворчал в ответ. Он поговорил с медсестрой о том, какой мне может понадобиться уход дома — много воды, много отдыха — а затем намеренно игнорировал меня.
На улице идёт дождь. Большие, крупные, тяжёлые капли воды взрываются, когда падают на тротуар. Небо выглядит мрачным и серьёзным, прямо как Рук, пока помогает мне подняться на ноги и возвращает кресло к стойке у двери.
— Жди здесь, — говорит он. Он не смотрит на меня, выбегая под дождь, предположительно в поисках такси. Я наблюдаю за ним, его волосы сразу же намокают, пока он идёт по асфальту, и я не могу не оглядеться вокруг, ища выход из этой ситуации. Если я сейчас ускользну, он вряд ли пойдёт за мной домой. Подняв меня с пола и отвезя в больницу, он не должен хотеть меня видеть когда-либо снова. Моё исчезновение будет идеальным выходом для него.
Он исчез. Я вытягиваю шею, пытаясь заметить его в нарастающем дожде, но это он исчез. Он ускользнул в сумрак.
Я отхожу назад от обочины, когда перед входом в больницу останавливается чёрный седан. Окно опускается, а затем с водительского сидения выскакивает Рук и обходит машину, чтобы открыть мне пассажирскую дверь.
Я просто смотрю на машину и на него, обдумывая тот факт, что у него есть машина.
— Ты её одолжил? — спрашиваю я.
Он наклоняет голову, глядя на машину. Но он уставший. Он не совсем её видит.
— В самом незаконном смысле этого слова, да, — подтверждает он.
— Что это значит?
— Я угнал её у одного из твоих соседей, — он захлопывает за мной дверь, прерывая мой вздох ужаса. Он забирается на водительское сидение и захлопывает дверь, пристёгиваясь ремнём безопасности. Рук держится за руль обеими руками, глядя прямо вперёд. — Ты не пристегнёшься?
Я продолжаю смотреть на него с открытым ртом.
— Господи Боже, Саша, — он наклоняется и хватается за мой ремень, дёргая его поперёк моего тела, суетясь, пока металлическая защёлка не попадает куда нужно. Я выхватываю у него ремень, вырывая из рук.
— Серьёзно? Ты серьёзно переживаешь, пристегнута ли я, когда эта машина в угоне, чёрт возьми?
— Я шутил. Чёрт. Это машина Джейка.
— Что за Джейк?
